Кровь на золоте - Бабкин Борис Николаевич - Страница 36

• Предыдущая
• 36/91
• Следующая

– Маршал что-нибудь придумает, – спокойно проговорил Кощей.

– А ты не думаешь, – понизил голос Влас, – что он нас использует на каком-нибудь деле и завалит? Ведь нас ищут.

– Маршал – нет, – уверенно возразил ему Николай. – Белый может. Артем – мужик что надо.

– Может, давайте в деревне осядем? – неожиданно предложил Иван. – Купим пчел. Деньги есть. Мед – он постоянно в цене.

– Ты-то какого хрена будешь здесь торчать? – недоуменно спросил Влас. – Или думаешь, что мы тебя сдать можем? – Он зло посмотрел на приятеля.

– Хорош тебе, – вступил в разговор Кощей. – Что ты на него наезжаешь?

– Извини, – буркнул Влас и потрепал Ивана по плечу. – Просто я говорю, не в жилу мне эта хреновина. Сейчас оно понятно – похороны да поминки. Но все, – он развел руками. – Теперь-то как?

– Ша, – приглушенно предупредил Николай, – Толян катит.

– Ты что смурной? – спросил Маршал подошедшего Толика.

– Да так, – пожал плечами тот, – что-то накатило. Ника переживает здорово. Да еще, гады, зарплаты не дают, – процедил он. – Сволочи!

– Ну ты как-нибудь выкрутишься, – насмешливо заметил Белый. – У тебя хозяйство, как у кулака.

– Я вас, суки! – вдруг заорал Толик. Схватив ком земли, запустил в трех деловито ковырявшихся в грядке кур.

– Секир-бащка им сделай, – засмеялся Белый. – Или крови боишься?

– Да нет, – спокойно ответил Анатолий, – просто куры нужны. Как они на огород проходят? – удивился он. – Вроде все заделал.

– Мне бы твои заботы, – поддел его Белый.

– Так в чем дело? – спокойно спросил Толик. – Оставайся в деревне. Заведи кур и кро…

– Ты что базаришь-то? – вспылил Белый.

– Он просто посоветовал, – засмеялся Маршал.

– Ты же сказал промой заботы, – напомнил Белому Толик.

«А ты не так прост, – подумал Маршал, – как кажешься».

– Ладно, – выходя, махнул рукой Белый, – скажу, как договорились.

– Пока, – попрощался Маршал. Дождавшись, когда Белый отошел достаточно далеко, спросил: – Ты любишь Нику?

– Люблю, – кивнул Анатолий. – А почему ты спросил?

– Если любишь, – доставая сигареты, сказал Маршал, – почему не женитесь? Мне кажется, она к тебе тоже неравнодушна.

– Все упирается в деньги, – признался парень. – Ведь женишься, а там и до детей…

– Вот именно, – прервал его Маршал, – пока молоды, надо потомством обзаводиться.

– А кормить-то чем потомство, – с болью спросил Анатолий. – Хорошо, мои родители сейчас мне помогают. Денег-то нам не дают.

– Бастуйте, – посоветовал Маршал. – Это сейчас в моде.

– А толку? – Толик махнул рукой. – Сколько этих акций протеста по всей России было! Вот Алексей подкалывает: мол, хозяйство заимел. Но, понимаешь, не могу я стариков постоянно доить. Я им помогать должен. А они мне… – недоговорив, вздохнул.

– А что в коммерцию не идешь? – поинтересовался Маршал.

– Ну хотя бы потому, – честно ответил Толик, – что не лежит у меня душа к этому. Может, конечно, и получилось бы что. Но просто не хочу, не нравится мне это. А во-вторых… – он горько улыбнулся, – все одно нужен начальный капитал. Можно взаймы взять, но вдруг не получится? А работать на богатого дядю нет никакого желания.

– Ты у меня не этот, – вспомнил Маршал, – начальный капитал просил?

– Нет, – покачал головой Толик, – просто мне в одно место съездить надо, а денег нет. Да ладно, – махнул он рукой, – обойдусь.

– Знаешь, – решил Артем, – я тебе дам пятьсот тысяч. Но без отдачи, – опередил он открывшего рот парня. – Будешь заикаться о том, что отдашь, ничего не получишь. Просто мне вдруг очень захотелось кому-то в чем-то помочь. Со мной такое очень редко бывает, – предупредил он растерявшегося Анатолия, – так что молчи. Начнешь благодарить, запросто передумать могу.

– Передумать он может, – сказала подошедшая Ирина, – могу заверить в этом. По собственному опыту знаю. – Она засмеялась.

– Вот так, – прижав ее к себе, сказал Маршал., – Устами любящей женщины глаголет истина.

Не зная, что сказать, к тому же стесненный присутствием Ирины, Анатолий молчал.

– Помянули? – спросил Маршал жену.

– Да, – грустно вздохнула она. – Знаешь, я плохо переношу похороны и все, что с ними связано. В это время особенно ясно понимаешь, что ты тоже умрешь. И становится так плохо! – Ирина порывисто прижалась к нему.

– Но не хоронить тоже нельзя, – мягко проговорил Маршал, – потому как…

– Ты неправильно меня понял, – возразила она. – Просто…

– Успокойся. – Он чмокнул ее в щеку. – Мы будем жить долго и счастливо.

– Мы? – Отстранившись, Ирина пытливо взглянула ему в глаза.

– Именно мы, – улыбнулся он. – Торжественно клянусь, в присутствии свидетеля. Ежели я нарушу данное слово, пусть моя жизнь будет сплошным адом.

– А ты думаешь, что со мной жизнь тебе покажется раем? – с иронией спросила она.

– Завтра мы уезжаем, – сказала Елена. – Когда тебя ждать?

– Может, ты хотя бы начнешь, – усмехнулся остановившийся Белый, – то, о чем Бобр хочет перетереть со мной?

– Давай не будем повторяться, – поморщилась Елена. – Я же сказала: все узнаешь по приезде. Когда тебя ждать?

– Обычно я не даю телеграмм, – спокойно ответил Белый. – Когда приеду, узнаешь.

– Тогда до встречи.

Бросив сигарету, она вошла в палатку.

– Сучка, – шепнул Белый и направился к дому.

– Лешка, – услышал он голос сестры.

– Опять лаяться будешь? – спросил он. – Но я вроде уже все слышал.

– Извини. – Ника потупилась.

– Да ладно, – удивленно пробормотал он. – Свои люди, сочтемся.

– Ты не можешь мне денег занять? – чуть слышно попросила она. – Я отдам в этом го…

– Ты что базаришь-то? – разозлился он. – «Отдам»! На кой хрен мне твои отдачи нужны! Бабки я тебе все равно оставил бы. Правда, лично тебе не дал бы, ты бы и по роже звезданула. Так что не ломай уши, сестренка.

В последних словах, несмотря на их грубость, Ника услышала несвойственную брату нежность. Она обхватила его шею руками и забилась в горьком беззвучном плаче. Растерявшийся Белый, словно боясь причинить ей боль, осторожно обнял вздрагивающие плечи сестры.

– Хорош тебе, – прошептал он. – Все будет ништяк, я тебе помогать буду. Матери ведь я высылал бабки. Она не брала, а если и брала, то в больницу да в детдома пересылала.

– Я знаю, – сквозь плач прошептала Ника. – Прости. Простоя… – Недоговорив, громко, в голос зарыдала.

– Что это? – рывком поднявшись, спросил Вячеслав.

– Кажется, твоя маленькая сестричка, – натягивая легкое одеяло на голову, недовольно ответила Елена. Он вскочил.

– Успокаивать идти не советую, – засмеялась она, – там Лешенька. Уж на этот раз он тебя по-братски приласкает, это точно. Вмешаются наши парни. В общем, не ходи, скандал не нужен.

– Значит, через два дня мы снова расстанемся? – печально спросила Ирина.

– Совсем ненадолго, – ответил Маршал и подкрепил свои слова крепким поцелуем. Женщина тихо рассмеялась.

– Умеешь ты убеждать, Марков.

– На том держусь и держаться буду, – крепко обнимая ее, прошептал он.

– Ну, а ты куда? – спросила Ника. – Черт его знает, – усмехнулся Белый. – Россия большая.

– Ты по-прежнему совершаешь преступления? – вздохнула она.

– Ну и словечки у тебя… – Он покрутил головой. – Как будто не на учителя учишься, а на прокурора. Или, на худой конец, на защитника.

– Лешка, – немного помолчав, спросила сестра, – ты убивал людей?

Всмотревшись в размытое темнотой лицо сестры, он деланно рассмеялся.

– Это трудно? – снова спросила она. – Говорят, что потом мучаешься долго.

– До тех пор, пока второго не замочишь, – отшутился он.

– А в тюрьме как? – тут же спросила Ника. – Страшно? Ведь женские тюрьмы, наверно, не очень от мужских отличаются.

– С чего это у тебя вдруг такие вопросы появились? – удивился он. – Если хлопнуть кого надо, скажи. Обидел кто?

– Да нет, – засмеялась Ника. – Сейчас время такое. И в газетах, и по телевизору все время про разные убийства говорят и пишут. Просто спросила, и все.

• Предыдущая
• 36/91
• Следующая