Снежный человек (с илл.) - Торбан Раиса Семеновна - Страница 12

• Предыдущая
• 12/30
• Следующая

Рохкимайнены решили получить свои деньги и уйти.

В воскресный день, после завтрака, отец и сын попросили расчет. Хозяин не возражал. Но когда Эйно напомнил о недоданных ему ста пятидесяти долларах, хозяин рассердился:

— Хватит и пятидесяти. Это большая сумма!

— Но ведь вы обещали двести?… — настаивал Эйно.

— Х-хо!.. Работа! Две минуты помахал топором и пятьдесят долларов положил в карман, и это мало?!

— Но ведь я рисковал жизнью, — волнуясь и бледнея, говорил Эйно.

— Жизнью! Да чего стоит твоя жизнь?! Мало вас таких подыхает с голоду!

— Вы недобрый человек, мистер Киртоки, — тихо сказал старый Лоазари.

— А ты молчи, старая рухлядь, узел с тряпьем! — грубо оборвал его хозяин. — Я такому старью кусок хлеба из милости давал, а ты разговаривать?! Ты должен был внушить своему сыну уважение и благодарность к хозяину. Неправда ли, ребята?

Лесорубы промолчали.

Хозяин, красный от злости, вылез из-за стола и шагнул к своей каморке.

Но машинист Ивенс, отец рыженькой Мери, встал в дверях. Громко и раздельно произнося каждое слово, сказал:

— Так как же будет, хозяин, насчет уплаты денег этому парню?

Хозяин сжал кулаки. Но лесорубы следили за каждым его движением. Он в бешенстве рванулся к выходной двери. И у этой двери, словно нехотя, встал еще один лесоруб.

— Придется платить, хозяин, — сказал он задумчиво и пыхнул трубкой.

— У американцев принято держать слово! — запальчиво крикнул молодой голос.

— Вы что, бунт? Полицию!!! — заорал хозяин. Лесорубы молчали, покуривая, как будто бы никто не кричал и вообще ничего не произошло.

В этом молчании хозяин почувствовал вдруг силу и враждебность всех этих людей. Его охватил страх, самый подлый страх за свою шкуру.

Дрожащими руками он вынул бумажник, отсчитал сто пятьдесят долларов и положил их на край стола.

Эйно взял деньги.

— Спасибо, ребята, и прощайте! — поклонился старый Лоазари.

— Одну минуту. Я тоже с вами. — И машинист Ивенс в два счёта собрал свои пожитки.

Лесорубы, особенно молодежь, заинтересовались лекциями и всячески пытались овладеть совершенной техникой лесного дела. Работа пошла живей. Леса валили и вывозили значительно больше, чем раньше.

В начале зимы с лесозавода поступило требование на большую партию леса. Завод должен выполнить срочный заказ на экспорт.

Лесорубы вместе с канадцами решили приготовить показательную партию леса.

Для этой партии деревья рубились «на прииск», и хлысты раскряжевывались по всем правилам.

— Пусть посмотрят нашу работенку! — с хорошей гордостью толковали между собой лесорубы.

По окончании срочного заказа канадцы выразили желание прочно обосноваться в Советском Союзе. Большаков был рад хорошим работникам.

Для постройки собственных домов Василий Федорович распорядился выдать канадцам со склада строительные материалы: лес, железо, стекло и гвозди.

В семье Тодди все радовались, особенно мать.

— Опять у нас будет свой дом. Я разведу кур, купим корову, овечек… Свое молоко, масло… Напряду шерсти, навяжу вам теплых носков, варежек, и заживем… — мечтала она вслух.

— А при доме будет участок земли, больше того поля, помнишь? — сказал отец Тодди.

Жена кивнула головой: как же, она хорошо помнит и жалкое поле, усеянное валунами, и их каторжный труд…

— Наш участок я вскопаю весной, и мы посадим картофель, репу, лук, — продолжал Эйно.

— И морковки и еще яблок, — попросила маленькая сестренка Тодди.

— Ну, морковку еще можно, а вот насчет яблок — не знаю, — засмеялся отец.

— И мне, старику, покой… Довольно я намыкался по всяким «Канадам», — сказал старый Лоазари.

Молчал один Тодди, небрежно просматривая старые журналы и газеты.

«Скука какая! — думал Тодди. — Ничего такого интересного не случается в этой стране. В газетах на последней странице редко-редко мелькнет сообщение о каком-нибудь грабеже или убийстве».

А вот в тех газетах, которые он продавал там, на улицах, в Америке, каждый день сообщалось о дерзких кражах, кровавых убийствах, о казнях на электрическом стуле, о линчевании негров…

А рекламы… одни рекламы чего стоят! В каждой газете пять-шесть страниц одних реклам… Предлагается купить все, что пожелаешь: автомобиль, галстук, небоскреб, жевательную резинку и кока-кола…[19]

Тодди молча перелистывал страницы.

— А ты что думаешь, Тодди? — спросил его дедушка. — Ты, верно, не захочешь быть простым лесорубом, как мы? Ты, верно, будешь инженером или летчиком? В этой стране можно быть кем хочешь, и это родителям не стоит ни одной копейки. А, Тодди?

— Мне не нравится эта страна, я хотел бы уехать, — ответил Тодди своему деду.

— Почему тебе не нравится эта страна? — сокрушался старый Рохкимайнен.

Тодди вздохнул:

— Здесь ничего не случается…

В первый же свободный день они все трое поехали на склад и начали возить материал на отведенный им участок.

Под вечер все было перевезено и сложено в наскоро сколоченный амбар.

Отец и дедушка пошли в барак, а Тодди осталось перенести в амбар ящик гвоздей. Гвозди на участке были дефицитным товаром. Ими очень дорожили.

Когда Тодди, пыхтя, стаскивал с телеги ящик с гвоздями, возле него появился незнакомый человек.

Тодди капельку струхнул — так неожиданно и тихо появился этот незнакомец, а вокруг — никого.

— Терве! — поздоровался он.

— Терве! — вежливо ответил Тодди и оглядел его. Платье человека было порядком изорвано, но за спиной поблескивало дуло хорошего ружья. Вокруг пояса — патронташ.

Когда человек поздоровался, то даже в наступающей темноте Тодди заметил рассеченную губу и ряд крепких желтоватых зубов.

— Хороший товар, — сказал незнакомец, взглянув на гвозди.

— Купите, — шутя сказал Тодди.

— А что же, и куплю, если цена будет подходящей, — ответил незнакомец.

В Тодди заговорила коммерческая жилка. Продать целый ящик он, конечно, не посмел бы, а вот половину — можно подумать… Вероятно, гвозди все равно останутся. Куда их такая уйма?

Они горячо торговались. Тодди хотел иметь свои деньги, и он согласился.

Чтобы никто не видел, Тодди высыпал часть гвоздей в кожаную сумку незнакомца и попросил его никому не рассказывать, что это именно он, Тодди, продал ему гвозди.

— Ладно, — сказал человек. — Я вижу, ты парень дельный. А нет ли у тебя с собой хлеба? Я хорошо заплачу.

— Я сейчас сбегаю домой, спрошу у мамы.

— Не надо спрашивать. Возьми хлеб потихоньку и положи в дупло вон той старой ели. Там, в дупле, я оставлю тебе деньги.

И так же незаметно, как появился, он исчез.

В его тоне и манере себя держать Тодди почувствовал большую таинственность.

«Это, верно, лесной гангстер», — подумал с трепетом Тодди и обрадовался: какое шикарное знакомство! Что, если бы об этом узнали в Америке мальчики с 43-й улицы! Они, наверное, всей компанией умерли бы от зависти к Тодди, а Реджи — владелец «машин-гана» — потерял бы навсегда свою популярность.

Тодди с большим удовольствием разгладил старенькую пятирублевку. Он даже чуть-чуть поплевал на нее. Первые деньги, знаете…

«С этого я начну, — решил Тодди. — И если уж не сделаюсь миллионером, то хорошо заработаю на черный день».

Показательная партия леса очень торжественно была отправлена на лесопильный завод.

— Пусть полюбуются, — говорили лесорубы. — Мало срубить дерево, важно — как его срубить, чтоб оно было — «вещичка».

Все с нетерпением ждали известий об экспортной партии. И дождались…

Не только пришли известия, а еще приехала целая комиссия во главе со следователем.

В экспортной партии леса оказались заколоченными гвозди.

• Предыдущая
• 12/30
• Следующая