Записки летчика М.С.Бабушкина. 1893-1938 - Бабушкин Михаил Сергеевич - Страница 42

• Предыдущая
• 42/46
• Следующая

Через десять минут дается команда о посадке. Водопьянов разворачивается на сто восемьдесят градусов, и машина погружается в облачность… Все напряженно ждут, когда начнет проясняться. Водопьянов, сидя за штурвалом, сосредоточенно следит за приборами…

Вот появляются черные пятна… Разводья, трещины… Вода? Становится все светлее. Высота шестьсот метров. Облака кончились. Под нами безбрежное пространство льда, испещренного морщинами, изрезанного трещинами и разводьями. Лед массивный, хотя весь в мельчайших складках. Так вот каков он, Северный полюс!

«Хорош?» – взглядом спрашивает Водопьянов, указывая на лед.

– Отличный! – отвечаю я и в подтверждение поднимаю большой палец.

«Н-170» делает плавный круг. Мы ищем подходящую площадку. Выбираем одно из гладких полей. Спирин бросает дымовую шашку, и над льдами расстилается черная полоса дыма.

Водопьянов «прицелился» и повел машину на посадку. Люди прильнули к окнам, сосредоточенно смотрят. В глазах у всех огоньки радости: лед крепкий, выдержит. Все ближе и ближе к нам ледяная поверхность полюса. Мелкие морщинки на льду превращаются в огромные торосы. Еще минута – и слышен скрип лыж.

Машина останавливается. Протискиваюсь между снаряжением, уложенным в отсеках самолета. Широкая советская натура просит выхода, а кабина узкая… Люди выскакивают на лед и с ликованием бросаются друг другу в объятия, восторженно кричат «ура». Путь завершен.

В моих запасах завалялась бутылка коньяка. Аккуратно разделили вино на тринадцать человек, и все мы дружно подняли тост:

– За родину, за нашего вождя Иосифа Виссарионовича Сталина!

Экипаж «Н-170» первым выполнил задание нашей партии и правительства, задание товарища Сталина. Сели мы на льды Северного полюса благополучно. Началась обыденная человеческая жизнь, такая же обыденная, как в любой другой точке необъятной родины. Требовалось людям и отдохнуть, и поесть, и поспать. После всех переживаний (а их было много!) одни быстро развертывали радиостанцию, чтобы скорее связаться с материком, другие ставили палатки, тащили пневматические матрацы, спальные мешки, расстилали их в палатках, создавали уют, чтобы лучше было отдыхать. Зажгли примус, стали готовить борщ.

Льдина, на которую сел наш самолет, находилась в двадцати километрах за полюсом, несколько западнее меридиана острова Рудольфа. Впрочем, здесь, на Северном полюсе, сходятся все меридианы земного шара…

Великие слова о том, что нет таких крепостей, которых не могли бы взять большевики, еще раз блестяще подтвердились: неприступный Северный полюс покорился воле советских людей, воодушевленных партией Ленина – Сталина.

Начиналась жизнь первого советского поселка на Северном полюсе.

26 мая на Северном полюсе опустился второй самолет воздушной экспедиции – под командованием Героя Советского Союза В. С. Молокова.

По просьбе прилетевшего с В. С. Молоковым специального корреспондента «Правды» Л. К. Бронтмана, 27 мая Михаил Сергеевич написал небольшую статью о первых днях жизни на «вершине мира». Эта статья не была передана на материк вследствие большой перегрузки радиостанции «Северный полюс». Рукопись публикуется впервые.

Из тринадцати человек, находившихся на борту самолета, только мне доводилось многократно делать посадку в различных ледовых условиях. С нами были лучшие советские полярники. Но они знали лед главным образом с борта судна. Правда, они ходили по льдам, даже жили на них, но выбирать с воздуха пловучий аэродром им еще не приходилось.

Когда самолет находился в десяти-пятнадцати метрах от поверхности Ледовитого океана, со всех сторон появились угрожающие громадные глыбы наторошенных льдов. С высоты они казались невинными складками, своего рода «морщинами» на древнем лице Северного полюса, а сейчас стало понятно: при столкновении с этими ледяными массивами самолет превратится в щепки.

Мне кажется, что не только я, но и мои спутники – отважные люди – испытывали в эти минуты смешанное ощущение радости и страха. Страх потому, что возможно столкновение с ледяными глыбами, а радость – от сознания, что мы достигли цели, что лед здесь достаточно прочный, крепкий и в состоянии выдержать любую нагрузку…

Через несколько минут мы уже ходили по ледяному полю. Ходили на Северном полюсе!

С именем Сталина мы вступили на «вершину мира». С его именем начали закладку дрейфующей станции для четырех товарищей, которым предстоит провести здесь остаток длинного полярного дня и суровую полярную ночь. Казалось бы, всего только один день и одна ночь, но как они длятся!

Папанин, Ширшов, Кренкель и Федоров энергично и горячо принялись за организацию своей научной станции. Большая часть оборудования для нее и продовольственные запасы находятся на остальных трех самолетах – Молокова, Алексеева и Мазурука.

Скоро мы оставим здесь, на пловучей льдине, четырех товарищей. Но они не будут одни: с ними вся страна. Она согреет их своей любовью в холодную полярную ночь. С ними будет великий Сталин, который своей заботой о человеке воодушевляет на борьбу с любыми трудностями.

Вскоре после посадки на льдине появились первые палатки. Установили радиомачты, натянули антенны. В палатке-кухне совсем по-домашнему гудела керосиновая плита, готовился обед.

Эрнст Теодорович Кренкель торопился установить радиосвязь, чтобы известить весь мир о завоевании большевиками Северного полюса.

Радиостанция самолета перед самой посадкой испортилась, и мы не смогли сообщить о себе. Это сильно тревожило: мы знали, что не только на острове Рудольфа, но и во всей стране о нас очень беспокоятся. Там было известно только, что мы прошли над полюсом, пробили облачность и выбираем место для посадки… Потом связь оборвалась. Надо скорее ее восстановить!

Несколько часов пришлось затратить на зарядку аккумуляторов. Первая наша радиограмма была передана на остров Рудольфа лишь в 10 часов 30 минут вечера. Теперь все в порядке, связь налажена.

Жизнь идет своим чередом. Мы начинаем постепенно «обживать» льдину. Протаптываем тропинки от самолета к палаткам, строим домики из снежных кирпичей.

23 мая начали рубить лунку, чтобы определить толщину и прочность льда. Петр Петрович Ширшов измерил глубину лунки до воды: толщина льда – три метра десять сантиметров. Надежное поле!

Все время светит солнце. Оно упорно не покидает горизонт. В центре Арктики солнце сейчас несет круглосуточную вахту. Так будет в течение нескольких месяцев.

Мы отправляемся спать лишь в те часы, когда испытываем потребность в отдыхе. Но в наглухо задернутых палатках спать не хочется: все наши помыслы на острове Рудольфа – какая там погода, когда вылетят остальные три корабля?

Спим мы на полюсе нормально – не в меховых одеждах, как, вероятно, думают многие в Москве, а по-настоящему раздеваясь, с той лишь разницей, что залезаем не под одеяло, а в меховые мешки.

На второй день нашего пребывания на полюсе мы увидели живое существо. Это была маленькая северная птичка – пуночка, немногим больше и чуть светлее воробья. Мы очень обрадовались неожиданной пернатой гостье и стали раздумывать, откуда она могла появиться. Пришли к выводу, что пуночка, которых очень много на острове Рудольфа, во время нашего пребывания там свила себе гнездо на самолете «Н-170» и вместе с нами перелетела на Северный полюс. Впрочем, это был не научный вывод, а лишь предположение «летной части».

25 мая получаем радиограмму с острова Рудольфа:

«Погода улучшается, Молоков готовится к старту». Вскоре вторая радиограмма: «Молоков, Алексеев и Мазурук вылетели на Северный полюс».

Мы с нетерпением ждем своих товарищей. Мысленно вместе с ними преодолеваем расстояние, отделяющее остров Рудольфа от нашей дрейфующей станции.

Подходит время, когда корабли должны появиться на горизонте.

Я забираюсь на крыло машины и, вооружившись биноклем, всматриваюсь в горизонт. Замечаю крошечную черную точку.

• Предыдущая
• 42/46
• Следующая