Дом на холме - Стадникова Екатерина - Страница 26

• Предыдущая
• 26/83
• Следующая

– Ты знала, что изгои – не выдумки досужих писателей, – наконец начал он. – Что не все равны... Теперь пришла пора на деле убедиться, что люди плохи или хороши не оттого, кем и где рождены. Вот только об этом мало кто помнит, а чаще всего просто не хотят помнить.

– Разве так правильно? – Эмили крепко обняла отца за шею.

– Вещи могут быть тысячи раз неправильными, но от этого не перестанут существовать. – Ханс Варлоу уже не сомневался, что дочь поймет. – Пока есть люди, считающие так, несправедливость останется.

– Я буду с ней бороться, – прошептала девочка.

– И я. – Глаза Ханса заискрились гордостью. – Итак, нас уже двое...

Закрыв за собой дверь библиотеки, Эмили все думала о том, что сказал отец. Настал вечер, а она все продолжала думать. После ужина девочка сидела на бортике фонтана и всматривалась в собственное отражение. Мимо проходила Альхен – очевидно, поговорить с папой о пегасе, которого они с Патриком и Люсом отстояли.

В голове крутилась мысль: а что же она сама может сделать для Каспара Кроу? Неужели ничего? Должно же быть что-то, что по силам маленькой девочке? Может быть, скрасить бедняге одиночество?..

С этими мыслями мисс Варлоу поднялась на ноги и, убедившись в том, что свидетелей нет, направилась в Оружейную.

Там, плотно закрыв за собой дверь на щеколду, Эмили забралась с ногами на трон пращура Вильгельма. Естественно, родители не разрешили бы сделать это, но – «если очень хочется и нельзя, то можно».

В Оружейной не горели лампы – здесь на стенах висели факелы. Поскольку их некому было зажечь, девочка довольствовалась тем, что пропускали узкие щели прямоугольных окон, загнанных под самый потолок. Старые доспехи и многочисленные клинки выглядели зловеще.

– Сириус... – шепотом позвала Эмили. – Сириус, мне страшно.

Но Орин не подавал признаков жизни. Она достала камень из-под платья и осторожно погладила пса по носу. Как ни странно, и это действие результатов не дало. Тут Эмили все поняла!

– Обиделся? – пролепетала она. – Обиделся, что я сказала про звезды мистера Кроу? Зря... Он... изгой... я должна была его поддержать. Ты мое сокровище!

Крошечный голубенький огонек ласково подмигнул, а через мгновение разноцветные зайчики раскрасили стены. Интерьер перестал казаться пугающим, сердце успокоилось. С портрета на стене грозно смотрел тот самый Сэр Вильгельм Варлоу – прапрадед, славившийся жуткой тягой к карточному столу и полным отсутствием даже намека на везение. Лихо подкрученные рыжие усы и едва заметная улыбка – на картине мужчине лет сорок. Иногда девочке хотелось, чтоб «Вилли» заговорил, зевнул или, на худой конец, почесал свой длинный горбатый нос.

Эмили покинула насиженное место и подкралась поближе к портрету, подняв Орин высоко над головой. За окнами почти совсем наступила ночь... кроме света кристалла и тонкой полоски под дверью, ничто не нарушало темноты в Оружейной.

Неожиданно девочка заметила странный предмет на полу... как раз у стеллажа с древними книгами в тяжелых кованых оправах. Что-то тоненькое поблескивало в лучах Орина. Если б не блеск, вряд ли бы Эмили обратила внимание.

Припав на одно колено, она двумя пальчиками подняла крошечный цветок... Тот казался очаровательной игрушкой или деталью причудливой броши, только вот, присмотревшись, девочка с удивлением отметила, что цветочек вполне настоящий.

Яркие лепесточки отливали алым, а в сердцевинке приютился желтый. Зачем Эмили решила понюхать странное растение, осталось для нее загадкой, но стоило вдохнуть сладкий приятный аромат, как глаза заволокла золотая дымка, а дощатый пол оказался совсем рядом.

Очнулась она от страшных ударов в дверь Оружейной. Орин погас, а судя по звездам, робко заглядывавшим в узкие окна, стояла глубокая ночь.

– Эмили! – из холла донесся голос отца. – Я никогда тебя не шлепал, но если ты не откроешь, клянусь исправить свою ошибку!

– Папа, прости, я уснула! – еще не придя в себя до конца, взмолилась та.

– Так ты все же там... – беспокойство сменила непонятная, не виденная до того злоба. – Мы чуть с ума не сошли!!

– Да что со мной сделается дома?! – отчаянно крикнула девочка, мысленно благодаря тех, кто сделал замечательные прочные двери.

Последняя фраза оказалась лишней. Новый удар обрушился на тяжелое дерево. Эмили набралась смелости и направилась к выходу.

– Я здесь! – сообщила она, чтоб не быть прихлопнутой дверью.

– Открывай! – приказал отец.

– Не открою, – призналась девочка.

– Это почему? – оторопел мистер Варлоу.

– Я тебя боюсь. – Сейчас все начинало напоминать игру в прятки.

По ту сторону стены крепко задумались. Эмили слышала голос Люса, но никак не могла разобрать, что именно тот говорил. Пауза пугала еще больше, чем оглушительный грохот ударов.

– Дожили, – папа явно успокоился. – Я сколько раз повторял, чтоб ты никого не боялась? Тем более человека, который кричит... Ну не глупости? Тот, кто повышает голос – боится сам или чувствует неуверенность. Опасаться стоит тех, кто с улыбкой прячет камень за пазухой. Прости, дорогая, я действительно был очень напуган.

Девочка немедленно отодвинула засов и, обливаясь слезами, бросилась к отцу в объятья. Люсьен отчего-то отвел взгляд.

Ханс поднял дочь на руки и понес в ее комнату, как делал, когда Эмили была совсем маленькой.

Проснувшись утром, девочка с трудом открыла глаза. В голове звенело, будто сотни колокольчиков взбесились и шумят на разные голоса. Эмили предполагала, что всему виною подозрительный цветочек... Под треклятой сеточкой для волос все так болело! Казалось, разбегись она сейчас, ударься о стену – разницы не было бы никакой.

Девочка спустила ватные ноги с кровати... мягкие длинные ворсинки голубого ковра щекотали ступни – но ни это, ни то, что бархатно-синяя с серебряными звездочками штора заняла свое привычное место, никак не отразилось на ее настроении.

За окном только-только встало солнце – косые лучи окрасили все розовым золотом. Эмили перед сном собиралась составить примерный план борьбы с несправедливостью, только после приключений в Оружейной слишком хотелось уронить голову на подушку. Правда, девочка все же поставила на лист жирную кляксу...

– Дэну-кх-тх... – начала она и поперхнулась.

Возле серебристого пятна красовался бледный отпечаток крошечной (с ноготок на мизинце) босой подошвы! Едва ли клякса могла растечься столь причудливым образом, и никому точно не пришло бы в голову нарочно рисовать такое. Девочка колотила себя кулачком в грудь, давясь кашлем.

– Что случилось? – Мать кошкой скользнула к письменному столу.

– Кх-печа-тхок... – из глаз брызнули слезы.

Леди Аэрин подхватила дочь за запястья и подняла ее ручки вверх. Кашель улегся, но дышать полной грудью Эмилия все же немножко побаивалась. Девочка цедила воздух крошечными порциями.

– Перестань, моя милая, так у тебя закружится голова. – Миссис Варлоу ласково погладила дочь по спрятанным под сеточку волосам (лебединое перо вряд ли сделало бы это нежнее). – А теперь расскажи мне, зачем подскочила так рано?

– Не знаю, глаза открылись сами, – призналась та.

– В таком случае, вернись под одеяло и закрой их снова. – Леди Аэрин явно считала инцидент исчерпанным.

Эмили забралась на кровать, крепко сжимая в руке тот самый листок со странной кляксой. После того как за матерью закрылась дверь, девочка бросилась к стулу, на который вчера повесила вещи, в поисках загадочного цветочка. Карманы пустовали... Раз за разом она перепроверяла все – но ни самого растения, ни даже следов его пыльцы Эмили не обнаружила.

Но ведь цветочек совершенно точно был! Был еще вчера... Девочка отчетливо помнила, как имела неосторожность его понюхать. Неужели все это просто дурной сон?

Между тем глаза никак не хотели закрываться снова, поэтому Эмили просто лежала и бесцельно рассматривала свод голубого балдахина, больше напоминавшего индийский шатер.

• Предыдущая
• 26/83
• Следующая