Неплохо для покойника! - Романова Галина Владимировна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/47
• Следующая

Включив свет в кухне, я поставила чайник на плиту и только-только хотела выпить чаю, как взгляд мой упал на окно.

– Бог ты мой! – невольно вырвалось у меня.

Паренек, приставленный ко мне заботливым начальником, все еще маячил перед подъездом. Распахнув створки кухонного окна и свесившись через подоконник, я тихонько его окликнула. Он вздрогнул от неожиданности, поднял голову и широко улыбнулся.

– Чему ты все время радуешься? – прозвучал мой удивленный вопрос, когда он подошел поближе.

– Да так, – неопределенно пожал он плечами. – Жизнь хороша, и жить хорошо.

– Да?! А ну-ка расскажи, чем же хороша твоя жизнь.

Юноша взъерошил и без того взлохмаченную шевелюру и принялся загибать пальцы на правой, а затем и на левой руке, перечисляя все хорошее, случившееся с ним за последнее время. Оказалось, что для отличного настроения ему было достаточно увидеть улыбку идущей навстречу девушки и не опоздать на транслируемый футбольный матч по телевизору. А если к этому присовокупить еще удачную защиту диплома и неожиданный выигрыш в лотерею, то счастье его просто переполняло.

«Боже мой! – едва ли не с отчаянием подумалось мне. – Неужели и я была такой в его годы? Куда все подевалось?!»

– Вот и все! – развел он руками, закончив говорить. – Разве этого мало?

– Да нет… наверное, – пробормотала я. – Все правильно… Ты иди домой. Поздно уже.

– А вы никуда не уйдете?

– Нет…

– Правда?

– Обещаю…

Видимо, о моем твердом слове он был наслышан, потому как махнул мне на прощанье и скрылся в переулке, выходящем как раз к автобусной остановке.

Я плотно закрыла окно, проверила все шпингалеты и, наскоро приняв ванну, улеглась спать.

– Анна! Анна! – звал кто-то оглушительным шепотом под моим балконом. – Ты дома или нет?!

Этот шепот, словно удар электрическим током, подбросил меня на кровати, и я, как была в одной пижаме, кинулась к окну.

– Тонечка, Тонечка, неужели это ты?! – шептала я, на ходу расчесывая спутанные пряди волос. – Неужели бог услышал мои молитвы?!

Но, видимо, о моих атеистических взглядах всевышнему было доподлинно известно, потому что под балконом стояла вовсе не она.

– Чего тебе? – не в силах скрыть разочарования, уставилась я на соседку Елизавету. – Который вообще час?

Она пропустила мои вопросы мимо ушей, кивнула в знак приветствия и с самым таинственным видом пробормотала:

– Разговор есть!

– Ох, Лизка, дождешься ты у меня, – погрозила я ей пальцем. – Неужели не понятно – человек в отпуске, хочет выспаться. Я могу себе это позволить?

– Да можешь, можешь, – сморщилась она от моего непонимания важности момента. – Но дело серьезное, впусти.

Елизавета была та еще штучка… За три года соседства с ней я уяснила одно: если она о чем-то просит, надо уважить. В противном случае занудства и скулежа не избежать. Лизка начнет плакать, заламывать руки, сетовать на судьбу и смотреть на тебя глазами побитой собаки. В этом она с поразительной точностью напоминала мне моего друга Мишку. Так же, как он, она обвиняла всех и вся в своей нелегкой доле, совершенно не желая вспоминать о брошенном ею в соседнем городе муже, об оставленной карьере бухгалтера-экономиста. С первым, видите ли, ей было скучно, а второе, кроме зевоты, у нее ничего более не вызывало.

Я впустила Лизку в дом, про себя отметив, что мой телохранитель еще не явился на свой пост – скамейка перед подъездом была пуста.

– Сергей Иванович хочет с тобой встретиться, – заявила она с порога, не пожелав двигаться дальше прихожей. – И как можно срочнее. Он говорит, что это важно для тебя…

– А кто это – Сергей Иванович? – выпятила я нижнюю губу, всем своим видом давая понять, что и слыхом не слыхивала о таком.

– Ань, ну хватит прикидываться, – часто-часто заморгала Лизка, что обычно являлось у нее предвестием слез. – Ты же с ним в ресторане почти весь вечер провела. Танцевала…

– Ах вот ты о ком! Понятно!.. – Я прошла на кухню и уже оттуда крикнула: – Да мне наплевать, чего хочет этот твой Сергей Иванович! Я не собираюсь с ним встречаться, а уж тем более поддерживать сомнительное знакомство, если на таковое он рассчитывает!

– Ань! Ну ты чего? – Лизка все-таки заревела.

Облокотившись о притолоку в прихожей, она достала платок, который, кстати, всегда был у нее наготове, и принялась всхлипывать, перемежая все это причитаниями.

Из всего того, что она налопотала, я поняла, что новый хозяин ресторана круто взялся за обслуживающий персонал, дав для начала расчет музыкантам. Следующим этапом чистки должны были стать официантки. А поскольку Лизка относилась к их числу и злоупотребляла иногда при расчете с изрядно подвыпившими посетителями, то она решила хоть как-то услужить хозяину, чтобы смягчить возможные репрессии.

– Мне все понятно, – попыталась я остановить поток ее красноречия, выходя из кухни. – Ты захотела выслужиться, повилять хвостом перед новым хозяином, чтобы он тебе в лучшем случае – кинул кость, в худшем – не выставил на улицу. Но при чем тут я?

– Нет, Ань! Нет! – подняла на меня Лизка зареванные глаза. – Все не так! Он просто сказал, что хотел бы вновь встретиться с такой красивой женщиной, к тому же одинокой…

– А ты, конечно, не преминула заметить, что мы с тобой соседки! – фыркнула я.

– Ага! – вытаращила она глаза, поражаясь моей прозорливости. – А как ты узнала?!

– Ох, Лизка! – укоризненно покачав головой, я открыла дверь и подтолкнула ее к выходу. – Иди и скажи своему Сергею Ивановичу, что твоя соседка не желает с ним встречаться.

– Ну почему? Ань, ну почему?

– Потому что я не люблю лысых! – рявкнула я и захлопнула дверь прямо перед ее носом.

Не знаю отчего, но настроение мое вдруг разом испортилось. Бурча себе под нос множество претензий к вышеупомянутому Сергею Ивановичу, который с первой встречи был объявлен мною «крысиным королем», я заварила пакетик «Липтона», сделала два бутерброда с ветчиной и приготовилась позавтракать. Но не успела я сделать и пары глотков, как под моими окнами вновь раздалось:

– Аня! Аня! Выгляни, прошу тебя!

С раздражением швырнув недоеденный бутерброд на тарелку, я перегнулась через подоконник, норовя свалиться в клумбу под окном, и прошипела:

– Слушай, Лизавета! Прекрати наконец верещать! По-моему, я внятно тебе сказала – нет!

– Аня! Там покойник! – выдохнула она побелевшими губами.

Только тут наконец я обратила внимание на несколько необычное ее состояние. Если Лизка всегда плыла через двор, высоко задрав подбородок и горделиво выставив вперед пышный бюст, то сейчас она имела вид несколько полинявший.

– И что? – не нашлась я сразу что ответить.

– Там покойник! – повторила она и указала подрагивающей рукой куда-то в сторону сараев.

– Какой покойник?

– Не знаю… – проблеяла она и икнула.

– Слушай, Лизка! Вызови милицию и не морочь мне голову!

Я совсем уже было хотела захлопнуть окно, когда она забубнила:

– Конечно! Милицию! А ты кто? Не милиция, что ли? Ты тоже представитель! Такие мы все чистенькие, что мараться ни обо что не желаем!..

Последняя ее фраза завела меня донельзя. Не помня себя, в домашних тапочках на босу ногу, я выскочила из дома и, схватив Елизавету за рукав, потащила в направлении, которое она перед этим мне показала.

– Идем, идем! – подтолкнула я упирающуюся соседку. – Покажешь мне своего покойника! Ну, что же ты упрямишься?!

– Он не мой! А твой! – вырвалась она наконец из моих цепких пальцев.

– Как мой?!

От слов, сказанных ею, а скорее всего от тона, каким были сказаны эти самые слова, сердце мое препротивно заныло. Было ли то предчувствием или еще чем-то пугающе необъяснимым, но во рту вдруг сразу пересохло, а колени мелко-мелко задрожали.

– Как мой? – тупо переспросила я. – Чего городишь?

– Я видела, как он шлялся за тобой повсюду, – надулась Лизка и потерла руку выше локтя. – Вцепилась, как… Теперь, наверное, синяк будет.

• Предыдущая
• 18/47
• Следующая