Богатых убивают чаще - Рогожин Михаил - Страница 77

• Предыдущая
• 77/82
• Следующая

Поднимались медленно. Вонь была нестерпимой. Спина приставала к склизким стенкам. На голову Цунами, двигавшемуся за полковником, падали куски мусора и объедков. Он громко матерился и крепко сжимал сумку с оружием.

Наконец полковник уперся в стальную крышку мусоропровода и открыл ее. Через минуту они оказались в маленькой хозяйственной комнатке. Первым делом, стараясь не шуметь, почистили стоявшими в пенале щетками одежду, достали из сумки автоматы, разложили по карманам гранаты. Цунами засунул за пояс пистолет с глушителем. Жестами условились о взаимодействиях. Резким ударом ноги Смеян выбил дверь, и оба, выскочив в коридор, бросились в разные комнаты.

Цунами ворвался в пустую спальню. Широкая постель была разворочена. На тумбочке горела лампа под оранжевым абажуром. Рядом в куче окурков валялась перевернутая пепельница. Отбросив в стороны шторы и убедившись, что за ними никого нет, он, мягко ступая, вернулся в коридор, который вывел его в большой зал. Посреди него стоял Смеян, растерянно держа автомат дулом вниз.

Цунами насторожился.

— Что там?

— Нас опередили… — полковник с досады бросил автомат на ковер, отошел к дивану и тяжело опустился на него.

Поперек широкой мраморной лестницы, ведущей на второй этаж, лежал окровавленный труп Петелина. Цунами подошел ближе… Лужа подсыхавшей крови медленно стекала по ступеням. Внизу валялся широкий охотничий нож.

— Кто его?

— Загадка… Мы ходим по кругу, — задумчиво произнес Смеян. Чутье подсказывало ему, что их заманили в ловушку. — Проверь на всякий случай второй этаж.

— Сам проверяй!

— Проверь!

Цунами, вскинув автомат, стал осторожно подниматься по лестнице. Переступил через торчавшие их — под полосатого халата ноги Петелина. Прошел по балюстраде. Двери выходивших на нее комнат были открыты. Нигде не было ни души. Проверил ванные комнаты, туалеты. Заглянул за стойку бара. Пооткрывал шкафы. Вернувшись на балюстраду, сообщил вполголоса:

— Чисто!

— Что будем делать? — путаясь в догадках, спросил Смеян, хотя мнение авторитета его не интересовало.

— Уходить надо.

— Уходить значит брать этот труп на себя.

— Что значит брать? Не было нас здесь!

— Его убил кто — то из своих. Чужого охрана бы не пропустила.

— Слушай, тебя отстранили от службы, и не хрен колотиться!

— Не суетись, дай подумать… — полковник вышел в холл, открыл дверцу шкафчика, проверил, работают ли видеокамеры. Они были отключены. Это подтверждало его предположение. Никто, кроме Артема, Киры и самого Смеяна, не знал шифра на их отключение. «Неужели Кира?» — пронеслось в голове. Судя по характеру убийства, оно вполне могло быть совершено женщиной в припадке бешенства или неконтролируемой агрессии. Профессионалы в таком деле не стали бы пользоваться ножом.

— Рвем отсюда! — настаивал Цунами, повесив автомат на плечо.

— Дай подумать… — повторил полковник. К его удивлению, внутренние замки были закрыты. Этот факт резко менял ситуацию. Либо убийца все еще находился в квартире, либо воспользовался тайным ходом через мусоропровод, что было, по мнению полковника, совершенно исключено.

В этот момент снаружи кто — то нанес несколько мощных ударов по бронированной входной двери. Усиленный мегафоном голос прорвал тишину:

— Полковник Смеян! Предлагаю немедленно открыть дверь и сдаться властям!

Смеян опешил. Отскочил от двери, развернулся к Цунами.

— Ловушка… — прошептал Смеян.

Серебристая борода авторитета приобрела пепельный оттенок. Глаза полыхнули жестоким свинцовым мерцающим огнем.

— Подставил… сука? — отозвался леденящим шепотом он. — Меня по мокрому пустил…

— Полковник Смеян! В вашем распоряжении три минуты! — громовым раскатом повторил голос за дверью.

— Уходим! — Смеян метнулся к валявшемуся на полу автомату. Но не успел его подхватить.

Коротким движением Цунами выхватил из — за пояса пистолет с глушителем и выстрелил.

Смеян медленно опустился на колено. Уперся рукой в пол и, словно не понимая, что произошло, удивленно взглянул на него. Второй выстрел угодил полковнику прямо в перечерченный глубокой морщиной лоб. Рука согнулась, и лишенное опоры тело грузно повалилось на ковер.

— Три минуты прошло! — сообщил все тот же голос из — за входной двери.

Медлить было нельзя. Цунами поднял уже ненужный полковнику автомат и устремился в коридор, ведущий к хозяйственной комнатке, в которой находился мусоропровод. Рванул на себя стальную крышку, но она не поддалась. Схватился за ручку обеими руками и с удвоенной силой потянул вверх. Никакого результата… Крышку заклинило. Или кто — то закрыл ее изнутри. Путь к спасению был отрезан. Но Цунами сдаваться не собирался. Отойдя от крышки, с ожесточением принялся расстреливать ее из автомата. Пули рикошетили во все стороны. Одна из них впилась авторитету в плечо.

За спиной услышал звук разбивающихся стекло — пакетов. Это омоновцы начали штурм квартиры. Сдаваться им Цунами не собирался. Достал из кармана пиджака гранату, выдернул чеку, вышел в коридор и бросил ее на крышку мусоропровода. Взрывной волной его отшвырнуло в спальню, мирно освещавшуюся лампой под оранжевым абажуром. Цунами с трудом поднялся и, дав автоматную очередь в сторону появившегося на подоконнике омоновца, устремился к развороченному взрывом мусоропроводу. Но раструб оказался засыпан кирпичами обвалившейся стены. Закашлявшись от клубившейся пыли, развернулся и, нажав на гашетку, начал двигаться наугад. Квартира уже была заполнена едким дымом, резавшим глаза и перехватывавшим дыхание. Ничего не видя перед собой, Цунами, охваченный бешенством, продолжал стрелять, пока сзади его не пропорола автоматная очередь.

— Суки… — выдохнул он и, сделав по инерции несколько шагов вперед, упал замертво.

После успешного окончания штурма из некогда помпезного подъезда старинного дома с колоннами на Пречистенке вышел невысокий плешивый мужчина с каменным лицом и толстой сигарой в сомкнутых губах. Он покрутился на высоких каблуках в поисках машины. Махнул поджидавшему его шоферу «Мерседеса». Залез в салон и устало бросил:

— На Каширку.

В кабинет заместителя руководителя Федеральной службы охраны секретной информации подчиненные вызывались редко. Валентин Георгиевич Вольных предпочитал общаться с ними на языке рапортов, докладных записок, распоряжений и постановлений. А уж если кто — то представал перед ним, то исключительно для разноса с последующим преследованием вплоть до бесславного увольнения из рядов секретной службы. Поэтому весь коллектив

ФСОСИ трепетал перед маленьким человечком с петушиной походкой и визгливым надменным голосом. Жаловаться на него было некому. Вольных считался абсолютно непотопляемым. Его непосредственная причастность ко многим государственным тайнам, участие в самых секретных совещаниях, становившихся судьбоносными для всей страны, делали Валентина Георгиевича почти демонической личностью. Он, как и многие представители их профессии, не любил публичных выступлений. Но зато считался мастером закулисных интриг. Ни одна громкая отставка или неожиданное назначение не обходились без его участия. Вся жизнь Вольных проходила в кабинете и сводилась к плетению бесконечной паутины, которой он мечтал опутать все сферы жизни. Как какой — нибудь сумасшедший компьютерщик или ученый — маньяк, Валентин Георгиевич был совершенно безразличен ко всяким жизненным благам, к комфорту, к семейным радостям. Власть над людьми, контроль над политическими и экономическими процессами были для него единственным и самым сильнодействующим наркотиком, полностью подчинившим его волю.

Ни один человек, сотрудничавший с генералом Вольных, никогда не был уверен, что в один прекрасный день сам не станет объектом его преследований. И только Дан, считавшийся его доверенным лицом, любимчиком, исполнителем самых секретных поручений, мог заходить в кабинет к шефу запросто, с дымящейся сигарой во рту.

• Предыдущая
• 77/82
• Следующая