У кромки океана - Робинсон Ким Стэнли - Страница 12

Впрочем, стиль обладал одним достоинством – позволял без труда отыскать входную дверь. Вот и сейчас Кевин сразу обратил внимание на парочку вырезанных из древесины дуба монстров под крытым черепицей портиком. Он пересек усыпанный гравием двор, приблизился к массивной стене и дернул за толстый шнур звонка.

Дверь открыл сам Альфредо, в шортах и футболке.

– Кевин! Какой сюрприз! Заходи, старина.

– Если не возражаешь, давай поговорим здесь. Ты как, временем располагаешь?

– Конечно. – Альфредо спустился по ступенькам, оставив дверь открытой. – Что случилось?

Кевин не сумел придумать ни единой фразы, которую можно было бы использовать в качестве обходного маневра, и поэтому решил взять быка за рога:

– Правда, что вы с Эдом и Джоном хотите построить на Рэттлснейк-Хилле промышленный комплекс?

Альфредо приподнял брови. Кевин ожидал, что он либо вздрогнет, либо признает свою вину каким-то иным, не менее очевидным образом. А так – поведение Альфредо заставило Кевина занервничать, даже почувствовать себя виноватым. Может, Оскар услышал совсем не то?

– Кто тебе это сказал?

– Неважно. Сказали, и все. Это правда?

– Разговоры, конечно, были, – сообщил Альфредо, выдержав паузу, и пожал плечами. («Ага!» – мысленно воскликнул Кевин.) – Но конкретно никто ничего не предлагал. В любом случае подобное предложение прошло бы через Совет, значит, ты наверняка о нем бы знал.

Кевин ощутил раздражение.

– Так вот почему ты попытался протащить через Совет свою заявку!

– Я ничего не пытался протащить. – Альфредо выглядел озадаченным. – Все делалось открыто, никто никого не обманывал, верно?

– На первый взгляд – да. Но время было позднее, все устали, а я вообще присутствовал на Совете впервые… Ты все рассчитал и надеялся, что сумеешь добиться своего.

– Кевин, для члена Совета усталость оправданием не является. Тебе это в новинку, но ты привыкнешь. – Похоже, Альфредо забавляла наивность Кевина. – Кстати, если бы кто-то попробовал проделать то, в чем ты обвиняешь меня, он постарался бы замаскировать свои действия, представил бы, скажем так, сфабрикованную заявку…

– По-моему, ты жалеешь, что не поступил подобным образом.

– Ничуть. Я просто пытаюсь убедить тебя, что ничего не протаскивал, – произнес Альфредо тоном, каким обычно объясняют что-либо непонятливому ребенку, и спустился с крыльца на дорожку.

– Рассказывай, – хмыкнул Кевин. – Дураку ясно, что сейчас ты ни в чем не признаешься. Ну да ладно, скажи лучше, зачем тебе понадобилось лишать город последнего незастроенного холма?

– Ты о чем? Что за бред? Я всего лишь хочу сэкономить на расходах за воду; между прочим, забота о деньгах – моя обязанность. А что касается промышленного центра, который якобы собираются строить, объясни-ка, что ты имеешь против. Или, по-твоему, нам не следует создавать в Эль-Модене новых рабочих мест?

– Конечно, следует!

– Вот именно. Новые рабочие места необходимы… Эль-Модена – маленький город, доходы у нас небольшие. Если сюда переедет какая-нибудь крупная фирма, все от этого только выиграют. Пойми, Кевин, нужно считаться с интересами других. – Городу вполне всего хватает.

– Это что, точка зрения «зеленых»?

– Ну…

– Понятно. Помнится, вы утверждали, что повышение эффективности приведет к увеличению доходов.

– Совершенно верно.

Альфредо прошелся по дорожке до кактусового садика, поднялся на невысокий холмик, с которого открывался вид на равнину. Кевин последовал за мэром.

– Весь вопрос в том, как повысить эффективность, правильно? Мне кажется, здесь не обойтись без помощи крупных фирм. Однако вы… Порой у меня складывается впечатление, что вы, если вам развязать руки, не задумаетесь уничтожить город. – Он махнул рукой в сторону кактусов. – Назад к полям и лугам, к палаткам на берегу реки…

– Ну-ну, – презрительно пробормотал Кевин. По правде говоря, когда он рушил старые дома, ему частенько грезилось нечто подобное. Очередной возврат к природе. Впрочем, он знал, что это всего лишь фантазия, вроде мальчишеского желания стать индейцем, а потому никогда не делился своими мыслями на сей счет с окружающими. Черт побери, неужели Альфредо видит его насквозь?

– Рано или поздно отрицание приводит к краху. – Альфредо, по-видимому, заметил смятение Кевина. – Согласен, ваше движение сегодня приобрело серьезное влияние, и, поверь, не вижу в том ничего плохого. «Зеленые» приносят немало пользы. Однако любой маятник движется как вперед, так и назад, а вы почему-то пытаетесь задержать его обратный ход. Кевин, теперь, став членом Совета, ты должен смотреть в лицо фактам: люди, которые уговорили тебя занять эту должность, на самом деле – отпетые экстремисты.

– Вообще-то речь не о них, а о твоей компании, – запинаясь напомнил Кевин.

– Разве? Хорошо, допустим. «Хиртек» производит медицинское оборудование, физиорастворы и тому подобное. Мы работаем на благо людей, прежде всего тех, кто живет в местностях, где до сих пор не справились с малярией и гепатитом. Ты ведь работал в Танзании, значит, должен представлять, сколько от нас зависит.

– Да знаю я, знаю.

«Хиртек» являлся основой быстро развивавшейся медицинской индустрии округа. Фирма выполняла весьма сложные заказы, однако по количеству работников ничуть не выходила за установленные законом рамки. На ней трудились сотни человек, что означало, что она вносит в бюджет Тастина громадные суммы в качестве налогов; затем эти деньги, естественно, распределялись между горожанами, служа своего рода прибавкой к личным доходам. Кроме того, «Хиртек» поддерживал дочерние предприятия в Африке и Индонезии. В порядочности фирмы сомневаться не приходилось; Альфредо, во всяком случае, не допускал и тени сомнения.

– Послушай, – проговорил мэр, – давай расставим все точки над «и». Как ты думаешь, биотехнология – полезная штука?

– Разумеется, – отозвался Кевин. – Я пользуюсь ею каждый день.

– А медицинские препараты на ее основе каждый день спасают десятки жизней.

– Я знаю.

– Так почему бы Эль-Модене не внести в нее свой вклад?

– Это было бы здорово.

Альфредо молча развел руками. Собеседники посмотрели на кактусы. Кевин, чувствуя себя приблизительно так, словно вновь очутился в Диснейленде, на «Карусели Болванщика»[8], попытался собраться с мыслями.

– Вообще-то какая разница, где именно… Где именно ты собираешься строить, Альфредо?

– Строить что? Извини, я слегка отвлекся и запамятовал, о чем речь.

– О том центре, который ты хочешь построить в Эль-Модене.

– Если бы я замышлял что-либо подобное, то постарался бы подобрать такое местечко, которое наверняка привлекло бы потенциальных арендаторов. Не забывай, у нас хватает конкурентов, взять, к примеру, Ирвин.

Значит, он и впрямь что-то затевает!

– Тебе следовало стать мэром Ирвина, – язвительно заметил Кевин. – Уж там бы ты развернулся.

– Ты хочешь сказать, что они там зашибают деньга? Привлекают фирмы, которые исправно пополняют городской бюджет?

– Точно.

– Так наш городской Совет намерен заняться тем же самым. Если, конечно, ему не будут мешать такие, как ты.

– Я тоже хочу, чтобы у города было больше денег!

– Рад слышать.

– Ладно… Тем не менее… – пробормотал Кевин, шумно вздохнув. Голова шла кругом.

– Мы должны делать то, что можем, правильно?

– Естественно.

– Знаешь, Кевин, по-моему, у нас гораздо больше точек соприкосновения, чем ты думаешь. И ты, и я – мы оба строим.

– Да, но ты губишь дикую природу…

– Не говори глупостей. Во-первых, если уж на то пошло, дикой природы в Эль-Модене попросту не осталось, поэтому не стоит бить себя в грудь. Во-вторых, ближайшие два года нам с тобой предстоит работать бок о бок, поэтому за все, что случится, отвечать будем вместе; следовательно, необходимо единомыслие. Не позволяй своим приятелям делать из тебя марионетку.