Князь Кий - Малик Владимир Кириллович - Страница 11
- Предыдущая
- 11/107
- Следующая
Стоял тёплый солнечный день. С Днепра веяло свежестью широких плёсов, густыми запахами камыша, осоки, ракитника и ольшаника. Из пологих, поросших тёмным грабом, клёнами и орешником оврагов, доносилось весёлое щебетанье птиц, а в чистом голубом небе величественно парили гордые орлы.
- Как тут красиво, отче! - воскликнул восторженно Кий. - Каменный Остров всем нам нравится, но здесь лучше! Почему ты, отче, не поселился на берегу этой величавой реки? Почему твой брат, а наш стрый Межамир, - на Днепре, а ты - на Росе?
Тур улыбнулся в бороду.
- И у нас совсем неплохо… А если перебрать все красивые места, что я повидал за свою долгую жизнь, да сказать - выбери наилучшее, то и я растерялся бы. Так много их было! И на Дунае, и на крутобрежном Рейне, и на тихой реке галлов - Сене, и в тёплой солнечной Италии… Где только меня с князем Божедаром в молодости не носило!… А возвратился-таки на свою родную Рось - и не жалею, и лучшего ничего не хочу.
С этими словами он ударил древком копья в ворота. Из-за них послышался старческий голос:
- Кто там? Князь Божедар почивает…
- Отворяй, Лось! С Каменного Острова мы. Тура, небось помнишь ещё?
- Тура! Как не помнить? Почитай полсвета исходили вместе!… Каким ветром занесло тебе, друже к нам?… Заезжай, заезжай!…
Скрипнул деревянный засов - и ворота широко распахнулись. Высокий, седой, но крепкий ещё на вид страж широко раскинул руки.
- Ту-ур! Друже! Ты такой же молодой, как всегда! И годы не берут тебя… Только голова побелела ещё больше…
Всадники спешились и вошли на подворье.
Старые друзья расцеловались. Оказалось, что они не виделись много лет, и теперь с удивлением и радостью разглядывали друг друга.
- А это твои сыны?
- Да, Лось, сыны.
- Ладные отроки… А это что за видение? - указал на пленника, сидевшего на коне со связанными руками. - Неужто гунн?
- Самый что ни на есть настоящий.
- Откуда ему тут взяться?
- Снова в степи они объявились.
- С этим ты и приехал к князю?
- Да, чтоб лиха не случилось.
- Князь почивает, будить не буду… Покличу княжичей, - решил Лось и поплёлся к одной из хижин, стоящих на круче. - А вы тут располагайтесь.
От поветей прибежали отроки - забрали коней и, поставив у коновязи, положили им по охапке травы, а в жёлоб сыпанули по полведра отрубей.
Кий с братьями впервые приехали на Родень и теперь с любопытством рассматривали всё кругом.
Здесь, как и на Каменном Острове, стояло около пятнадцати хижин, обмазанных глиной и покрытых соломой. Среди них выделялось жилище князя Божедара. Оно было просторнее, выше, с красивым резным крыльцом, с большими окнами, в которых блестели на солнце стекла, привезённые князем из самого Цареграда.
Вдоль оврага - повети для скота, коней и других домашних животных, а также клети-кладовые. В поветях сейчас не было живности: и кони, и коровы, и свиньи, и овцы паслись на лугах. А кладовые закрыты - в них хранилось княжье добро, которое ему привозили, выплачивая дань с ближних и дальних родов, - зерно, мёд, полотна, меха, овчины…
С княжего подворья в сопровождении старого Лося вышло двое мужей. Один - лет тридцати, высокий, белокурый, с подстриженной кучерявой бородкой. А второй - молодой, не старше Кия. Но было в нём что-то, сразу привлекающее внимание, - приземистая, но ладная и сильная фигура, чёрный жёсткий чуб, широкое смуглое лицо с выступающими скулами. Быстрые, пылающие как огонь, черные глаза, такие непривычные для светлооких полян. Глаза эти так и впились в приезжих.
Старший сразу узнал Тура.
- Старейшина?! Будь здрав!… Что привело тебя к нам? Ведь время для княжей дани ещё не настало.
Тур поздоровался - сначала со старшим, потом с молодшим.
- Здрав будь и ты, княжич Радогаст! Приветствую тебя, княжич Чёрный Вепрь!… Да, не дань я привёз с сынами, а злую весть - гунны идут! Нужно с князем поговорить… И полонённого вот привезли!
- Пошли.
Они направились к жилищу князя.
Неширокие тёмные сени разделяли его надвое. По левую и по правую стороны - вытесанные из липы двери. Радогаст прошёл налево, а Чёрный Вепрь повёл гостей направо. Там снял заслонки с окон - и осветилось немалое помещение, со стенами, обмазанными белой глиной. Пол - деревянный, гладкий, застланный рогозой, аиром и свежей луговой травой. Вдоль стен - широкие лавки под цветастыми шерстяными одеялами. В почётном углу - тёсаный стол, покрытый ромейским столешником. На стенах оружие: луки, тулы[15] со стрелами, мечи, копья, боевые секиры, железная гуннская булава, два щита: один - небольшой, круглый, обитый медными шипами, второй - большой, продолговатый, сплетённый из лозы и обтянутый высушенной бычьей шкурой.
Не садились - ждали князя. Чёрный Вепрь стоял возле стола и молча разглядывал гостей. Молчал и старейшина Тур, утомлённый дальней дорогой. Неподвижно застыли его сыны. А пленник сгорбился в углу на полу и сквозь узенькие щёлочки глаз посматривал на полян.
Из сеней послышалось глухое покашливание. Скрипнула дверь - ив горницу вошёл князь Божедар, некогда сильный, широкоплечий и высоченный муж, а теперь - костлявый, согнутый, измождённый немощью старик в накинутом на плечи красном княжьем корзне[16]. Радогаст поддерживал отца под руку.
Князь прищурился от яркого света.
- Так кто, говоришь, прибыл? Старейшина Тур? - поводил выцветшими глазами Божедар. Затем, узнав старейшину рода русов, радостно заговорил: - И вправду, Тур!… Вот не ждал!… Здрав будь, старейшина! Какими ветрами? Что привело тебя на Родень, да ещё с такими добрыми молодцами?
Они обнялись.
- С сынами, княже… С сынами…
- С сынами? Это хорошо… Благодаренье богам за то, что навестил… Дозволь ещё раз обниму тебя. Должен поведать тебе: печалует меня, что всё реже вижу прежних друзей, с которыми полсвета исходил… Одни погибли, другие к предкам ушли, а остальных, как и меня хвори одолели, да старость пригнула к земле…
Они вновь обнялись - седой, согбенный князь и такой же седой, но ещё сильный и жилистый Тур.
- Ну, садитесь - рассказывайте, с чем проехали, - опустился на лавку князь. - С добрыми или плохими вестями?
- С плохими, князь.
- Ну?
- Гунны погромили уличей, князь… Князь Добромир у нас на Каменном Острове, помирает от ран…
- О!
- Гунны после жестокой битвы послали всадников преследовать его семью до самого Тикача. А оттуда, как ведомо, недалеко и до земель полян.
- Да охранят нас боги! Это и вправду страшные вести! От Тикача до Роси - рукой подать… Но, может, они и не думают идти на нас? Что говорит князь Добромир?
- По его словам, князь, гунны замыслили опять создать свою могущественную державу, - вступил в разговор Кий, - и первый свой удар они нанесли уличам…
- Пока сыны Аттилы грызлись между собой и бились друг с другом, чтобы захватить место отца, мы жили в своих уделах спокойно, - добавил Тур. - А теперь, когда Эллак убит в бою, Денгизих помер, Кандак со своим племенем засел в Мезии, за Дунаем, а другие разбрелись кто куда, Эрнак собрал большие силы и стал нападать на соседей. Видать по всему, хочет, как и его отец Аттила, приневолить их, обложить данью, сделать своими рабами…
- Похоже, что так.
- Мы привезли пленённого гунна, князь, - мои сыны взяли его в поле, когда спасали семью князя уличей… Надо бы развязать ему язык! Он многое знает…
Князь Божедар только теперь неторопливо скосил глаза на гунна и долго, безмолвно смотрел на него. Кию, который тем временем внимательно разглядывал князя, показалось, что у старого Божедара пробудилось какое-то любопытство, будто вспыхнула в памяти искра давно отшумевшей жизни.
- Спроси-ка, Чёрный Вепрь, как зовут его и как - кагана гуннов, - повернулся к младшему сыну князь.
Чёрный Вепрь быстро заговорил на языке гуннов. Услышав родную речь, гунн сначала вытаращил глаза на молодого княжича, а потом что-то кратко ответил.
- Предыдущая
- 11/107
- Следующая
