Круг - Страндберг Матс - Страница 27

• Предыдущая
• 27/97
• Следующая

Мысль о могиле влечет за собой другие непрошеные мысли. Перед внутренним взором Ребекки встает фигура в отражении витрины, и мышцы Ребекки напрягаются, как будто она готовится встретить удар. Она пытается снова расслабиться. Вернуться в то счастливое состояние, в котором пребывала только что.

– Что с тобой? – спрашивает Густав.

– Что ты имеешь в виду?

Густав отодвигается, чтобы видеть ее лицо. Его взгляд серьезен.

– Мне кажется, ты… Не знаю, как сказать… Как будто ты в последнее время все время где-то отсутствуешь.

Ребекка открывает рот, чтобы возразить, но Густав продолжает:

– Что-нибудь случилось?

Она пододвигается ближе и упирается лбом ему в грудь. Ей не хочется смотреть ему в глаза, когда она говорит неправду.

– Нет.

– Точно? – спрашивает он.

– Просто дел много в школе, – отвечает она.

Ребекка слышит, как бьется в груди сердце Густава, и думает, интересно, каково это – быть таким, как Густав. Спокойным и уверенным в себе в любых ситуациях.

– Ты теперь часто бываешь с Мину, да? – говорит он через некоторое время.

Ребекка удивлена, но рада сменить тему разговора.

– Да. Она мне нравится. Она такая умная. И хорошая. Иногда она такие вещи прикольные говорит! Даже, по-моему, сама об этом не подозревает.

– Нам надо что-нибудь придумать втроем.

– Мм.

– Как ты думаешь, Мину мог бы понравиться кто-то из моих друзей? Может, Рикард? – говорит Густав.

Ребекка представляет себе Рикарда и Мину вместе и хихикает. Рикард – сама доброта, но говорить он может только о футболе. Более неподходящую пару для Мину трудно найти.

– Почему нет?

– Мину уже влюблена.

Это вырывается у нее случайно.

– В кого?

Ребекка дала слово не рассказывать, а сама чуть было не проболталась. Так хочется поделиться тайной с Густавом, чтобы компенсировать все то, что она от него скрывает.

«Стоп, – думает она. – Нельзя. Это не моя тайна, и Мину никогда меня не простит».

– Я не имею права рассказывать.

– Да ладно, расскажи.

– Нет, я обещала.

– Нет, расскажи!

– А почему тебе так интересно? Надеешься, что она влюблена в тебя?

Ребекка смеется, когда Густав пытается сделать строгое лицо. Потом он забрасывает на нее ногу, прижимает к матрасу и начинает щекотать ей живот. Ребекка ойкает и, уже не сдерживаясь, хохочет во все горло.

– Ну, скажи, – смеется он.

Она задыхается от смеха и может только отрицательно покачать головой.

Наконец они успокаиваются. Густав целует ее, но теперь уже Ребекке щекотно повсюду. Прикосновение его щетины заставляет ее снова вскрикнуть, и она поднимает плечи, чтобы защитить чувствительную кожу на шее.

Здесь, у Густава дома, она не понимает, как могла сомневаться в его чувствах. Он будет любить ее, что бы ни случилось.

Ребекка приходит домой в полночь и еще два часа делает задание по французскому. Потом она долго не может заснуть. Мысли все время возвращаются к фигуре в торговом центре. Когда же она наконец задремывает, фигура настигает ее во сне.

«Я должна рассказать об этом Мину», – думает Ребекка, вставая утром с постели.

И ей тут же становится легче. Она не одинока.

Она заходит на кухню, где по радио играет тихая музыка. Антон и Оскар еще спят. Альма пытается вынуть Муа из детского стульчика, Муа визжит так пронзительно, что Ребекка закрывает уши. Мама стоит поодаль у окна, прижимая к уху свой старенький мобильник, и говорит что-то с серьезной миной на лице.

Ребекка достает упаковку кефира из холодильника и косится на маму.

– Нет, не могу, – говорит мама. – Ты должен сам сказать ей это.

Она протягивает Ребекке телефон.

– Это папа.

Ребекка берет трубку, сразу ожидая плохих новостей.

– Привет, Бекки… – папин голос звучит напряженно. – Мне нужно сказать тебе кое-что не очень приятное. Я должен поехать на конференцию в выходные. И не смогу быть на твоем дне рождения.

Ребекка уже не ребенок, чтобы расстраиваться из-за какого-то дня рождения без папы. Но она расстраивается.

– Понятно, – говорит она, старательно рассматривая на холодильнике магнит в виде смеющейся пчелы. Все это время она чувствует на себе мамин взгляд.

– Мое присутствие там очень важно. Ты же знаешь, иначе я бы…

– Ясно, – перебивает Ребекка. – Созвонимся, пока.

Папа пытается что-то сказать, но она обрывает разговор.

– Бекки… – говорит мама так мягко, что у Ребекки начинает щекотать в горле.

Мама хочет утешить и не понимает, что ее тон и сочувствующее выражение лица только мешают. Ребекке хочется сделать вид, будто ей все равно, и постараться побыстрее забыть случившееся.

– Нормально, – говорит Ребекка, избегая маминого взгляда.

Она ставит упаковку с кефиром обратно в холодильник. Хочется есть, но Ребекка не обращает на это внимания. Еда под контролем. Хотя контроль этот чреват опасными последствиями.

– Давай куда-нибудь пойдем и отпразднуем там. Может, в «Венецию»?

– Не надо. Я отпраздную с Густавом.

– Пригласи его тоже.

– Может быть. Это обязательно решать сейчас? Я спешу…

Мама прикасается рукой к ее щеке, и Ребекка едва сдерживается, чтобы не отшатнуться и не обидеть маму.

– Ладно. Поговорим попозже, – говорит мама.

– Я пошла в душ, – бормочет Ребекка, идя к ванной комнате.

– Подожди! – кричит мама ей вслед. – Звонила директриса. Она хочет поговорить с тобой сегодня после занятий.

– О чем?

– Она сказала, обычный разговор.

– О’кей, – говорит Ребекка самым равнодушным тоном, на какой только способна.

Она заходит в ванную, стаскивает с себя пижаму, поворачивает кран и ждет, пока вода станет горячей.

«Обычных разговоров» с директором не бывает. Это наверняка касается ее проблем с едой. Ребекка уверена в этом. Ничего другого быть не может.

Она заходит в душ и встает под льющуюся воду. Она призналась в том, что у нее проблемы, одному-единственному человеку – Мину.

До первого урока осталось пять минут. Мину сидит на заднем ряду в кабинете биологии и ждет Ребекку.

Они сидят рядом не на каждом уроке, но в последнее время это случается все чаще и чаще. Мину знает, что им следовало бы быть осторожнее, но общение вызывает зависимость. До того как Мину стала общаться с Ребеккой, часть ее души была как бы заморожена. С появлением Ребекки она оттаяла. Теперь Мину понимает, что быть одной, когда друзей нет, – это совсем не то, что быть без друзей, когда они есть, – и последнее гораздо сложнее.

Мину смотрит на Анну-Карин, которая, сидя на первой парте, разговаривает с Юлией и Фелисией из параллельного класса. Раньше Мину была уверена, что рано или поздно Анна-Карин прекратит дурачить Юлию, Фелисию и еще добрую половины школы. Поймет, что это неправильно, опасно, и остановится.

Но сегодня Мину пришло в голову, что все не так просто. Ведь ей самой теперь совсем не хочется снова быть одной. Почему же Анна-Карин должна чувствовать иначе?

Ребекка заходит в класс за несколько секунд до учителя биологии. На нее совсем не похоже приходить так поздно. Она не накрашена, под глазами темные круги. И все равно она нереально красива. Мину смотрит и никак не может насмотреться на Ребекку. Ее лицо очень изменчиво, каждую минуту это новая Ребекка, которая, однако, всегда остается самой собой.

Ребекка садится рядом с Мину, но едва отвечает на ее улыбку. Она полностью поглощена вставкой новых грифелей в карандаш.

Учитель биологии Уве Пост идет к кафедре и поворачивается к классу. На нем надет его всегдашний красный свитер с яичными пятнами – во всяком случае, Мину надеется, что происхождение пятен именно таково.

– Ну что, – говорит он. – Давайте поговорим о захватывающе интересном мире растений.

Он сосет пастилку, громко причмокивая. Кто-то сдержанно хихикает, когда Уве начинает рисовать на доске клетку растения. Он слово в слово повторяет то, что уже рассказывал на прошлом уроке. Все знают, почему он все время сосет пастилки. Почему иногда засыпает, облокотившись на кафедру.

• Предыдущая
• 27/97
• Следующая