Восьмой зверь - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 12

• Предыдущая
• 12/85
• Следующая

Следующая фраза заставила меня присесть за стол и еще раз внимательно обдумать предложение.

— Десять золотых в день. — Старик иронично наблюдал за моим прыжком алчности от книжных полок к столу. — И верните мне часы, они наградные.

Как только заметил? Приходится возвращать «сувенир» обратно хозяину. Мельком смотрю на крышку: «За оборону Стены». Боевой дедушка.

— И когда только успели? — Дед вовсю веселился, наблюдая за моим смущением. Не хватает мне наглости вести себя как обычно после поимки с поличным. Но хватает ума не изображать из себя невиновного.

— Итак, вас устроит контракт на десять дней с оплатой в сотню золотом? — Виктор перешел на деловой лад.

Сотня в неделю — очень много, сумма привлекательная, но дело уж больно темное. Так слуг не нанимают. И уж тем более слугам не прощают краж.

— Готов обсудить сумму, если расскажете, в чем вообще дело, — спросил напрямик, уставившись старику в глаза.

Некоторое время мы сверлили друг друга взглядами, но в итоге дед сдался:

— Девочке нужен телохранитель.

— Так зачем вам я? — занедоумевал.

Телохранители — отдельная категория, профессия, судьба, призвание. Ни один человек, каким бы хорошим воином он ни был, не способен целенаправленно жертвовать собой. Не похоже, что он хочет сэкономить, — за десяток золотых кругляшей можно нанять отличного специалиста, и ограничение по возрасту совсем не помеха — у специалистов наверняка есть ученики подходящего возраста.

— Сначала — контракт. Полторы сотни за десять дней вас устроит?

Я пытался все же спросить о деталях, но Виктор был категорически против.

— Никакой информации без заверенного должным образом документа.

Видимо, ожидалось подписание не просто бумаги, а кое-чего магического. Не сталкивался с подобным, более того — и сейчас подобные бумаги вызывали во мне желание бежать. По слухам, последствия неисполнения договора слишком велики.

И вот он — отличный повод откланяться. Баргозо не посмеет упрекнуть меня, что я отверг магический договор, да еще и на заведомо другую должность, чем оговаривалось. С другой стороны — деньги уж больно хорошие, а мне еще квартал восстанавливать. Здравый смысл в итоге победил жадность, я было встал со стула, откланялся и уже шел к двери, когда жадность нанесла ответный удар:

— Тысяча. — Здравый смысл еле сдержался, ноги сами принесли меня обратно, на лицо наползла легкомысленная улыбка. Сколько это килограммов золота? Охо-хо. В мыслях деньги получены и уже истрачены.

— Нет. — Сам удивился своей выдержке.

— Хорошо, — внезапно согласился Виктор. — Подойдем с другой стороны. Я готов предложить к сумме договора свое расположение.

И посмотрел на меня, будто я кинусь ему ботинки целовать.

— Скажу проще: я готов оказать вам ответную услугу, когда вам будет нужна помощь. А она вам обязательно будет нужна.

— Угрожаете?

— Нет-нет! — Старик даже руки поднял. — Никаких угроз даже в мыслях не было. Я наводил о вас справки, печальная история, мои соболезнования. Также я знаю, кто ваш начальник, и имею некое представление о ваших взаимоотношениях.

— Дальше. — Что-то подсказывало, что Виктора стоит выслушать.

— Как вы думаете, тот квартал, который вы сейчас отстраиваете, заинтересует кого-нибудь после восстановления?

— Я на это надеюсь. Планирую сдавать дома внаем. — Какая уж тут тайна, обычный бизнес. Недвижимость никогда не падает в цене, а стабильный доход от ренты позволит не беспокоиться о завтрашнем дне.

— Имею в виду другой интерес. Я знаю Томаса. Он никогда вам не отдаст квартал.

— Вы знаете Томаса, но при этом сами к нему обратились за услугой? — Я удивленно поднял брови. — К тому же дома оформлены на другого человека.

— Если бы у меня был другой вариант… — Виктор недовольно поморщился, но через мгновение спохватился. — Об этом после контракта. По поводу факта владения. Дома оформлены на Марту Гесс, вскоре она выйдет за Томаса. Скорее всего, до рождения ребенка. Все ее имущество по закону перейдет мужу в качестве приданого. У вас больше не будет ни дома, ни квартала.

Земля будто провалилась под ногами. Такой вариант мне не приходил и в кошмарном сне. А ведь действительно, Баргозо никогда не выпустит из рук того, что считает своим. Просить же Марту тянуть с женитьбой до моего совершеннолетия — нереально. Ребенок, рожденный вне брака… она никогда на это не пойдет.

— И как вы можете помочь?

— Вы попросите Марту переоформить квартал на меня. В договор добавим пункт о возврате вам имущества по наступлении совершеннолетия. Или на того, кого вы укажете.

Минута раздумий, отчаянные поиски того, с кем бы я мог провернуть то же самое, и очевидный ответ:

— Показывайте ваши бумаги.

Виктор протянул мне составленный договор — страницы толстые, отливающие синевой — и перо с чернилами. С трепетом я взял в руки тяжелое золоченое перо, впервые жизни, к слову. Раньше простыми гусиными как-то обходился.

— Читать хоть умеете? — Легкая шпилька в мой адрес.

Невозмутимо взял чистый лист из пачки, лежавшей на столе, и каллиграфическим почерком вывел: «Старый шептун», — после чего величественно кивнул. Когда твоя мама — преподаватель, невозможно увернуться от грамотности, правописания и знания аж двух языков.

— Тогда подписывайте и продолжим. — Виктор нахмурился. А вот нечего меня недооценивать.

Разумеется, вычерчивать лихой вензель под текстом я не торопился — следующие часы в кабинете царила полная тишина, перемежаемая тихим шорохом перекладываемых страниц. Я внимательно читал каждый пункт договора, ища двойные смыслы и ловушки, и находил. Тогда тишина взрывалась яростным спором с Виктором, а спорные пункты шли под снос. Все-таки я ему был нужен больше, чем он мне, потому он и шел навстречу, оправдываясь типовой формой контракта. Например, была вычеркнута жестокая кара за разглашение, включающая в себя случайную оговорку. А вдруг нас будут подслушивать? Из наказания за неисполнение договора были вычеркнуты описания мучений и кар, писанные явным садистом, само оно сократилось до единственного слова: «смерть». Через три часа бурных обсуждений и переписывания документ уменьшился на пару страниц и выглядел куда гуманнее, чем раньше.

Сам процесс подписывания вызвал легкое удивление на фоне общей усталости от многочасовой работы над контрактом. Для начала — просто вензель на последней странице, затем единовременное приложение пораненных специальной иглой пальцев к ребру сложенных вместе бумаг — и синева листов медленно исчезла, на глазах втягиваясь в нас обоих. Требовалось усилие, чтобы не отдернуть руку. Магия договора — внутри нас, буквально. Сразу же Виктор выписал мне чек.

— Не люблю эти договоры. Проще сразу выполнить все должное, — протянул мне подписанную бумажку. Забавный такой многоцветный прямоугольник Арни-банка. — Сейчас распоряжусь пригласить Марту и нотариуса.

— Золото — только монетами, — не торопился я принимать чек. — Пока они едут, может, все-таки расскажете, в чем дело?

В кабинет вошла служанка, расставила кружки с чаем и тихо скрылась вместе с запиской-поручением от Виктора.

— Так вот, — собрался он с мыслями после пары глотков. — У девочки серебряный билет. Обычный можно купить. А на боевой курс — только получить, и только тем, кому билет предназначен. Они распределяются Повелителями, не больше одного на целый род. Редко — по два, и никогда в большем количестве. Исключения из правил происходят во время войны, когда умирают целые роды, не оставляя наследников. Как ты уже мог догадаться, места на военном курсе достаются по наследству — если маг рода погиб, есть достойный кандидат подходящего возраста и деньги на дар Повелителю. Если род обнищал или пресекся, не подготовил за шестнадцать лет преемника — наследное право отдают кому-то другому: слабые семьи правителям не нужны. Двенадцать лет назад моему роду высочайше подарен шанс иметь наследного боевого мага в роду. — Дед приосанился. — Повелитель принял дар, передал мне билет — он хранится в надежном месте. В этот момент начался отсчет шестнадцати лет на подготовку ученика для академии. Весь наш род — я да семья сына. По возрасту подходит только внучка, ее и готовил.

• Предыдущая
• 12/85
• Следующая