Боярыня Морозова - Бахревский Владислав Анатольевич - Страница 28

• Предыдущая
• 28/114
• Следующая

В Новгороде бунтарей утихомиривал митрополит Никон. В Софийском соборе проклял зачинщиков гиля. Народ толпами пошел на митрополичий дом. Никон бесстрашно вышел к людям с уговорами, но его ударили в грудь и поучили кулаками и палками.

Остался жив.

Всполошный колокол Пскова в 1650 году поднял народ на великое несмирение. Несколько месяцев город-крепость жил по своей воле, не по царской. С царевым воеводой бился насмерть.

Но война не жизнь – геройство, а люди жить хотят. Город выдал своих героев царским воеводам. Мир воцарился.

Чтоб не казниться, обелить собственную подлость, героев назвали злодеями. Злодеев на виселицу – они плохие, хорошие стали жить-поживать, добра наживать. Ну а то, что не так хочется, а как царь велит… Что поделаешь, отцы тоже так жили.

Неведомо, отвечают ли цари Богу за царствование, за рабство православного народа. Что для царя – грех?

Но вот как жизнь распорядилась. На другой год после бунта, названного в Москве Соляным, царь с царицей и с младенцем царевичем Дмитрием Алексеевичем – а ему года не было – на корабле ходили молиться в Кириллов-Белозерский монастырь.

Мамка на сходнях пошатнулась, уронила младенца в реку. Младенец захлебнулся.Уж не запретное ли имя Дмитрий для престола русского царства?

Княгиня Урусова

В 1651 году пришло время выдавать замуж Дуню Соковнину. Шестнадцать лет девушке.

Мария Ильинична сама жениха искала. Предложила Прокопию Федоровичу для его дочери княжеское достоинство. Князь, правда, не русский, но корни имеет царские, молод, хорош собой, человек православный и царю угодный: кравчий Петр Семенович Урусов.

Федосья Прокопьевна не поленилась, изучила древо рода Урусовых.

Ласкала сестру, радуясь за нее.

– Твой Петр Семенович – птица с золотыми крыльями. Его род от Едигея – мангытского эмира. Едигей – основатель Ногайской Орды, начальник войска хромоногого Тимура. Побил Тохтамыша и литовского князя Витовта, а Тохтамыша нашел в Сибири и убил. Русским городам от Едигея тоже крепко досталось. Сжег Серпухов, Дмитров, Ростов, наш с тобой Переславль, Нижний Новгород, а вот Москву не сумел одолеть. Царем не был, но Золотая Орда ему покорилась.

– А ты говоришь – Урусовы царского рода! – У Дуни память цепкая.

– Царского. У старшего сына Едигея, у Акиз-мурзы, было три сына. Его первенец Муса-мурза родил восьмерых сыновей. От третьего сына, от Кутука, пошли князья Кутуковы, от пятого, Юсуфа, – князья Юсуповы, от седьмого, Шийдяка, – князья Шийдяковы, а от последыша, от Измаила-мурзы, – Урусовы. Сын Измаила Урус-мурза поступил на службу к царю Борису Годунову. Царь Борис дал Урус-мурзе город Касимов и наградил титулом царя. Урус-мурзу убил Лжедмитрий Второй – Тушинский вор, а Тушинского вора зарезал внук убиенного Урус-мурзы – Петр Арсланович. Касимовский царь Петр Арсланович родил шестерых сыновей. Твой Петр Семенович происходит от третьего сына касимовского царя, от Сатый-мурзы. Сын Сатыя Андрей был воеводой Нижнего Новгорода при царе Михаиле Федоровиче, сын Андрея Симеон ныне воевода Алексея Михайловича.

– Господи! – ужаснулась Дуня. – Как ты все это запомнила?!

– Мозги такие…

– Выходит, я буду татарской принцессой.

– Ты будешь царицей ногайской, – серьезно сказала Федосья.

Положила перед Дуней рукописную книгу. Дуня открыла и ахнула – не по-нашему писано.

– Это сказание ногайцев, называется «Едигей». Я нашла учителя. Он научит тебя чтению и прочитает тебе эту книгу. Ты к тому же выучишь язык твоего мужа.

– Но зачем? Он же православный!

– Князь Петр православный. Я с ним знакома. Он – добрый человек. Но твои дети будут Урусовы, татарские князья нашей Русской земли. Твой муж полюбит тебя и полюбит русских, если ты полюбишь его народ и научишься говорить на его языке. Я тоже учусь татарскому языку.

– Ради меня! – вырвалось у Дуни.

– Но это так хорошо – знать. – Федосья всматривалась в вязь арабской рукописи. – Красиво и таинственно. Но если не знаешь букв – не прочитаешь слов. Не осилишь книги – останешься чужда народу, пусть не русскому, но живущему в царстве царя, который твой и его, живущего на земле, которая твоя – и его.

Слуга привел учителя. Это был драгоман Посольского приказа. Учитель сказал:

– Я нынче видел себя во сне маленьким мальчиком и почему-то очень горько плакал. Плакать во сне – к радости. И у меня радость: я буду обучать татарскому языку достойных уважения сестер.

– Тоже сон вспомнила! – Дуня стала озабоченной. – Наверное, мой сон был нехороший… Будто дождь ливнем и дом наш до потолка наполнился, но не водой, а пылью.

– Это сон замечательный! – обрадовал сестер учитель. – Сон говорит о том, что блага земные и средства к жизни будут в вашем доме в изобилии.

Начал урок драгоман улыбкой. Улыбался, глядя на страницу, заполненною вязью арабских букв.

– Без солнца этого не было бы, – учитель показал на книгу, – но это – чудо. Одно из чудес жизни.

Теперь учитель улыбался ученицам.

– Запомните одну простую истину: «Человек совсем еще не человек, покуда он потворствует своим желаниям, покуда он алчен, склонен к раздражению, покуда он хулит других людей».

Слушать учителя было интересно, а Дуня терпение потеряла, ей хотелось узнать арабскую букву «аз».

– Эта буква называется «алиф», – показал учитель, не дожидаясь вопроса, будто прочитал Дунины мысли. – Потерпите. Я расскажу вам одну притчу. Пророк увидел сидевших на заборе вдоль дороги понурых людей. Спросил: «О чем скорбите?» Ему ответили: «Страх перед адом томит наши сердца». Пророк пошел дальше и увидел других безутешных. Спросил: «О чем скорбите?» Ему ответили: «Жажда рая обуревает нас». Пророк снова отправился в путь и встретил сельчан, лица которых светились радостью. Спросил: «Что сделало вас счастливыми?» Ему ответили: «Дух Истины. Мы рады, что живем, остальное – обычные заботы».

– Буква «алиф» – это дверь, за которой Истина? – спросила Федосья Прокопьевна.

– Это так, госпожа! – порадовался за учениц учитель.

Увы! Немного букв арабской вязи познали сестры. Дуня пошла под венец и стала княгиней Урусовой. На другой год она родила наследника своему князю Петру Семеновичу. Васеньку-княжича.

Соковнины без интриг, без подсиживаний, без затейливого поиска женихов стали родом благополучным и значительным. Прокопий Федорович в именины царя 1650 года марта 17 дня был пожалован в окольничие, сопровождал царя в загородных походах, служил у царицы дворецким, нес государственные службы: встречал мощи патриарха Иова; увенчанный титулом калужского наместника, вел переговоры с литовскими послами.

Его дочери стали у царицы приезжими боярынями. Федосья среди самых близких – шестая. Евдокия обзавелась титулом княгини. Брат Прокопия Федоровича Иван поехал на воеводство в Вятку. Сын Федор – стольник царя, сын Алексей – стольник царицы.

Соковнины почитались в Москве семейством добрым, покойным, благополучным. А вот Милославских в Москве не любили. Илья Данилович явил себя человеком корыстным, властолюбец, взяточник, кичлив и глуп.

Вся Москва знала, царь собственной рукою бил по морде Илью Даниловича – уж очень вороват тестюшка.

Грехи, грехи!

Но, слава богу, бурю Соляного бунта пережили. Потишало на Русской земле.

Часть вторая Боярыня Морозова

Протопоп Аввакум

К протопопу Казанского собора отцу Ивану Неронову прибежал из Нижегородчины, из села Лопатищи, поп Аввакум.

Батька не раз схватывался с местным воеводой, терпел от него грубости, побои, угрозы. Воевода рвался в дом Аввакума с ружьем. Вот только вина батюшкина странная: служил, как церковь предписывала, но воеводе долгие службы стоять недосуг, требовал служить с пропусками.

А тут еще беда! Пришел из Москвы указ царя о скоморохах. Под угрозой батогов и ссылки скоморошьи затеи, медвежьи пляски запрещались. Указ гласил: «А где объявятся домры, и сурны, и гудки, и гусли, и хари, и всякие чудесные бесовские сосуды, и те бы вынимать и, изломав, жечь».

• Предыдущая
• 28/114
• Следующая