Книга воспоминаний - Абрамович Исай Львович - Страница 27

• Предыдущая
• 27/65
• Следующая

Первый доклад на нашем семинаре сделал самый молодой студент нашей группы — Александр Герценштейн.

(Прежде чем продолжить повествование о Д. Б. Рязанове, будет уместно несколько подробнее остановиться на личности его любимого студента.)

Среди студентов Плехановского института особо выделялся Александр Герценштейн, или, как мы его звали в своем кругу — Саша. В институт мы поступили одновременно — в 1923 году.

В отличие от других студентов, попавших в институт в возрасте 23–25 лет, после демобилизации из Красной Армии или после нескольких лет работы на фабриках и окончания рабфака, Саша стал студентом сразу после окончания средней школы. Он был самым молодым среди студентов нашего факультета, по годам. В теоретическом и общеобразовательном отношении он был подготовлен лучше остальных студентов.

Саша вырос в интеллигентной семье и самого раннего детства был приучен к труду и к любви к наукам. Под влиянием своего дяди, известного в дореволюционные годы экономиста, он стал проявлять интерес к экономическим знаниям еще в подростковом возрасте. К моменту поступления в институт он уже проштудировал такие труды по политической экономии как: Железнова, Туган-Барановского, Чупрова и Каутского. С первых дней нашего знакомства мы почувствовали основательность его подготовки по экономическим наукам.

На семинарских занятиях, где студенты, по ходу изучения отдельных проблем политической экономии, выступали с короткими докладами, Саша выделялся своими глубокими знаниями предмета, умением сосредоточиться на основных вопросах, а также умением осветить проблему со всех сторон.

Кроме того, он обладал большим запасом слов и, несмотря на свой тонкий, почти писклявый голос, большими ораторскими данными, чем неизменно вызывал восхищение не только у части студентов, но и у всех наших профессоров и преподавателей. Наоборот, у некоторых студентов нашего курса его выдающиеся способности и заслуженный успех вызывали зависть.

В течение первых двух лет занятий в институте Саша почти все свое внимание уделял работе над «Капиталом» К. Маркса. Маркс восхищал его не только своей глубиной, но и своим литературным блеском. Он любил по памяти цитировать из трудов Маркса целые абзацы, а память у Саши была феноменальная. Саша увлекался не только чтением книг Маркса, но также и всеми книгами, попадавшими в поле его зрения о Марксе.

Для добычи необходимых ему книг он пользовался всеми фундаментальными библиотеками Москвы и прежде всего богатыми экономической литературой библиотеками нашего института и Коммунистической Академии.

Особенного роста талант Саши достиг после перехода на третий курс института, когда началась специализация и когда все занятия были сосредоточены в семинарах. На семинарах А. С. Мендельсона по «Теории воспроизводства капитала»; Д. Б. Рязанова по «Истории экономических учений»; Трайенберга по «Денежному обращению и кредиту» а также И. Т. Смилги по «Экономической политике» Саша выступал или как самый талантливый докладчик, или как самый выдающийся оппонент.

Саша любил не только экономические науки. Он проявлял большой интерес к художественной литературе, изобразительному искусству и был в курсе всех новинок в этих областях. Он был постоянным посетителем всех драматических и оперных театров, выставок, концертов. Но все книги, прямо не относящиеся к экономической литературе, также как и языки, он изучал при пользовании транспортом: в трамваях, автобусах, во время длительных переездов из дома в институт и обратно.

Саша не любил пустых разговоров или пустого времяпрепровождения.

Все у него было расписано по дням и часам. Благодаря этому он успевал сделать намного больше того, что удавалось сделать каждому из нас, его товарищей по институту. При этом он не относился к нам с пренебрежением за наше, с его точки зрения, легкомысленное отношение к использованию своего личного времени. От пустопорожних дел он всегда уклонялся с большим тактом, под каким-нибудь серьезным предлогом.

Саша был беспартийным и от вступления в партию или в комсомол он уклонялся, не желая отвлекаться от целиком поглощавших его интересов к науке. Его нежелание стать коммунистом расценивалось некоторыми его недоброжелателями как враждебный акт буржуазного интеллигента. Для завистников его таланта отказ от вступления в партию служил поводом к его травле. Однако все попытки создать вокруг Саши атмосферу враждебности и подозрительности не получили поддержки среди большинства студентов нашего отделения и особенно среди профессоров и преподавателей института, видевших в лице Герценштейна будущего выдающегося теоретика марксизма.

Из всех студентов нашего института я больше всех был близок к Саше. Я с самого первого дня нашего знакомства понял его отказ вступить в партию как акт человека, всецело увлеченного наукой. Я делал все, чтобы не допустить образования вокруг него недоброжелательной атмосферы. Для этого, в частности, я использовал свое положение члена президиума организационно-хозяйственного отделения.

Подготавливаясь к докладам или к выступлениям на семинарах, Саша изучал проблему значительно шире и глубже, чем это предусматривалось программами и планами руководителей семинаров. Он изучал не только марксистскую литературу, но и труды всех предшественников и противников марксизма. В своих докладах и выступлениях он позволял себе раздвигать рамки рассматриваемых на семинарах проблем, делать самые критические замечания в адрес авторитетных теоретиков марксизма и их трудов, упрекал их в узости и шаблонном подходе к вопросам, чего, конечно, не позволяли себе делать другие студенты.

Оставаясь, в общем, на теоретических позициях марксизма и постоянно подчеркивая это, Саша одновременно подчеркивал незаконченность и недоработанность отдельных проблем экономической теории Маркса и призывал советских ученых развивать учение основоположников марксизма. За эту «вольность» некоторые так называемые «ортодоксы», а по существу завистники, обвиняли его на семинарах в отступничестве от марксизма и в оппортунистическом мышлении.

После окончания института Саша издал ряд книг по теории воспроизводства и капиталистических кризисов, написал большое предисловие к книге американского экономиста Д. Митчела, работал над изучением проблемы советского воспроизводства, печатал в газете «За индустриализацию» большие ежемесячные конъюнктурные обзоры о ходе развития советской экономики, которые имели положительную оценку со стороны ведущих экономистов Советского Союза. В частности его теоретическими трудами заинтересовался Н. И. Бухарин, который привлек его для работы в редакцию газеты «Известия».

На семинаре у Д. Б. Рязанова Саша сделал доклад: «Закон стоимости у Рикардо и Маркса». Девятнадцатилетний студент сделал доклад, блестящий по содержанию и по форме. Но со свойственной молодости самоуверенностью докладчик не удержался от того, чтобы несколько свысока не пройтись по книге известного ученого XIX века Зибера «Рикардо и Маркс».

Рязанов с большим уважением относился к первым русским марксистам, в том числе и к Зиберу. И в своем заключительном слове он, обращаясь к Саше, сказал:

— Вы, товарищ Герценштейн, сделали прекрасный доклад, проявили свой незаурядный талант экономиста и большие ораторские способности. Но вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что можете себе позволить с высоты достигнутых вами знаний фамильярно похлопывать по плечу такого ученого, как Зибер. Вам еще работать и работать, чтобы достичь его уровня. Истинный ученый, — а вы себя сегодня им заявили, — должен понимать, что блеска, даже таланта еще недостаточно. Нужно еще быть неутомимым тружеником.

— Если бы я имел вашу голову и мой зад, — заключил Рязанов, — я бы большего добился в науке.

Выступал с докладом и я — на тему «Теория ценообразования у Рикардо и Маркса». Анализируя эту проблему, я показывал, с какими затруднениями встретился Рикардо при объяснении действия закона стоимости в капиталистическом обществе и какие теоретические находки сделал в этой области Маркс, раскрывший механику обращения товаров и капиталов. Рязанов похвалил меня — правда, гораздо более сдержанно, чем Сашу.

• Предыдущая
• 27/65
• Следующая