Друг (СИ) - Ткаченко Наталья - Страница 6

— Мужчины иногда называют любовью странные вещи, — грустно сказала Тхар. — И страшные. Это ты бы так поступил, мирно отошёл в сторонку и благородно смотрел оттуда на их счастье. А другой обозлился бы оттого, что ему отказывают. А сколько ему лет?

— Восемнадцать.

— А Ллан сколько было?

— Пятнадцать.

— Ясно. Он знал, что вы вместе?

— Да, конечно. Мы не объявляли о помолвке, в конце концов, до этого надо ждать ещё добрый десяток лет, но он же был нашим самым близким другом…

— Ллио, а вы спали вместе?

— Нет! — возмутился эльф. — Я же сказал, нам до свадьбы ещё было очень далеко!

— Ну, он всё равно мог позавидовать, — пожала плечами девушка. — Вообще, ты не заметил, Ллан в последнее время не держалась с ним холодно?

— Ну, — задумался эльф, — сейчас, когда ты говоришь об этом, мне кажется, что да. Она как-то стала предпочитать не звать его с нами, я подумал тогда, что ей просто хочется поговорить со мной, побыть наедине…

— Поцеловаться, — ехидно вставила девушка. Эльф покраснел.

— Один раз было!

— Да ладно тебе, — улыбнулась она. — Я тоже скромная, видел мою белую бусинку?

Эльф только хмыкнул.

— Эй, я её заслуженно ношу! — обиделась девушка.

— Да я верю, верю, — успокоил её эльф. — Просто не знаю, с чего это твой Гарраш… не избавил тебя от необходимости её носить…

Эльф выпалил последнюю фразу и мучительно покраснел. Такого хамства ни одна эльфийская девушка не простила бы. Да и человеческая… Он покосился на спутницу, но та задумчиво обозревала снег на склоне.

— Ладно, в мотивах твоего доброго друга мы разобрались… он тебе ничего не говорил, тогда, когда убил её? — Тхар повернулась к нему, и Ллио понял, что обидел её своим заявлением про глупого орка.

— Ничего. Посмотрел мне в глаза и так улыбнулся, что я вздрогнул. Так… я тогда понял, что он меня ненавидит… но не поверил. И не знал за что…

— Бедный благородный наивный мальчик, — вздохнула Тхар, обнимая его одной рукой за плечи и притягивая к себе. — Ничего, как-нибудь придумаем, как доказать, что это он. Пока, правда, идей нет…

— Тхар, — Ллио виновато посмотрел на неё, — прости меня, я не хотел тебя обидеть, ну, тем, что сказал про твоего орка.

— Да ладно, — отмахнулась девушка. — Гарраш не смотрел на меня, как на женщину. Ему просто нравилось со мной возиться, как с ребёнком. Он посмеивался надо мной, называл хвостатым недоразумением, но и заботился…

— Почему хвостатым? — поразился эльф, невольно скашивая глаза на то место, что у человеческих девушек пониже спины. Тхар звонко расхохоталась:

— Не ищи, нету! Я просто тогда волосы в высокий хвост собирала, поэтому и хвостатым…

— А, понятно, — смутился эльф, и не сдержал любопытства: — Но сахези вроде всегда платки носят, пока замуж не выйдут…

— Тогда я ещё не встретила сахези, — ответила девушка, окончательно внеся путаницу в мысли эльфа. — А когда Гарраш сказал, что орки так носят, я совсем влюбилась в эту причёску. Мне тогда хотелось быть похожей на орку, чтобы ему нравиться. Но он всё равно смотрел на меня как на хвостатое недоразумение, хотя мне всё больше хотелось, чтобы он видел во мне женщину. В общем, хорошо, что мы расстались, прежде чем всё испортилось…

— А где он сейчас?

— Понятия не имею, — удивилась девушка. — Мы три года не виделись, даже больше.

— А сколько тебе лет? — Ллио решил вытащить из неё побольше информации, пока она отвечает.

— Точно не знаю, — огорошила его Тхар. — У меня в документах, конечно, записана дата, но меня просто назвали по имени королевы, в день которой меня мать привела в обитель Разделяющих печаль. Она там умерла, документов никаких, мне на вид было года три, так Разделяющие и записали. А потом отправили к дедушке с бабушкой, благо всё же нашли мамин документ, и оказалось, что они живут недалеко. Они просто чуть в обморок не упали, когда меня увидели, потому что о дочери ничего не слышали лет десять, с тех пор, как она в один прекрасный день умотала неизвестно куда и неизвестно с кем. В общем, как меня на самом деле зовут, когда я родилась, и кто мой отец, я понятия не имею. А лет мне где-то двадцать один — двадцать два, наверно…

— А сахези? Почему ты одета как они?

— А, я их потом встретила и где-то год ходила с ними, — беззаботно сказала Тхар. — А что касается пончо, сапог и штанов, так мне подруга-горянка подарила. А ты что подумал, великий логик?

— Что ты полукровка, — честно признался эльф.

— Не, — Тхар остановилась, — мне просто с ними понравилось, а он взяли меня к себе, сказали, что покажут мне дороги. Я столько новых мест увидела! Ну вот, мы пришли.

— Куда? — эльф огляделся и не заметил ничего особенного.

— На самую высокую точку. Отсюда будем уже спускаться, медленно, но верно. Хорошо, что мы успели сюда до снегопада. А пока предлагаю сесть и перекусить.

Эльф не стал возражать, надеясь, что некоторое количество еды в животе поможет согреть всё остальное тело. Поэтому на этот раз он не отставал от девушки, и запасы значительно уменьшились.

— Слушай, а почему у тебя конь такой заморённый? — с осуждением поинтересовалась девушка, когда Ллио укладывал сумки. Эльф возмутился и рассказал, что эту дохлятину ему подсунули вместо сдачи за великолепного, удивительного, прекрасного, неподражаемого коня…

— … которого они же и свели на следующий день у лопухастого эльфа, — фыркнула девушка. — У тебя такое лицо, что только ленивый не возьмётся облапошить.

— Что не так с моим лицом?! — возмутился эльф.

— Наивное оно у тебя… Ну ничего, теперь с тобой я, а меня никто не надует! Разве что кто-то особо умный. Но сахези, например, нам уже нечего бояться, они видят, что я своя, проверяют, и не трогают.

У Ллио в голове вертелось ещё много вопросов, но он решил, что пока достаточно, а то Тхар может упереться и снова начать уходить от ответов.

Вечером пошёл снег. Ллио только поразился чутью девушки и поплёлся дальше за ней. Вокруг в абсолютной тишине падал снег, медленно, редкими снежинками. Эльф ловил их на рукав и рассматривал удивительные звёздочки.

— Ты никогда не видел снег? — спросила Тхар.

— Падающий — ни разу. Красота какая…

— Ага, — девушка оказалась рядом, протянула затянутую в перчатку руку, — смотри, какая большая.

— Ух ты! Красиво! — восхитился эльф, рассматривая снежинку.

— Да, — девушка помолчала, потом сказала: — Нам под этой красотой ночевать придётся.

— А разве, — начал эльф и запнулся. «Действительно, с чего это я взял, что домики будут попадаться, как только моему изнеженному эльфийскому сиятельству возжелается? Надо было взять шкуры… хотя чужое брать нехорошо, опять же, кто-то туда придёт, а спать не на чем. Ну ничего, спальник у меня тёплый, отдам его Тхар… Да я совсем окоченею к утру! Придётся ложиться поближе…», — мысленно застонал эльф. Он твёрдо решил, что раз девушка не делает никаких авансов, что вызывало у него огромное чувство облегчения, то надо приложить все усилия, чтобы такая мысль даже не закралась в её прекрасную головку.

Поэтому вечером, вернувшись к месту привала, он только уставился в обалдении на Тхар, выглядывающую из спальника, когда она невозмутимо сказала:

— Давай, залезай, я соорудила нам отличную постель.

Постель и правда была неплохая: девушка сложила под скальным навесом вещи так, что они заменили собой подушку и полматраса, снег уже не шёл, а в спальнике вполне хватало места для стройного эльфа и не менее стройной девушки, но…

— Тхар… у нас не принято, чтобы мужчина и женщина спали вместе, — эльф покраснел до кончиков ушей, сообразив, что сказал, но Тхар только весело хихикнула:

— А как же дети появляются, извращенцы вы этакие? Ладно, это была шутка, давай лезь быстрее, я тут уже нагрела местечко, а теперь выстуживаю из-за какого-то стеснительного эльфа!