В безднах Земли - Сифр Мишель - Страница 21

• Предыдущая
• 21/45
• Следующая

Этим летом я уже дважды применял пластмассовые трубочки длиной десять сантиметров, весящие лишь несколько граммов каждая. Помещенные в водный поток, они могли фиксировать следы флуоресцеина или другого красящего вещества, которое попало в воду выше по течению. Заполненные активированным углем, эти цилиндрики поглощают и задерживают на несколько недель крупные молекулы красителя, попавшего в воду.

Поэтому нам было достаточно поместить эти датчики во всех потоках, стекающих с Маргуарейса, и, высыпав в пропасть на плато Амбруаз 10 килограммов флуоресцеина, через месяц после этого проверить фильтры-поглотители. Когда их доставили во Французский институт спелеологии в Ницце и поместили в ванну с проявителем, все они дали отрицательную реакцию, кроме фильтра № 18, который находился в карстовом источнике, питавшем речку Пезио. Таким образом, в действительности истоки Пезио, одного из главных притоков большой итальянской реки По, находятся не в Италии, как думали прежде, а во Франции. Вопреки той естественной границе между обеими странами, какой являются Альпы, вопреки линии водораздела Пезио, как Гаронна в другом уголке Франции, просачивается в своих верховьях в известковый грунт, прорывает в нем целые туннели, пропиливающие гору насквозь, и, зародившись на средиземноморском склоне, вновь появляется из недр уже на адриатическом склоне, чтобы скатиться с него [20].

В трех часах ходьбы от Скарассона и плато Амбруаз, на восточном склоне горы Маргуарейс, сеть Пиаджа-Белла с ее ответвлениями, с двумя верхними входами в пропасти Каракас и Пансе является, как я уже говорил, одной из самых больших гидрогеологических сетей в мире. Это была вторая цель экспедиции 1963 года. Вслед за подземной гляциологией — гидрология и геология!

Мы поспешили воспользоваться проглянувшим солнышком, чтобы перенести лагерь в цирк Пиаджа-Белла, где разверзается пропасть. Но почти тотчас же снова зарядил дождь. Ручеек, почти пересыхающий летом, превратился в многоводный поток, внушающий опасения. Мне известно, что на глубине 320 метров этот ручеек впадает в большую подземную реку, прозванную Пье Юмид ("Мокрые ноги"). Слившись воедино, эти воды должны образовать мощный поток, что может помешать моему погружению в сифон, которым оканчивается пропасть на глубине 689 метров. А ведь я задумал это погружение уже давно и тренировался в сифоне пещеры Мескла, около Ниццы, с водолазом из Республиканского отряда безопасности под контролем Жерара и Хельги. К тому же я уже объявил об этом погружении во "Франс-суар", подписав контракт с редакцией о предоставлении ей исключительного права публикации репортажа. Значит, я должен совершить это погружение. Посылаю группу разведать, насколько прибыла вода.

Во главе группы — Лафлёр и Какова. Отдаю последнее распоряжение в лагере, инструктирую Жерара Каппа, как вдруг до нас доносятся крики. Вскоре один из товарищей сообщает, что у входа в пещеру произошел несчастный случай: Лафлёр упал с высоты около десяти метров, у каскада, и Какова пытается оказать ему помощь. Тотчас же отправляю самых сильных участников группы с новым спасательным снаряжением, которым мы обзавелись в этом году. Они должны помочь поднять на поверхность Лафлёра, совершенно оглушенного падением; у него шок.

Тяжелый удар! Лафлёр — один из горноспасателей, которые примерно около года назад вытащили меня из пропасти Скарассон. Его все любят, и никто не пощадит усилий, чтобы как можно скорее вызволить своего товарища, несмотря на все трудности и преграду — огромное фирновое поле на пути к покатому склону входа в пропасть Пиаджа-Белла.

В конце концов Лафлёра извлекли из пропасти за несколько десятков минут. По-видимому, у него травма черепа. К счастью, удалось установить связь по радио с префектурой департамента Приморские Альпы, и нам обещали послать вертолет в ущелье Сеньоров на франко-итальянской границе, примерно в двух часах ходьбы от нашего лагеря. Но мы опасаемся, что, если из-за густого тумана вертолет не сможет приземлиться, придется отправить Лафлёра вниз на джипе.

Начинается форсированный марш. Лафлёра укладывают на импровизированные носилки, которые поочередно несут двое, сменяясь каждые десять минут. Мы достигаем перевала одновременно с вертолетом, который совершает посадку практически вслепую. Быстро доставленный в госпиталь, Лафлёр счастливо отделался.

Из предосторожности решаю прервать экспедицию и переношу ее на вторую половину августа. Мы надеемся, что к этому времени плохая погода сменится солнечной и ручей, питавший поток в пропасти Пиаджа-Белла, пересохнет.

— Долго ли это будет продолжаться?

Силуэты продрогших людей, перебегающих сквозь завесу тумана и дождя от одной палатки к другой; покрасневшие руки, которые пытаются согреть над газовой плиткой…

Три дня и четыре ночи мы только и слышим вопрос: "Долго ли это будет продолжаться?" Вместо ответа — грустная гримаса. Три дня и четыре ночи буря атакует наш лагерь у входа в пропасть Пиаджа-Белла на высоте 2200 метров.

Наши припасы на исходе, а палатки мало-помалу начали протекать. По ночам люди спят все меньше и меньше. Все отсырело — и спальные принадлежности, и сменная одежда, — и уже ничто не высыхает. Раз мы остались без продуктов, без сухой одежды, измотаны физически и сломлены ожиданием, не могло быть и речи о том, чтобы начать разведку в Пиаджа-Белла (где нам предстояло провести шесть ночей), пока солнце не поможет нам снова обрести спортивную форму. Наконец, в воскресенье, в два часа дня, после мало-мальски солнечного утра — снова в путь!

Несмотря на непромокаемые комбинезоны, наше шелковое и шерстяное нижнее белье сухим не назовешь. Холодно. Ручеек, стекающий в пещеру Пиаджа-Белла, превратился в мутный поток, а первый колодец — в водопад. Вода брызжет на наши каски и пытается проникнуть через обшлага рукавов. Под сводами видна галька, принесенная дождями.

Нагромождения глыб, колодцы сменяются теснинами. Пиаджа-Белла не представляет особых трудностей. Вся загвоздка в холоде, требующем выносливости. Преодолев шесть километров в недрах земли, в 689 метрах от ее поверхности я должен погрузиться с аквалангом в черные и холодные воды конечного сифона. Там, где река Пиаджа-Белла, разбухшая после впадения в нее нескольких подземных притоков и фильтрации вод, просочившихся с поверхности, упирается в стену, под которой исчезает.

Я хочу перебраться через этот сифон, чтобы пройти дальше, чем мне удалось в предыдущие экспедиции, и выяснить, не избрала ли река, преодолев это препятствие, себе путь по другим галереям и залам, куда мы могли бы проникнуть. После того как я туда заберусь, единственной моей связью с товарищами, оставшимися позади, будут нейлоновая веревка, привязанная к моему поясу, и электрокабель, с помощью которого можно дать световой сигнал тревоги. Но что смогут сделать мои товарищи, если возникнет критическая ситуация? Попытаться вытянуть меня за веревку… при условии, если я не буду зажат в каменных тисках и не зацеплюсь за какую-нибудь глыбу. Правда, до этого еще не доходило. Сейчас меня больше всего тревожит вопрос: преодолим ли этот сифон вообще? Количество осадков, выпавших в этом районе в течение августа 1963 года, вдвое выше среднего за последние десять лет.

Через девять часов после того, как мы расстались с бледными лучами солнца, мы достигли бивака на глубине 320 метров. Пока разбивают лагерь, иду до слияния исследуемой реки с подземной рекой, вытекающей из пропасти Каракас.

Там и приму окончательное решение: продолжать спуск до сифона или остановиться. Я уже раз пятнадцать ходил по этому притоку во время предыдущих экспедиций, но никогда прежде он не был таким бурным, широким и глубоким. Отказаться? Спущусь-ка до другого притока, на глубине 450 метров. Может быть, попытаться там?

• Предыдущая
• 21/45
• Следующая