Мой желанный убийца - Рогожин Михаил - Страница 17

• Предыдущая
• 17/51
• Следующая

Лимон махнул рукой:

— Пусть болтаются.

— Лучше я их сниму, — предложил бизнесмен.

— Не получится. Я тебя из машины не выпущу. Сбежишь.

— Тогда выйди и сними сам.

— Не могу. Ты ведь сразу нажмешь на газ — и только я тебя и видел.

— Что ж мне, с презервативами по Москве ездить? — вспылил Вадим Борисович.

— Нажми на кнопку. Антенна сама спрячется.

Вадим Борисович на самом деле забыл, что антенна убирается автоматически. Он нервно закурил и, стараясь оставаться спокойным, спросил:

— Если девчонка ни при чем, откуда появился ты?

Лимон откинулся на спинку и смотрел в окно, легко перекатывая лимонку из ладони в ладонь, что очень напрягало Вадима Борисовича. Он не мог не наблюдать за этой дурацкой игрой. Антенна спряталась. Презервативы лопнули.

Вадим Борисович вздрогнул.

Лимон рассмеялся. Бизнесмену стало стыдно за свой испуг. Он решил, коль уж влип в историю, то выйти из нее надо быстро и с достоинством.

Содержимое коробки намного дороже, чем его жизнь. Но жизнь — ценнее.

— Хотите забрать коробку? — почти спокойно спросил Вадим Борисович.

— Обижаешь, начальник. Я не сумасшедший.

От удивления Вадим Борисович нажал на тормоза, и они оба чуть не ударились о лобовое стекло.

— Тогда в чем дело?

Лимон спрятал гранату в карман и протянул руку в ожидании пистолета. Бизнесмен медлил.

— В твоих же интересах, Вадя. Ты и так наделал глупостей невпроворот.

— Понятно. Милиция… — выдохнул Вадим Борисович и отдал пистолет.

Лимон рассмеялся громче прежнего. Положил пистолет почему-то в бардачок и похлопал бизнесмена по плечу.

— Ладно. Начну по порядку. Слушай и делай выводы. Я за тобой пятый день наблюдаю. И вчера, когда ты решил отвезти коробку домой, хотел вмешаться.

Но тут появилась девушка и ненароком спасла тебя от оперуполномоченных с Петровки.

— Не понял, — пробурчал бизнесмен.

— Ах, Вадим Борисович, каждого когда-нибудь подводит жадность. Ты — человек неглупый, дело поставил грамотно — перепродаешь антиквариат, приторговываешь гуманитарной помощью, имеешь связи в правительстве города-ну и живи спокойно. Нет, дернул тебя черт связаться с этими иконами. — Лимон вздохнул с сожалением, будто и впрямь переживал за близкого друга. — Неужели я должен тебе объяснять, что некоторые вещи воровать бессмысленно. А уж перепродавать — совсем глупо.

Лимон вытащил из кармана бумажку и принялся ее изучать, комментируя написанное:

— «Икона Божьей Матери, Споручница грешных». Названа так по надписи, сохранившейся на доске, — «Аз Споручница грешных к Моему Сыну».

Подумай, Вадим Борисович, эта икона таким, как ты и я, путь в райские кущи открывает. Она настолько засвечена, что выставить ее на продажу нигде нельзя.

Национальное достояние. Уж лучше б звезды с кремлевских башен перепродавали.

Далее, — Лимон принялся читать по бумажке, — икона «Взыскание погибших» — одна из старинных и ценнейших в Москве. После нашествия французов была найдена расколотой на три части. Следующая икона — «Нечаянной радости». Каждой из этих трех икон посвящен праздничный день, — спрятав бумажку, Лимон резюмировал. — Кто же такие вещи продает? От них бежать надо, как черту от ладана. Вадим Борисович покорно кивнул головой:

— Вы правы, попутал нечистый. Лимон посмотрел на него с досадой:

— Брось, я не из ментовки. У меня свой интерес имеется.

— Хочешь забрать? — оживился Вадим Борисович.

— Опять за свое. На хрена они мне нужны? Нет. Вариант интересней имеется. То, что Квадрат и Мокруха эти иконы дернули, — это нормально. Какой с них спрос? Люди темные, не разбирающиеся. То, что твой знакомый кореец решил их купить, — тоже не наше дело. Но ты, согласившись на посредничество, подставил себя крупно.

— Откуда тебе все известно? — дрожащим голосом тихо спросил Вадим Борисович.

— Информация о кражах завтра появится в газетах, а ты один в полном неведении. Менты разрабатывают версии. Квадрат лег на дно. Мокруха умотал в Стамбул. А за твоим другом, корейским бизнесменом Те Тень Гу, установлено наблюдение.

— Тебе про это в ментовке доложили, — смятение охватило Вадима Борисовича.

— Глупости. Когда я узнал о кражах, сразу прикинул — кто купит. И наткнулся на корейца. Потом проработал его контакты и вышел на тебя. А увидев однажды проехавшего рядом с твоим офисом Квадрата, понял принцип сделки. Твое счастье, что я догадался раньше, чем менты.

— Чего же ты хочешь? — Вадим Борисович настолько потерял контроль над собой, что остановил машину у первого попавшегося столба.

— Хочу продать иконы Те Тень Гу.

— Продавай, — оживился Вадим Борисович.

— У меня он не возьмет. Тут без тебя никак не обойтись. Тебе доверяют. А я человек посторонний. За тобой гарантии, что иконы подлинные, за мной — труба.

— Как же продавать, если за ним следят?

— Не только за ним. За тобой тоже. — Лимон смотрел в упор на изменения, происходящие на лице бизнесмена. Тот не в силах был скрывать панику.

— Да, да, дорогой Вадим Борисович. Твои звонки и разговоры с корейцем записаны и отрабатываются на Петровке. Они установили за тобой слежку. Если бы ты вчера поехал домой, там бы тебя взяли тепленьким. Но судьба смилостивилась. Ты вчера сумел от них умотать. На некоторое время я сам потерял тебя из виду. Как ты умудрился соскочить? Неужели просек, что они у тебя висят на колесе?

— Впервые слышу, — признался пораженный Вадим Борисович.

— Значит — это судьба, — согласился Лимон. — Представляю, какой разнос идет на Петровке.

— Но я действительно ни от кого не скрывался. Мне не до того было.

— Понятно. Девчонка, наверное, решила, что ты и есть тот самый убийца, — Лимону нравилась реакция бизнесмена.

— Какой убийца?

— Который убил ее подругу.

— Вы все с ума спятили? — совершенно одурев, просвистел Вадим Борисович.

Лимон снова рассмеялся. Несуетно закурил, оглянулся по сторонам.

— Значит, торговля национальным достоянием, убийство девушки…

Ох, и много же ты, Вадим Борисович, на себя повесил.

В ответ ни звука. Вадима Борисовича охватила истерическая немота.

Единственное, что он смог выдавить, — совершенно ненужный вопрос:

— Тебя как зовут?

Лимон пожал плечами:

— Зови, например, кассиром.

— Почему?

— Ты убийца, я — кассир. Помнишь, по телевизору было: ты не кассир, ты — убийца.

Вадим Борисович отрицательно помотал головой. Он больше не мог воспринимать информацию. Страх перешел в вялое безразличие. Занимаясь иконами, он ни разу не задумался о возможных неприятностях. Подумаешь, продать знакомому иностранцу несколько икон. А что ворованные, так у нас семьдесят лет воруют и продают. Кому какое дело? Правда, ценность этих икон неизмеримо выше остальных.

Но не он же их воровал. И тем не менее образ лесоповала все больше наваливался на расстроенную психику бизнесмена, вызывая нервную дрожь во всем теле, озноб и головокружение. К такому раскладу он был явно не готов.

Лимон тоже проникся сочувствием. Разудалая улыбочка соскользнула, и обозначились жесткие упрямые складки, расходящиеся в стороны и вниз от уголков губ. Он сделал несколько жевательных движений, потер указательным и большим пальцами левой руки подбородок и сказал решительно:

— Соберись. Сейчас ты должен быть в хорошей спортивной форме.

Какой смысл вздыхать и сожалеть? Скажи лучше, ты совершил последнюю глупость — звонил из машины корейцу?

Вадим Борисович покорно склонил голову на плечо и закатил глаза, что должно было подтверждать сделанное.

— Вот и отлично. Значит, они засекли и разговор отсюда. В таком случае они знают, что ты провел ночь в машине. Сидят и отрабатывают разные версии. Ведь им никогда не додуматься, что ты просто трахался всю ночь, забыв об иконах, лежащих в багажнике. Но именно это российское разгильдяйство тебя и спасло.

— Спасло? — простонал Вадим Борисович.

— Да. Сейчас ты позвонишь на Петровку и скажешь, что находишься в руках рэкетиров, которые уже несколько дней вынуждают тебя пойти на преступление и продать похищенные ими иконы твоему знакомому корейскому бизнесмену. В данный момент тебя случайно оставили в машине одного, прикованного наручниками к рулю, но ты исхитрился дотянуться до телефона и звонишь им.

• Предыдущая
• 17/51
• Следующая