Хребет Скалистый - Гуров Игорь - Страница 35

• Предыдущая
• 35/42
• Следующая

Они каждый на свой риск и страх бросились по базарам и букинистическим магазинам разыскивать книгу. Натолкнулся на нее Нижник. Ну, а все дальнейшее вы уже знаете.

— А что за записка была написана тушью?

— Это была записка Жмуркина Нижнику, которую он передал с Князем. В ней сообщалось, что он, Жмуркин, согласен работать втроем. Убив Каина, Князь забрал важную улику с собой, но впопыхах вырывал записку из сжатого кулака мертвеца не аккуратно и оставил клочок. Его мы и нашли при осмотре трупа. Ну, теперь, кажется, я рассказал все.

— Нет, — не согласился Проценко. — А почему ты подумал о шифре и забрал у меня письмо Натальи Гудковой?

— Слушай, — обратился к Проценко Решетняк, — может, тебе лучше бросить художество и идти ко мне следователем? Прямо ни одной малости не упустишь. О шифре разговор особый. Когда вы уехали, я ночевал у тебя. Понадобился мне карандаш, открыл я ящик письменного стола и вдруг попадает мне в руки странное письмо: почерк знакомый, всматриваюсь — рука Наташи Гудковой, а прочесть ничего нельзя — тарабарщина какая-то.

А под письмом лежит картонка, разграфленная на квадраты, некоторые квадратики вырезаны. Тут мне стало ясно, что Наталья, начитавшись книг о различных приключениях, переписывалась с тобой и, наверно, с Николаем шифром. Шифр-то простенький, но как я обрадовался, когда обнаружил все это у тебя в столе. Ведь…

— Вот и я, — перебил его Проценко, — сидел там, на Атаманском острове, и думал, что это за решетка такая, да и вспомнил о нашем шифре.

— А как он выглядит, этот шифр? — спросила Ольга.

— Сейчас покажу, — сказал Решетняк и достал из сейфа письмо Натальи и потрепанную картонку. Сверху картонки стояла цифра 1.

— Это и есть решетка.

— А как ею пользоваться? — робко спросила Ольга.

— Это я тебе покажу потом, Олюшка, — мягко сказал Проценко и взволнованно зашагал по комнате. — Теперь я не сомневаюсь, что Гудков где-то оставил зашифрованное письмо. И вот его-то и надо искать.

Проценко волновался все сильнее и сильнее. Решетняк обошел вокруг стола и молча почти силой усадил друга в кресло, потом он снова подошел к стоящему в углу сейфу и вынул из него красную книгу. Это были "Три мушкетера" с последним письмом Гудкова. В книгу был вложен листок со штампом научно-технического отдела краевого управления милиции. Решетняк вынул этот листок и протянул его Проценко:

— Вот текст, который нам удалось выявить благодаря фотосъемке в ультрафиолетовых лучах. А по всей вероятности, это продолжение письма, так как нет ни обращения, ни объяснений в чем дело. "Другого выхода нет. Самое ценное удалось спрятать. Клад огромной ценности. Чтобы обнаружить его, ищите решетку". — Решетняк перестал читать и взглянул на Проценко: Дальше идет пропуск. Потом одно слово «Тамань». Опять небольшой пропуск и текст с маленькой буквы: "ищите решетку, тогда все станет ясно". Точка. Как по-твоему, Грицько, какие слова были в этих пропусках? Мы расшифровали, но интересно, совпадет ли наша расшифровка с твоей.

— Для меня это совершенно ясно, — ни на минуту не задумываясь, ответил Проценко. — Вот как читалось это письмо, пока в нем ничего не стерлось: "Клад огромной ценности. Чтобы обнаружить его, ищите решетку". Это написано, а дальше была какая-нибудь такая фраза — "такую, какой мы с Проценко пользовались в дни юности на…" Продолжение же у нас есть: «Тамани». Понимаете. "Пользовались на Тамани". Второй пропуск маленький, тут могло поместиться два-три слова, примерно такие: "чтобы найти спрятанное". Ну, а дальше, как написано: "ищите решетку, тогда все станет ясным".

Решетняк и Сомов переглянулись. Слова Проценко их явно заинтересовали.

— Я же говорю, иди в следователи. — Решетняк протянул листок с текстом завещания партизан и предложил: — А ну-ка, попробуй восстановить текст остальных пропусков.

Так же, как и в первый раз, Проценко не задержался с ответом.

— Тут написано: "Партизаны дарят клад Родине". Стоит точка. Следующее слово написано со строчной, а не с заглавной буквы, следовательно, утрачено начало фразы. Что мы имеем: «коридоре», пропуск, "на берегу Б", пропуск. Опять со строчной буквы: "долг художника и моего друга Проценко", снова пропуск. Текст еще раз начинается со строчной буквы: "нашедшего книгу прошу сообщить ему о моем завете". Небольшой пропуск и дальше: "решетку, ориентиры станут ясны".

— Я так заполняю пробелы в письме: "Клад спрятан в…" — это мое продолжение. Читаем; «коридоре». Заполняю пропуск: "дома, стоящего на берегу". Раньше я считал, на берегу Бейсугского лимана, теперь думаю, что нужно читать: "дома, стоящего на берегу Белой". Дальше. Слово после очень маленького пропуска начинается строчной буквой. Подставляем начало фразы: «Первейший» или «Священный». Дальше видимый текст: "долг художника и моего друга Проценко". Снова заполняем пропуск: "разыскать этот клад". Текст Гудкова: "Нашедшего книгу прошу сообщить ему о моем завете". Точка. Нужно снова подставить стершееся начало фразы: "Пусть найдет". Подставляем текст Гудкова: "решетку; ориентиры станут ясны".

— Все? — спросил Сомов. — Я записал вслед за вами весь текст. Вот он: "Другого выхода нет. Самое ценное удалось спасти. Клад огромной ценности. Чтобы обнаружить его, ищите решетку, такую, какой мы с Проценко пользовались в дни юности на Тамани. Чтобы найти спрятанное, ищите решетку, тогда все станет ясным. Партизаны дарят клад Родине. Клад спрятан в коридоре дома, стоящего на берегу Белой. Первейший долг художника и моего друга Проценко разыскать этот клад. Нашедшего книгу прошу сообщить ему о моем завете. Пусть найдет решетку, ориентиры станут ясны".

— Мы тоже примерно так же прочли письмо, — задумчиво сказал Решетняк. Одно все же неясно. Гудков никогда не был на реке Белой. Мы с майором Сомовым это место прочли иначе: не Белой, а реки Большая Лаба. Но и то не уверены. Ведь мы партизанили в самых верховьях Большой Лабы, а там ни одного дома с коридором не сыщешь. Пастушьи хижины, да и то редко.

Наступило тягостное молчание. Догадка, казавшаяся такой верной, провалилась.

— Ничего не поделаешь, — вздохнула Ольга, — I нужно искать другое объяснение недостающих слов.

Неожиданно лицо Решетняка расплылось в радостной улыбке:

— Коридор надо искать по Большой Лабе. В тех местах коридорами называют каменные пещеры, а их там очень много. Мы не раз забирались в такие пещеры. Устраивали там склады оружия и боеприпасов.

Если путник держит путь с Таманского полуострова на юг, то сразу же после того, как он миновал Анапу, его взору предстают разбросанные по степи отдельные холмики.

Каждый едущий этим путем впервые обычно принимает далеко стоящие друг от друга возвышенности за холмы-могильники, которые восемь веков назад насыпали половцы в различных местах Тмутараканского княжества.

Но на вершинах этих пригорков нет гигантских каменных баб, которых половцы ставили для охраны покоя умерших. Нет каменных памятников, потому что холмы — не могилы именитых половецких ханов, а самые что ни на есть обыкновенные холмы, начало Главного Кавказского хребта. Чем дальше к юго-востоку, тем все ближе подступают друг к другу холмы. Вот они уже образуют отдельные гряды. Еще немного — и из отдельных гряд возникает несколько параллельно идущих горных хребтов. По мере продвижения на юго-восток горы становятся все выше и выше…

Из многих мест степной кубанской равнины в ясный, погожий день видны белые шапки вечных снегов, которыми увенчаны горы Фишт и Оштен — первые крупные вершины Кавказа.

Величествен, могуч и живописен Главный Кавказский хребет. Круто и обрывисто спускается к Черному морю его южный склон. Северный же склон, наоборот, пологий и удобен для передвижения. С этой стороны, параллельно Главному Кавказскому хребту, тянутся почти обнаженные горы Скалистого хребта. Среди них вы не найдете вершин, покрытых вечными снегами. Горы Скалистого хребта намного ниже своих соседей с юга, но зато они дики и неприступны. Еще севернее, параллельно Скалистому и Главному хребтам, выстроились густо заросшие девственными лесами Черные горы.

• Предыдущая
• 35/42
• Следующая