Остаться в живых (СИ) - Сорока Ирина - Страница 13

Такое пристальное внимание было неприятным и оставалось радоваться, что с лекарями я теперь общалась регулярно.

А время бежало неумолимой струйкой. Не заметили мы, как пробежал месяц и осталось всего две недели до сдачи экзаменов.

С большинством предметов я за это время поладила. Не обошлось здесь без помощи Оливера. А вот физические нагрузки так и остались моим слабым местом.

Конечно, небольшие успехи у меня были. Их просто не могло не быть под усердным оком Лана ду Трейма. Но сколько он не бился улучшения шли очень медленно. Хорошо хоть из лука в двух из десяти случаев стала попадать в мишень. До центра которой мне было как до дома пешком.

В чем причина, не смогла бы я ответить даже под пытками. Вроде знаю, что нужно делать, а не получается.

Но больше всего я волновалась за Софи. Меня в худшем случае заставят миллион раз пересдавать. А у нее будет решаться судьба.

Ах, да, забыла сказать. После первой недели учебы заметила, что чего‑то не хватает. Задумалась, и поняла. На факультете боевой магии совсем не было ее практике. Да и в теории мы ее только условно проходили. Разве можно считать полноценным боевым заклинанием умение разжечь костер. Но как нам очень доходчиво объяснил профессор, даже совершенно безобидные знания можно применить во вред. И каждую лекцию приводил примеры такого применения. Знания не относились к разряду секретных, но и делиться ими я бы не спешила, а то человек со слабой психикой спать спокойно перестанет. Столько всего вокруг оказывается опасного.

На мой вполне резонный вопрос Оливер ответил:

— Ты бы дала двухлетнему ребенку играть с огнем? Вот так и нам, настоящие боевые заклинания дадут только в следующем году. И то самые простые. То что сложнее не раньше пятого–шестого курса…

Так что, хоть где‑то можно было вздохнуть с облегчением. Ну, какой из меня боевой маг? Я даже ни разу призвать огонь или ветер не смогла. Позор, да и только. Может быть, чтобы стать нормальной боеспособной единицей попросить противника сначала разозлить, а потом нападать? Это произошло за две недели до начала сессии…

Первую записку нашла под дверью, когда взмыленная, как загнанная лошадь вернулась после занятий Лан ду Трейном. Хотелось только доползти до кровати и упасть не двигаясь до завтрашнего утра.

Но во–первых потной ложиться было противно, а во–вторых на столе ждала кучка конспектов которые нужно еще прочитать.

Так что помня об этом досадном факте я старалась оттянуть неизбежное как можно дальше. Сначала поднималась по лестнице, с такой скоростью, что и стоящий на месте обгонит, потом покряхтывая как старушка плелась по коридору придерживаясь за стенку. И плавать, что благородные девицы так себя не виду! В общежитии отбой давно был, так что нечего лазить по коридорам, когда я уставшая здесь иду!

Так бесконечно ворча про себя, постанывая вслух и мечтая о душе, я открыла дверь.

А там, под дверью, лежал самый обыкновенный листок бумаги сложенный вдвое. Хотя нет, вру. Этот листок был не обыкновенной, а из дорогой очень дорогой бумаги. Хотя это сути не меняет. Все равно прошла бы и не заметила, если бы усталыми ногами не запнулась за низенький порожек и не попыталась упасть, тем самым сведя близкое знакомство с нежданным посланием.

Осторожно двумя пальцами подняла бумагу, внутренне готовясь поставить единственный получающийся на сегодняшний день щит.

Это не была перестраховка, а вполне объяснимая мера предосторожности. Наряду с разрешенными поединками, большой популярностью пользовались подарки с сюрпризами. Хорошо если это был простейший приворот, попадались и более интересные вещи. Например, заклинание не закрывающегося рта, которое нельзя снять, но к счастью для ушей окружающих, самостоятельно заканчивающееся через неделю.

Какую гадость могли послать мне оставалось только гадать, что я совершено не люблю. Поэтому постаралась как можно скорее открыть послание. Лучше знать сразу, чем терзаться сомнениями.

В ту же секунду, как я развернула листок, темная и обычно мрачная комната преобразилась. Откуда‑то сверху полился мягкий с легким желтым оттенком свет. Появился сладкий аромат цветов, да и сами красавицы, казалось рукой невидимого художника, выросли из пола. Зато с потолка медленно кружась, как будто танцуя, стали падать разноцветные лепестки роз. Красиво, но… как‑то через чур что ли?

В довершение всего комната наполнилась приятным звуком одинокой флейты, а неизвестный голос сообщил:

— О, прекрасная дева!

Голос запнулся, как будто решая, что сказать, а я все‑таки села в растерянности на кровать.

— Тоскливыми были дни учебы, но стоило появиться тебе, как солнечный свет разогнал тяжелые тучи.

Тут голос сделал паузу, а я вставила:

— Угу, вряд ли за всю историю Академии здесь водились более талантливые шуты. Что ни день‑то приключение…

Но голосу было безразлично мое мнение.

— Лишь только в первый раз увидел тебя в холле, понял, что более прекрасного существа нет на свете.

— Угу, — снова скептически подтвердила я, вспоминая свое триумфальное появление в этом учебном заведении.

— Твои глаза, словно бездонные лесные озера… — так, а это я уже слышала, при том не от одного человека. Неужели у мужчин такая убогая фантазия, что друг за другом повторяют?

— Ничего себе иллюзия, — раздался потрясенный голос от двери. Это заспанная, кутающаяся в одну лишь теплую шаль, поверх ночнушки стояла в так и не закрытых дверях Софи.

За ее спиной виднелась любопытная мордочка соседки напротив, которая тоже решила посмотреть в чем дело.

— Концерт окончен, — махнула рукой убирая иллюзию, так и не дослушав до конца чужое послание.

— Зачем, — обиженно спросила подруга, — интересно было узнать, что там дальше. Когда еще такие признания тебе делать будут? Можно подумать за тобой толпами ходят поклонники.

— Ходят, — утвердительно кивнула головой, — и даже регулярно предложения делают.

Софи усмехнулась вспоминая упомянутые толпы, имевшие место в шестнадцать лет. Просто тогда открылся дар драконьего обаяния, а как пользоваться им я еще не знала.

Девушка наконец‑то закрыла дверь и плюхнулась рядом со мной на кровать.

— А если без неконтролируемых выбросов драконьей магии?

Подумала.

— Пушок?

— А если без животных? — уже откровенно посмеиваясь спросила девушка.

— Ни одного, — беззаботно откликнулась я и тоже рассмеялась. — Мне твоих влюбленностей хватает. Своих не надо. Кстати, кто сейчас, а то я как‑то отстала?

— Ректор. Он такой…

— Не надо, мне еще конспекты читать, — взмолилась.

Послушать какой ректор в ее понимании это очень интересно, но вот лишних часа два в запасе нет.

— Зря ты развеяла письмо, — снова вздохнула подруга, — так красиво сделано было. Явно кто‑то очень старался. А еще мы не узнали имя отправителя, оно могло быть в конце. Ты письмо восстановить не можешь?

— Не–а. Да и не вижу смысла.

— А может быть это был кто‑то знакомый решил тебе приятный сюрприз сделать? — резонный вопрос. Об этом как‑то не подумала, но если вспомнить всех знакомых, то все равно подходящей кандидатуры найти не получится. Да и жалеть уже поздно.

— Лучше расскажи, как у тебя учеба продвигается. — решила я переменить тему.

Все равно, мы проболтали не меньше часа. Сказалось то, что толком не виделись уже очень давно, а до этого десять лет были неразлучны. Так что на утреннею зарядку выползла, как побитая злым хозяином собака.

Лан ду Трейм лишь осуждающе посмотрел на меня, но на удивление ничего не сказал.

Хмуро нависали тучи, порывы холодного уже зимнего ветра, так и пытались забраться под короткий полушубок. В боку колола от неправильного дыхания, но уже привычное к нагрузкам тело продолжало бежать.

Настроение с утра было под стать погоде. Как‑то разом захотелось все бросить. С чего бы это?

- …сегодняшние занятия у вас отменены, — ворвался в мой затуманенный разум голос учителя, когда мы выстроились перед ним в ожидании дальнейших действий. — На завтрак полчаса и сборы полчаса. Всем разойтись.