Как санкции ударят по России - Иноземцев Владислав Леонидович - Страница 10

Но в Европе или Америке отечественные предприниматели смогут жить лишь как рантье: скажется неумение работать по-западному, не говоря уже о конкуренции и налогах. Если станет ясно, что Украина скоро будет Европой, то нет сомнения в том, что как минимум четверть уходящего из России капитала «припаркуется» там.

Почему бы и нет? Активы весьма дешевы, законодательство либерально, границы с EC открыты, защита собственности гарантирована в будущем Брюсселем — и при этом в стране говорят на вашем языке, а бизнес-традиции пока сродни российским.

Купить дешевые предприятия, продолжить активный бизнес — и автоматически получить в будущем европейскую компанию и стать гражданином ЕС: что может быть лучше? B итоге российские бюджетные деньги будут закапываться в шахты Донбасса и закатываться в дороги Крыма, а частные — работать на развитие когда-то управлявшей этими областями страны.

Крым и Донбасс потеряны для Украины — это сегодня стоит признать как данность. Но неудачно проведенное сражение — еще не проигранная война. Брестский мир, заключенный большевиками в 1918 году, казался катастрофическим с точки зрения масштабов потерянных территорий — но через три года Красная армия уже подходила к Варшаве. Может быть, Путин сегодня и мнит себя Наполеоном — но в силах украинцев и европейцев превратить его крымский триумф в новое Бородино, а Украину — в нормальное европейское государство. Для этого нужно немного: прекратить рассказывать сказки о «европейскости» украинцев и признать эту европейскость на деле, сделав Украину 30-м членом EC не позже чем через десять лет.

Печатается по тексту статьи: Иноземцев Владислав. «Утрата восточных областей — шанс для Украины» // РБК-ОаПу, 12 мая 2014 г., с. 5.

Уничтожение малайзийского пассажирского самолета на востоке Украины российской ракетой, запущенной поддерживаемыми Россией боевиками, возможно, изменит отношение европейских руководителей к современной России и к ее национальным лидером, Владимиру Путину — человеку, уверенно делающему свою страну общемировым изгоем.

Сразу после аннексии Россией Крыма многие политики и публицисты в Европе и США поспешили сравнить Путина с Гитлером, а Крым — то ли с Австрией, то ли с Чехословакией. Ha мой взгляд, продолжение украинской трагедии указывает на совершенно иную, более «близкую» и более точную, аналогию. Путин — не тот диктатор, который способен двинуть свои войска на покорение мира. У него нет для этого ни возможностей, ни решимости. Его стиль — это «театральный микромилитаризм», если использовать слова француза Эммануэля Тодда, которые он однажды сказал в отношении Америки. Он не готов открыто соперничать с сильными мира сего, удовлетворяясь лишь созданием очагов нестабильности под рассуждения о величии и исключительности собственной страны, если не «русской цивилизации».

И это указывает, повторю, на сходство с совершенно иным историческим типажом. Путин — это не наследник Гитлера, а современник и последователь другого диктатора, Муммара Каддафи.

Как и Каддафи, Путин пришел к власти без выборов; конечно, есть различие между путчем и назначением, но изменения в российской политической системе, которые случились после «воцарения» Путина, сопоставимы с полномасштабным государственным переворотом. И в случае с ливийским лидером, и в ситуации с российским их очевидно роднит поиск «уникальной» политической системы: в первом случае речь шла о народной Джамахирии, во втором — о суверенной демократии. Каждая из систем претендовала на роль особой философии, абсолютизирующей отличия соответствующей страны от большинства государств цивилизованного мира. B обоих случаях отсутствие в стране реальной политик приводило к практическому обожествлению лидера и к потере адекватности в восприятии мира; канцлер А. Меркель была права в своем утверждении, что Путин «не в ладах с реальностью» — и за это получила прекрасный подарок в день своего юбилея в виде обломков самолета вперемешку с останками 210 европейцев.

Как и Каддафи, Путин руководил и руководит страной, не имеющей «в активе» ничего, кроме нефти и газа — за время его правления доля этих ресурсов в российском экспорте выросла почти вдвое и приближается сейчас к ливийскому уровню. Как и при Каддафи, при Путине эти ресурсы добываются государственными компаниями, а чиновники относятся к государству как к собственности. B обоих случаях представители правящей элиты являются самыми богатыми людьми своих стран — и не чураются покупок активов и недвижимости в европейских государствах, где, что понимают даже они, не только уровень, но и качество жизни несопоставимы с созданными в Ливии и России. Это не меняется даже тем, что правительства в обоих странах тратят большую часть своих бюджетных средств на социальные выплаты и поддержание высокого уровня доходов лояльных государству бюрократов и служащих. Последнее, разумеется, обеспечивает «русскому медведю» столь же высокий рейтинг, какой был и у «льва Африки» — но чего этот рейтинг стоит, мы видели три года тому назад.

Как и Каддафи, Путин идеально выстраивает свои отношения с Европой, добиваясь того, что европейские лидеры утрачивают остатки своей принципиальности и совести, общаясь с российским лидером. Российский газ, который покупают страны ЕС, по своей стоимости равен 0,4 % ВВП Европейского Союза, но российский президент уже более десяти лет шантажирует им главную экономическую державу современного мира. Примеры службы г-на Шредера интересам «Газпрома», приспособленчества г-на Берлускони, заискивания перед Россией европейских политиков и глав энергетических компаний крайне похожи на ту систему подкупа, которую М. Каддафи организовал во Франции, Италии и других европейских странах. Я понимаю, что политика — дело грязное, но минимальный порог пристойности сегодня европейцам следовало бы соблюдать…

Как и Каддафи, Путин исповедует политику «управляемой нестабильности» на прилегающих к его стране территориях и при этом фанатично ненавидит «свободный мир». То, что происходило в последние годы в Абхазии и Осетии, в Приднестровье и на востоке Украины, крайне похоже на ситуацию в Чаде и Центрально-Африканской республике, дестабилизировавшихся Ливией. Мы видим полное совпадение технологий — начиная от выдачи паспортов иностранным гражданам и вмешательство под этим предлогом в дела современных государств, продолжая вооружением наемников и кончая прямым вмешательством. Инцидент под Донецком, случившийся на прошлой неделе, лишь продолжает эти аналогии: самолеты, взорванные агентами М. Каддафи над Локерби в 1988 году и над Чадом в 1989-м, полностью ложатся в логику агрессивной исключительности, которой он придерживался и которой следует Путин. Европа должна извлечь их этого простой урок: санкции могут остановить подобных эксцентричных политиков — но когда они оказываются сняты или ослаблены, они тут же берутся за старое.

Вывод из всего сказанного, на мой взгляд, прост. Владимир Путин — человек, с которым Европе не о чем разговаривать. Обсуждать Украину с российским президентом — значит унижать самих себя. Интеграция Украины в EC — это тема Европейского Союза и Украины. Но не России. Стремясь «учесть» интересы России, европейцы могут учитывать только интересы экономического криминалитета и военных преступников, которые сейчас верховодят на востоке Украины с помощью российских наемников и оружия. He стыдно ли это? — вот вопрос, который должны поставить перед собой германский канцлер и другие лидеры европейских держав. Этот вопрос остается сегодня единственным — потому что ответ на вопрос о том, полезно ли это, уже дан судьбами тех европейцев, кто оказался на борту злополучного лайнера. Хотите, чтобы эти жертвы были не последними? Ну тогда продолжайте ублажать кремлевского лидера…

Текст представляет собой русский оригинал статьи, опубликованной как: Inozemtsev, Vladislav. «Poetin is gewoon een tweede Gaddafi» // NRC Handelsblad (Голландия), 21 июля 2014 г., с. 10–11.