Сбой реальности - Романовский Александр Георгиевич - Страница 44
- Предыдущая
- 44/90
- Следующая
Отхлебнув кофе, наемник пригляделся к мониторам. Изображения отличались крайним разнообразием: кирпичная стена, узорные решетки, прочная металлическая дверь. Каждый монитор был разделен на четыре одинаковых окна, картинки на которых можно было менять нажатием единственной клавиши. С этим справлялся даже Каваджири.
Не следовало слишком напрягаться, чтобы сообразить, где установлены камеры. Изображения дрожали и меняли фокус в такт тому, как нетерпеливо переступали с ноги на ногу оперативники. Каждая камера в деталях демонстрировала то, на что направлен взгляд носителя шлема. В данный момент оперативники таращились друг на друга, а также изучали циферблаты часов.
Каваджири потянулся к микрофону и затребовал доклады о готовности. Старшие групп поочередно доложили, что Зеленая, Красная, Синяя, Желтая и Черная вышли на позиции и абсолютно готовы.
— Готовность — две минуты, — сообщил Каваджири.
В эфире, равно как и в окружающем пространстве, повисло напряженное молчание. Чейн поднял голову и поглядел на пауков, по-прежнему висящих на своих паутинах. Их коллеги внизу выпрямились во весь рост, направив гранатометы на окна. Внедорожники зарычали, когда водители включили зажигание. Тросы натянулись так, что превратились в прямые линии. Мониторы демонстрировали, как Красные в подъезде лепят к металлической двери взрывчатку — на петлях и обоих замках. Когда провода протянулись к каждому детонатору, оперативники вышли с лестничной площадки и спрятались за углом.
Еще два монитора вещали прямиком с орбиты. Наёмник сперва не поверил, но, задрав голову, не нашел ни одного вертолета. Кроме того, картинка была абсолютна неподвижна и отличалась превосходным качеством. Один монитор демонстрировал весь квадрат, включая перекрытые улицы, а другой, в деталях, объект и примыкающее пространство. Приглядевшись, Чейн обнаружил самого себя, скорчившегося на соседней крыше. Рядом сидел Каваджири и операторы, все дружно таращились на самих себя.
По мнению наемника, это было уже чересчур. Однако никто, кроме него, так не считал, принимая умопомрачительную роскошь как само собой разумеющееся. Корпорация была правомочна использовать собственные спутники так, как ей заблагорассудится. Аренда же таковых стоила десятки тысяч долларов в минуту.
Покачав головой, Чейн поглядел на те экраны, что транслировали сигналы с нашлемных камер. Красные цифры в верхних углах вели обратный отсчет. Минуты уже равнялись нулям, но секунды и десятые доли продолжали крутиться.
Наконец Каваджири вновь схватил микрофон:
— Всем группам, внимание — время пошло!
…И тут время словно взбесилось, сорвалось с цепей и понеслось галопом. События происходили в унисон с ударами сердца. А сердце у наемника стучало быстро…
Внедорожники нанесли первый удар.
Моторы натужно взревели, колеса провернулись продвигая мощные машины вперед, узорные решетки в одночасье слетели с окон, словно картонные, в подъезде громыхнули заряды, штурмовики вынырнули на лестничную площадку, бросились вперед, камеры на шлемах тряслись, словно на ухабах, дымные клубы застилали пространство, коротко рявкнули гранатометы, выплюнув баллоны, окна хлестнули стеклянными осколками, штурмовики отбросили с дороги остатки дверей, черные пауки оттолкнулись от стены и синхронно влетели в квартиру, слезоточивый газ окутал черные фигуры, в глубине кашляли, задыхались какие-то люди, оперативники хватали их и били в лицо…
Секунды спустя все было кончено. Баллоны, не растратившие даже половины содержимого, оказались на улице. Сквозняк выдул из комнат остатки газа. На мониторах показалась разгромленная квартира — пол покрывали осколки стекла, обломки мебели громоздились в углах. Террористы предстали далеко не героями и даже не злодеями — распластанные на полу, с вывернутыми руками, закованными в стальные браслеты. Лица покрывали слезы, сопли и кровь. Возможно, именно эта небольшая деталь заставила Чейна подумать: «Не верю!»
Впрочем, до Станиславского ему было далеко.
— Ну, каково?! — Каваджири так и сиял.
— Избиение младенцев. У них не было ни единого шанса.
Однако начальник контрразведки, похоже, принял это за комплимент.
— Пойдем. Не терпится посмотреть на этих ублюдков…
С этим Чейн был совершенно согласен. Они вышли на чердак, а оттуда спустились по лестнице. Улица была полна оперативников — те приступили к ликвидации последствий. Кто-то отвязывал погнутые решетки, кто-то выводил из подъездов перепуганных аборигенов и составлял справки о том, что на работу они опоздали ввиду причин, заслуживающих должного уважения…
Тем не менее какое-то время Каваджири и Чейну пришлось переждать, потому как саперы проверяли в квартире какие-то устройства. Чейн переминался с ноги на ногу и поглядывал на часы. До выхода колонны с делегатами времени оставалось впритык. Зато японец был совершенно невозмутим и доволен жизнью.
Еще бы — новая галочка в послужном списке.
Наконец их впустили. За время задержки ничего не изменилось — террористы по-прежнему валялись на полу, оперативники зачем-то держали их на прицелах. Среди Зеленых и Красных затесались несколько саперов, принявшихся о чем-то шептаться с Каваджири.
Не задерживаясь, наемник двинулся в глубь квартиры. Он обходил распластанные тела, пристально вглядывался в азиатские лица. Предполагаемые террористы истекали слезами и хлюпали разбитыми носами, представляя довольно жалкое зрелище.
Что и говорить, не такой наемник представлял эту встречу.
Выбрав одного бедолагу, выглядевшего более-менее прилично, он взял его за грудки и хорошенько встряхнул. Штурмовики вяло запротестовали, но сочли за благо не вмешиваться. Чейн чувствовал, как в груди нарастает гнев. Он продолжал трясти азиата, пока лицо того не приобрело безумное выражение.
— Кто ЕЩЕ работает по делегатам?! — крикнул наёмник.
Раскосые глаза недоуменно моргнули.
— Каким делегатам?.. — выдохнул он.
Чейн тряхнул его еще, но террорист лишь зажмурился. Теперь от него вряд ли удастся чего-либо добиться — на скорую руку, естественно. Впрочем, наемник узнал все, что его интересовало; псевдотеррорист понятия не имел, чего от него хочет странный гайдзин.
Отшвырнув азиата, Чейн поднялся на ноги и огляделся. Оперативники по первой же просьбе предъявили добытые улики. Таковые включали пистолеты, автоматы, осколочные гранаты, а также четыре металлических баллона с нервно-паралитическим газом. Бумаги и электронные носители содержали детальные планы столичной подземки, — станции, развязки, отстойники, воздушные скважины и технические узлы. Схемы перемежались листовками религиозно-идеологического содержания и брошюрами древней секты «Аум-Сенрике».
То, что захваченные бедолаги являлись террористами, уже не подлежало сомнению. Вот только цель их потенциальной атаки не имела отношения ни к корейской корпорации, ни даже к «VERLOT». Недоразумение, сходное с катастрофой. Горе-террористы собирались повторить деяние далеких предшественников, трагедию более полувековой давности. То, что на эту группку в ходе своих изысканий наткнулась дзайбацу — озабоченная в конечном итоге лишь собственной выгодой, — было не более чем случайностью. Не случись это, и число жертв равнялось бы сотням, если не тысячам. С годами старинный «Зарин» ничуть не растерял потрясающую способность убивать.
Чейн понимал, что они предотвратили катастрофу Тем не менее осознание этого почему-то сердце не грело. Возможно, причиной пессимизма послужила назойливая мысль, что все это выглядело слишком УДОБНЫМ. Для того чтобы организовать такое шоу, не требовалось особых усилий.
Едва додумав эту мысль до конца, наемник бросился к выходу.
Каваджири вынырнул откуда-то из кухни, явно намереваясь что-то сказать. Чейн наградил его уничтожающим взглядом и ускорил шаг. Здесь могут обойтись и без наемного гайдзина. Интуиция тащила его за собой, настойчиво подсказывая, что он нужен сейчас совсем в другом месте.
К счастью, «мерседес» оказался там же, где наемник его и оставил. Но водитель куда-то отлучился, прихватив чип-ключ. Чейну пришлось несколько раз атаковать клаксон, прежде чем японец соизволил явиться. Наожидание ушло несколько драгоценных минут. Однако на этом неприятности не кончились. Они успели проехать всего два квартала, как оказались в самой сердцевине невероятной пробки.
- Предыдущая
- 44/90
- Следующая
