Алиби - Пеев Димитр - Страница 21
- Предыдущая
- 21/40
- Следующая
По мнению хорошо осведомленной хозяйки, Якимова не только не встречалась с Пьером (как звали Хаджихристова все его близкие, этим именем называла его и Донева), но не любила даже говорить о нем. В начале этого года он был назначен заместителем начальника управления «Редкие металлы». В 1960 году Хаджихристов женился (в третий раз) на Красимире Константиновой. Женщине, связь с которой послужила поводом для его развода со Стефкой.
Круг словно замкнулся. Телефонный номер управления «Редкие металлы». Там работает Хаджихристов. Якимова делала вид, что не поддерживает отношений с бывшим мужем. С тем большим основанием она должна была бы скрывать связь с ним от Каменова. Она записала телефон Хаджихристова, значит, звонила ему. И не случайно вместо его полного имени поставила только «П». Голос по телефону сообщил, что Якимова находится в боянском ресторане с пожилым мужчиной. А Хаджихристов намного старше Стефки.
Да, этим человеком нужно заняться основательно.
В понедельник утром Ковачев приступил к систематизации собранных материалов. Он решил сгруппировать факты в зависимости от того, кого они уличают.
Первая группа — «Каменов», вторая — «Скитальный» и третья — «Неизвестный».
Свой разговор с Доневой он записал еще вчера, как только вернулся домой. Сейчас он только прочитал его еще раз, добавив кое-какие подробности.
Позвонил полковник Марков, тон его был сух и официален. Это было не совсем обычным и могло означать только одно: есть новые данные о работе врага в стране, данные, которые сильно беспокоят старого разведчика.
Войдя в кабинет начальника, Ковачев был поражен обстановкой.
Плотные шторы были спущены и не пропускали ни одного луча солнца, которое светило над столицей. Густой табачный дым наполнял комнату. Настольная лампа бросала яркий голубоватый круг света на письменный стол, а все остальные предметы были едва видны. Полная окурков огромная пепельница свидетельствовала о том, что Марков провел здесь всю ночь.
Ковачев направился к окну, отдернул одним движением шторы и широко распахнул окно.
— Не занимайся глупостями, а подойди сюда! — крикнул полковник.
«Можешь кричать, но я не дам тебе задохнуться в дыму», — ответил ему про себя Ковачев. Он поспешил открыть и второе окно, погасил настольную лампу.
— Когда мы кончим, ты можешь и подмести. А сейчас садись!
Марков подал ему лист с несколькими рядами пятизначных чисел.
— Смотри! Передано в два часа тридцать минут этой ночью. Хорошо, что я еще был здесь. Кинулся расшифровывать — и вот результат.
Уже спокойнее он подал Ковачеву второй лист, на котором было написано несколько слов латинским шрифтом.
— Это по-немецки, а это перевод.
На третьем листе Ковачев прочел:
«РОБЕРТ ЗА МЕСЯЦ ТОНН ОБЪЕКТ 094 НАСТУРАН 417 УЛЬРИХИТ 46081 ПЕРВОЕ 26 ЛАВАНДУЛАМИТ 3 КАЗУС ЧЕТЫРЕ ПЕРЕХОЖУ ЧАСТОТУ Б КАРДАМ»
«Кардам» сообщает «Роберту» какие-то сведения, очевидно, меняет частоту своих передач. Перехваченное сообщение как будто расшифровано, но понять ничего нельзя.
— Что, ничего не понимаешь? — словно прочел мысли Марков. — Тебе повезло, что некоторые учреждения начинают работу с восьми часов. Иначе бы я разбудил тебя чуть свет. В половине шестого расшифровали текст на немецком. Перевели его на болгарский, но смысла не поняли. И вынуждены были обождать, пока некоторые товарищи выспятся, чтобы проконсультироваться с ними.
«В мой огород камень», — подумал Ковачев.
— Товарищ полковник, тем, что я спал, пока вы работали, могу быть недоволен прежде всего я...
— Оставь. Я не тебя имел в виду. Конечно, ты должен спать, должен. В нашей работе инвалиды не нужны. А когда необходимо, ты сам знаешь, я не жалел ничьего сна. И я совсем не хвалюсь, что сижу, как вампир, ночи напролет. Наоборот, я упрекаю себя. — Марков чуть заметно усмехнулся. — Сегодня с шести до восьми утра я провел два тяжелых часа. Держу в руках тексты и таращу глаза на эти настураны и лавандуламиты, как баран на... — Марков на мгновение задумался и, не найдя более выразительного сравнения, докончил: — На комбайн. Но это уже не имеет значения. Я надеюсь, что двухчасовая задержка не фатальна. Сейчас расскажу тебе, что я думаю по поводу перехваченной радиограммы. Это будет генеральная репетиция и пробный камень моей версии. Жду, что меня каждую минуту вызовет заместитель председателя Комитета. Слушай внимательно.
Ковачев опустился в кресло и посмотрел на начальника.
Ох, уж этот бай Крыстьо! Через несколько минут появится перед генералом — измятый, взлохмаченный, небритый, с мешками под глазами. Только эти очки в толстой черной роговой оправе придают ему академический вид. Не интересуется ни своей внешностью, ни тем, какое впечатление производит. И на здоровье ему наплевать. У него только одна страсть — работа.
— Как я тебе уже сказал, передачу засекли в два часа тридцать минут. Она продолжалась какую-то долю секунды. Сорок три числа, каждое из пяти цифр, были переданы с огромной скоростью — за три десятых секунды. И полагаю, ты уже догадываешься, что на волне...
На какой волне? Раз он так ставит вопрос, значит... передача велась на той же волне, на которую настроен найденный передатчик.
— Восемьдесят девять с половиной сантиметров.
— Иначе я бы тебя не тревожил. Передатчик тот же. Это твое дело, Асен.
Полковник Марков произнес эти слова спокойно, без каких бы то ни было особых интонаций. И это еще больше смутило Ковачева. Да, они означали многое: «Медлишь! Я тобой не доволен. Не я, а родина, которая доверила тебе свою безопасность. Пока ты медлишь, враг действует».
— Значит, существует второй передатчик, который продолжает работать.
Да, потеря передатчика даже не смутила врага и не помешала его преступной деятельности. В сущности, они ничего еще не достигли: не раскрыли убийцу, не знают, кто ведет передачи, на кого работает...
— Надо было ожидать, что потеря аппаратуры их не остановит. Но об этом после. Сейчас перед нами стоит вопрос: в чем суть содержания перехваченной радиограммы?
Полковник Марков устало потянулся, потряс головой, стараясь прогнать сон. После этого загнул палец на левой руке.
— Во-первых. Мы можем быть уверены, что с тех пор, как обнаружена серая коробка, с тех пор как мы прослушиваем дециметровый диапазон, это первая передача. Иначе он сменил бы уже длину волны, и мы не смогли бы его засечь. «Кардам» понял, что аппаратура, с которой он работал, для него потеряна, и сообщает, что на всякий случай меняет частоту, волну, на которой он связывается со своим корреспондентом. Это значит, что мы не пропустили ни одной передачи. Во-вторых! — Марков загнул следующий палец. Это было любимой привычкой полковника, и Ковачеву случалось видеть, как некоторые из молодых коллег передразнивают его, размахивая рукой с двумя-тремя загнутыми пальцами. — Исчезновение передатчика не помешало установлению связи. Значит, «Кардам» имеет второй такой же передатчик. Они предвидели возможность исчезновения аппарата и снабдили «Кардама» не одним, а двумя, может быть, тремя и даже четырьмя радиопередатчиками.
Даже четырьмя. Не перебарщивает ли бай Крыстьо? Шпионы обычно не знают, куда спрятать один передатчик, а этот будет таскать три и четыре. Но тот факт, что у него сразу появился второй аппарат, уже показателен. Этот случай не из обычных.
— Почему вы так думаете? — спросил Ковачев.
— Я скажу тебе. На меня произвело впечатление сложное и хорошо продуманное устройство для уничтожения радиопередатчика в случае, если он попадет в чужие руки. О чем это говорит?
Да, мер предосторожности было так много, что они явно выдавали намерения врага.
— Очевидно, передатчик подвергается опасности обнаружения, — сказал Ковачев.
— Верно. Отсюда следует, что аппарат заряжают сведениями и оставляют в определенном месте. Понимаешь? Передача идет не оттуда, где живет или находится «Кардам». Это уменьшает опасность поимки агента в случае, если будет запеленгован передатчик. Ты знаешь, сколько птенцов уже попало в клетку таким путем. Они сделали выводы, приняли меры. Придумали нечто новенькое.
- Предыдущая
- 21/40
- Следующая
