Асимметричный ответ Путина - Шамир Исраэль - Страница 37

У русских церковнослужителей сложилось неверное понимание истории – им казалось, что гонения на церковь были затеяны большевиками, а буржуи церковь любили. Это, увы, не так. Современное общество, сложившееся на Западе, враждует с церковью уже давно. Во времена Великой французской революции священников и монахов топили гроздьями или морили голодом в трюмах «плавучих Бастилий». Но и потом намного лучше не стало – в 1879 году во Франции священникам и монахам запретили преподавание в школах, монастыри были разогнаны, католические школы запрещены – в то время как еврейские и протестантские продолжали действовать. Католикам был прегражден путь в высшие слои администрации – их места заняли евреи и протестанты. А в начале 20-го века все церкви Франции были ограблены так, как и Троцкому не снилось. Антикатолические законы Франции начала 20-го века были жестче коммунистических.

Советская власть не придумала ничего нового – в дни Третьей республики во Франции прийти к причастию на Пасху было опаснее, чем при Сталине. Это гарантировало увольнение или, по крайней мере, конец служебной карьеры. Стоит перечитать Чехова, чтобы увидеть, что и Святая Русь шла по тому же пути, несмотря на отставание.

Ненависть к церкви вполне понятна – в мире золотого тельца церковь гонима хотя бы потому, что она утверждает ценности, отличные от накопительства и потребления, потому что она защищает «малых сих», потому что соборность – ее основа, потому что для нее богатство не есть мерило человека. Только религиозные организации, отказавшиеся от этих принципов, превозносящие богатство и считающие его – заслуженной наградой достойным (как иудеи и кальвинисты) смогли вписаться в капитализм.

«Если ты такой умный, почему ты такой бедный» – это нехитрая логика новых-старых врагов церкви, поклонников золотого тельца. Окнами они выходят на Уоллстрит, а сзади граничат с сатанистами. Их убогая психология сформирована книжками Айн Ранд, петербургской еврейки, ставшей успешной американской писательницей. Ранд утверждала культ рынка, осуждала помощь близким, возносила силу и богатство. Ее последним апостолом был Алан Гринспан, глава американского центробанка ФРС, присягавший на Талмуде; по ее пятам следовали и Чубайс с Гайдаром.

Трудно верблюду протиснуться сквозь игольное ушко, но для Господа нет ничего невозможного. Поэтому церковь отвергает как превозношение богатых, так и их полную отверженность. Каждый может спастись, богатый или бедный. Но для мамонцев, поклонников Мамоны, богатый уже спасен, а бедный уже проклят. Для них поклонение Богу, а не Мамоне – смертный грех. В их антицерковной позиции есть и простой материальный смысл – мамонцы ненавидят все неденежные связи между людьми, ненавидят людскую солидарность, потому что солидарность и связи мешают им пить вашу кровь. Как комар впрыскивает разжижающий кровь энзим, так и они разжижают общество.

Поэтому нынешнее наступление на церковь не должно нас удивлять. Мы можем подивиться, почему только сейчас? Почему мирные 20 лет выпали на долю русской церкви? На это есть ответ. 20 лет назад церковь была слаба, а коммунистический дух был силен. Мамонцы ненавидели коммунизм еще сильнее, чем церковь, и поэтому охотно поддержали тех церковников, которые выступали против коммунизма. А когда коммунизм был отодвинут, настала очередь церкви, которая стала слишком сильной на их взгляд.

Вражда коммунистов и церкви была данью эпохе – в те времена с религией враждовали повсюду, от Мексики до Турции. Окончилась та эпоха – и теперь церковь в России может договориться с коммунистами, такими как Зюганов. Это не так-то трудно – русский коммунизм суть секуляризированное православие. Хватит хулить советскую власть, которая по отношению к церкви была не хуже других современных ей режимов. Пора перестроиться на согласие.

А вольнодумцев, поддержавших либерально-капиталистический наезд, мне искренне жаль. Сейчас они могут хвалить лихих девчонок «Пусси Райот» и хулить патриарха. Это комильфо. За это не покарают. Но по мере вытеснения русской церкви из общественного пространства ее место не останется пусто. Так в Западной Европе вытеснение католической церкви не привело к расширению свобод. Только запреты стали иными. Культ холокоста будет пожестче, чем православие даже в годы своей монополии.

Подите попробуйте устроить внезапный панк-концерт в одном из храмов холокоста, а они расположены в большинстве крупных городов Европы и Америки. Двумя месяцами предварительного заключения не обойдетесь. Попробуйте заметьте дорогие часы на руке одного из жрецов холокоста – но потом пеняйте на себя. За такие вещи сажают в тюрьму. Так за шуточку, оброненную десять лет назад, просидел британский историк Ирвинг полтора года в австрийской тюрьме. За эпатажное замечание немецкий юрист Хорст Малер получил 12 лет – хотя ему за семьдесят.

И не просто сажают в тюрьму. После этого можно поставить крест на карьере, на спокойной семейной жизни. Затравят, детей из школы выгонят, если не отнимут. Жена уйдет. Перед домом будет стоять пикет. Произведут в нацисты-гитлеровцы-антисемиты, и на этом настанет конец вашему вольнодумию.

Это мрачное будущее, возможно, суждено России. Не случайно одновременно с наездом на церковь началось укрепление альтернативной церкви холокоста. Министерство образования сделало пропаганду холокоста обязательной в школах, пишет Иван Гладилин: «Министерство образования и науки официально включило тему холокоста в обязательную учебную программу средних школ. Уже подготовлены учебные материалы и выделено необходимое учебное время – 72 часа – для усвоения курса «Уроки по теме холокоста. Путь к толерантности», а 10 вопросов по холокосту включены в программу единого госэкзамена. Академией повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования совместно с «Центром Холокоста» в Москве уже разработана программа для руководителей системы образования и учителей обществознания. Так что с 1 сентября с. г., одновременно с предметом «Основы религиозных культур и светской этики», все российские школьники будут обязаны изучать и историю еврейской катастрофы».

И вот сюрприз – сколько было возмущения вольнодумцев, когда вводили преподавание основ православия, а основы холокоста ввели – никто не пикнул. Вольнодумие как ветром сдуло.

Официально разрешенное вольнодумие – это скорее признак перегазовки, смены передачи в системе управления. В 1990 году россияне под водительством хозяев дискурса возмущались привилегиями цекистов, а в 1992 уже восхищались богатством олигархов. В 2012 россияне под водительством тех же людей возмутились тоталитарностью церкви – а в 2014, надо думать, склонят гордые выи перед ужасом холокоста, с которым нельзя сравнивать гвоздь у себя в сапоге.

Иудейский дух продолжает бороться с православием, как и в дни «Слова о Законе и Благодати». Он превозносит богатых и сильных, отказывает большинству в праве решать свою судьбу. Насколько лучше православная вера! Она всенародна, соборна, призывает к помощи слабым, обуздывает сильных. У нее глубокие корни в народе, как мы увидели в воскресенье. Стоит ли поддаваться короткому искушению вольнодумства – за которым придет новая жесткая и тоталитарная диктатура?

Ведь с церковью, как с армией – кто не хочет кормить свою, будет кормить чужую. Опции «не кормить» не предусмотрено. Об этом стоит задуматься и русским вольнодумцам, и православным верующим.

P.S. Свежий пример: австралиец О'Коннелл был вольнодумцем; он сказал: «Ваша вера – это расизм, ненависть, убийства, этнические чистки». За это замечание ему дали три года в Австралии. Ну конечно, это он сказал еврею о еврейской вере; о христианской вере в западном мире можно говорить все.

Февраль 2012 г.

Ну, забежали молодые девки в церковь, ну попели-поплясали – какой тут урон? Тем более в карнавальное время, когда оно даже приветствуется, как учил Бахтин? Ущипнуть их за крутые бока и отпустить подобру-поздорову, посоветовал премудрый о. Кураев. Была в его словах своя правда. Если бы можно было не заметить этой выходки, лучше было бы не заметить и оставить разборку со святотатцами – небесной рати, которая может с этим справиться покруче нашего. Но не заметить нельзя было – так было выбрано место. Не в маленькой заброшенной церкви на Вологодчине, а в главном московском соборе устроили черную мессу – не для того, чтобы их потрепали по щечке и отпустили.