Встретимся в другой жизни - Романова Галина Владимировна - Страница 3
- Предыдущая
- 3/45
- Следующая
«Так… начинается, – мысленно простонала она. – Похмелье – дело тонкое, поэтому нужно сваливать, пока не поздно».
Осторожно выглянув в окно, она увидела, как мать быстрыми шагами удаляется в направлении к центральному универмагу. Обвешанная с двух сторон сумками с пустыми бутылками, она обошла стороной скамейку с дежурными старушками, неодобрительно смотрящими ей вслед, и исчезла за углом соседнего дома.
Печальные размышления Лики были прерваны осторожным стуком в дверь:
– Анжела, ты спишь?
Первым порывом было не отзываться, но отчим был упрямой скотиной. Поэтому он повторил свой вопрос, сопровождая его уже более уверенным подергиванием за дверную ручку.
– Чего тебе надо?
– Поговорить. Ведь у тебя проблемы, а я могу помочь.
– Пошел ты… – Ее тон мог убедить в неприветливости кого угодно, но только не его.
– Будь хорошей девочкой, открой мне дверь, – не унимался он.
– Я сказала, отвали. Дождешься – матери расскажу.
– Мать ушла, придет не скоро, – продолжал скулить он под дверью.
Взгляд Лики лихорадочно забегал в поисках вещей, которые, как всегда, были разбросаны в беспорядке по всей комнате.
– Анжелочка, открой, – хрипло потребовал отчим, налегая на дверь.
Ничего ему не отвечая, она принялась лихорадочно натягивать на себя белье. Очевидно, шорох одежды пробудил его и без того воспаленное воображение, потому что стол под напором его грузного тела пополз в сторону, и она предстала перед отчимом во всем своем семнадцатилетнем великолепии.
– Ух ты!.. – выдохнул он, обшаривая ее взглядом. – Хороша-то ты, Анжелка!
– Убирайся отсюда! – взвизгнула она, пытаясь прикрыться руками.
– Ладно, не шуми. Выпьем давай, я тут одну бутылку от твоей мамаши заныкал. – Он извлек из-за спины бутылку кагора. – Посидим, потолкуем.
С этими словами он по-хозяйски развалился на стуле, преграждая ей путь к двери.
– Слушай ты, скотина, я ведь не шучу… Или ты уходишь, или я вызываю милицию, – голос ее дрожал от страха и напряжения.
– И как же ты ее вызовешь – по сотовому? – он противно заухмылялся, извлекая из-под своей задницы ее спортивные штаны. – Иди, доченька, я тебе штанишки надену.
– Обойдешься!.. – злоба начала захлестывать Лику через край. – Уходи по-хорошему, или я позову соседей.
Медленно отступая, она начала двигаться к окну. Отчим был не дурак и, быстро среагировав, кинулся ей наперерез. Больно схватив за руку, он швырнул ее на кровать и придавил коленкой грудь.
– Лежи, сучка, и не дергайся, – зашипел он, брызгая слюной. – Что же ты думаешь, я два года кормил тебя для того, чтобы какой-нибудь сопляк тебя покрывал? Хрен ты угадала…
Шумно дыша, он принялся расстегивать ремень на замызганных брюках. Понимая, что медлить больше нельзя, Лика завизжала и больно ударила его в пах.
– Ах ты!.. – Гримаса боли исказила его лицо.
Всего на несколько секунд ослабил он хватку, ей этого оказалось достаточно. Вскочив с кровати, она схватила бутылку, оставленную заботливым отчимом на письменном столе, и со всего маху опустила ее на его голову.
Несколько мгновений он смотрел на девушку мутными остановившимися глазами, потом рухнул на пол.
Трясущимися руками она натянула на себя спортивный костюм, единственно приличную и любимую ею одежду, и ринулась в другую комнату. Один за другим выдвигая ящики старенького шкафа, она покидала в сумку свои нехитрые пожитки и двинулась к выходу.
И тут ее осенило… Паспорт! Куда она без документов?
Мысленно призывая на помощь всю свою выдержку, Лика вернулась в свою комнату и, стараясь не смотреть в сторону распростертого тела, достала из-под подушки свои документы, завернутые в кусок целлофана. Там же были припрятаны и две сотни, чудом перехваченные от пенсии отца, их она держала на черный день. По всей видимости, он наступил именно сегодня.
Отчим заворочался и поднял голову.
– Ты меня убила, сука! – прорычал он, стряхивая с волос багряные капли.
Понять, что это – кровь или вино, было трудно. Утешало одно: он был жив.
С силой хлопнув входной дверью, девушка ринулась вниз по ступенькам.
На улице в этот час было пустынно. Вскинув сумку на плечо, она бодро зашагала в сторону автобусной остановки. Ни одной путной мыслишки о дальнейшей жизни не копошилось в тот час в голове.
– Ладно. Посидим, подумаем, – пробормотала она себе под нос и впрыгнула в приветливо открытые двери двадцать седьмого автобуса.
– Конечная! – хрипло известил водитель, с подозрением разглядывая Лику в зеркале заднего вида. – Выходим, гражданочка!
Дважды повторять было не нужно. Подхватив сумку, она потопала по едва заметной тропинке, ведущей к старому забытому пляжу.
Место это она открыла года три назад, скитаясь без дела в дни очередного материнского запоя. С тех пор оно служило ей постоянным пристанищем. Последние две недели, прогуливая школу, она скрывалась именно здесь.
Ее шалаш, сооруженный из старых деревянных ящиков, кособоко притулился к старой раскидистой березе. Запаса макарон, сахара и спичек ей хватило бы на неделю. Если учесть, что май в этом году выдался на редкость жарким, то несколько дней можно было не ломать голову над тем, как жить дальше.
Внезапно ее обострившийся слух уловил какие-то посторонние звуки. Шли они со стороны реки. Собрав в кулак все свое мужество, аккуратно раздвигая ветки, девушка пробралась к своей ветхой хижине и обмерла…
Прямо напротив входа в ее обитель сидели два парня и аккуратно уничтожали ее продовольственный запас.
– Вы что делаете, сволочи?! – задохнулась она от возмущения. – Не вами положено, не вами будет взято!
Лика подскочила к ним и попыталась вырвать у одного из них пакет с сахаром.
– Ты смотри, Суня, какая птичка к нам залетела, – лениво протянул один из них. – Сахарку поклевать захотела. На, возьми.
С этими словами он высоко подбросил кулек, предварительно проткнув его ножом.
С тоской проследив траекторию полета, Лика подумала, что это только начало ее неприятностей. Интуиция не подвела ее и на этот раз.
Парень, которого его друг назвал Суней, заложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. Тут же, как «двое из ларца», перед ней выросли два здоровенных парня, затем еще два, и так до тех пор, пока она не обозначила их число двенадцатью.
Они взяли ее в кольцо и принялись подсвистывать и улюлюкать. Ей ничего не оставалось делать, как опустить глаза в землю и молить провидение смилостивиться над ней.
Множество скабрезностей и комплиментов, выслушанных Ликой за эти несколько минут, заставили ее щеки и уши гореть кумачом. Невзирая ни на что, она упорно хранила молчание.
Наконец ее непрошеным гостям надоело созерцать ее немое изваяние, и они плотнее сгрудились вокруг нее.
– Суня, – все так же лениво протянул уничтожитель продовольственных запасов, – ну-ка глянь, что прячет птичка в своем бауле.
– Нет, – обреченно покачала Лика головой и со всей силы прижала сумку к груди, – не надо, пожалуйста!..
Суня, протянувший было руку, наткнувшись на ее затравленный взгляд, пожал плечами и отошел со словами:
– Ну тебя, Серый. Если надо, сам и проверяй.
– И проверю… – Серый с силой рванул к себе ее поклажу. – Чем мы здесь так дорожим?
На землю полетели ее штопаные-перештопаные футболки, трусишки и бюстгальтеры, из которых грудь ее давно уже выросла.
– Вот это богатство!.. – гадко протянул Серый, помахивая парой капроновых колготок перед ее носом, потом, порывшись в сумке, спросил: – Так, а это что за ксива?
– Отдай, – властно приказал чей-то голос за ее спиной.
Сумка была молча брошена к ее ногам. Лика присела на корточки и принялась подбирать разбросанные по земле вещи.
– Кто такая? – спросил все тот же голос.
– Не знаю, – пожал плечами Серый. – Мы решили искупаться, на шалаш набрели…
– И постарались уничтожить все, – дрожащим голосом вставила Лика. – Мне бы этих продуктов на неделю хватило.
- Предыдущая
- 3/45
- Следующая