Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918 — 1939 гг. - Мельтюхов Михаил Иванович - Страница 22

Таблица 12. Боевой состав войск сторон к 14 августа 1920 г.

7 августа главком указал Тухачевскому, что 16-я армия слаба, а Юго-Западный фронт наступает южнее, поэтому следует учитывать угрозу со стороны Ивангорода (Демблина).[167]

10 августа командование Западного фронта отдало приказ войскам о наступлении на Варшаву. Все четыре армии фронта:

4-я, 15-я, 3-я и 16-я, а также 3-й кавалерийский корпус должны были наступать в обход Варшавы с севера.[168] 10 августа в ходе переговоров по прямому проводу Каменев указал Тухачевскому, что «главную массу ваших сил вы пустили севернее Буга по относительно пустому пространству, а с главной массой [противника] пришлось драться только 16 вашей армии», в итоге главные силы противника будут встречены лишь на Висле, тогда как их можно было бы «потрепать» на линии Буга. Однако Тухачевский полагал, что «главные силы противника находятся не южнее, а севернее Буга, но ускользают от ударов. Командующий фронтом считая, что «противник, по всем признакам, не желает давать генерального сражения, имея в тылу Вислу». В заключение разговора Каменев заявил, что «если вы так категорически настаиваете, что главные силы поляков севернее Буга, с чем я никак не могу согласиться по имеющимся в штабе данным, но, считая, что вы более детально в этом вопросе ознакомлены, предоставляю вам свободу действий, но ставлю задачу скорейшего разгрома польских сил без увлечения глубокой стратегией, так как в этом отношении опасаюсь, что у нас не будет времени необходимого для такого рода решений».[169] Тем самым главком по существу выпустил из своих рук управление этой исключительно важной операцией, от успеха которой в значительной мере зависел исход всей войны.

Вероятно, мы теперь уже никогда не узнаем причин столь пассивной позиции главкома по отношению к командующему Западным фронтом, однако некоторые соображения высказать все же можно. Во-первых, следует помнить, что схожая ситуация уже возникала в начале 1920 г. в ходе наступления Кавказского фронта, которым тогда командовал Тухачевский. Ослушавшись прямого приказа главкома, Тухачевский смог выиграть сражение на подступах к Ростову-на-Дону, как будто подтвердив свое военное дарование. Во-вторых, следует учитывать личные взаимоотношения в высшем военном командовании Красной армии, где Тухачевский считался ставленником Троцкого, а портить отношения с всесильным председателем РВСР и членом Политбюро ЦК РКП(б) Каменеву было вовсе не с руки. В-третьих же, вспомним, что Тухачевский уже был членом РКП(б), тогда как Каменев оставался беспартийным военным специалистом.[170] Кроме того, советское командование все еще находилось в плену оптимистических расчетов на скорую победу. Все это, вместе взятое, видимо, и предопределило вышеуказанную пассивность главкома, приведшую в итоге к поражению под Варшавой.

К 11 августа войска Западного фронта вышли на линию Цеханув — Пултуск — Вышкув — Седлец — Лукув — Коцк. На фронте южнее Варшавы протяженностью 160 км оставалась слабая Мозырская группа. Между тем накануне штаб Западного фронта из захваченного польского приказа узнал о подготовке противником контрудара из района Ивангорода. Так, в ночь на 13 августа Тухачевский по прямому проводу сообщал Каменеву, что «по перехваченному приказу 3 армия [противника] собирается перейти в наступление и даже опрокинула одну бригаду Хвесина. В общем южнее Холма еще придется много действовать» и просил ускорить передачу в состав Западного фронта 12-ю и 1-ю Конную армии.[171] Однако никаких контрмер командование фронтом не предусмотрело, видимо, пребывая в приятной уверенности, что противник не. сможет предпринять ничего серьезного. Здесь следует отметить, что именно 12 августа советское руководство стало налаживать конкретные связи с Германией, не пропускавшей военные грузы из Франции в Польшу, рассчитывая закупить у Берлина оружие, снаряжение и продовольствие.[172] Казалось бы, все подтверждало оптимистические ожидания Москвы.

Со своей стороны главком еще 11. августа отдал командованию Юго-Западного фронта директиву, в которой указывалось, что Западный фронт приступает к нанесению решительного удара с целью овладения Варшавским районом. Ввиду этого предлагалось временно отказаться от немедленного овладения Львовским районом и направить для поддержки Западному фронту возможно больше сил для удара примерно на Люблин — Ново-Александрия. В директиве указывалось, что 12-я армия главными силами должна наносить удар в общем направлении на Люблин, а 1-я Конная армия должна выйти в район Замостье — Томашов — Грубешов. Главком считал необходимым скорейшую передачу сперва 12-й, а затем и 1-й Конной армии в непосредственное подчинение командующему Западным фронтом. В директиве сообщалось, что Тухачевский указывал срок передачи 12-й армии 13 августа, а 1-й Конной — числа 15-го. Таким образом, только теперь впервые главком ставил новые задачи 12-й и 1-й Конной армиям. Как уже отмечалось, по техническим причинам указанный документ был расшифрован в штабе Юго-Западного фронта только 13 августа. В этот же день главком направил Юго-Западному фронту новый приказ, в котором говорилось: «Для развития решительного наступления Западного фронта приказываю: 1) с 12 час. 14 августа командюзу передать в оперативное подчинение командзапу XII и 1 Конную армию без 8 кав. дивизии с разграничительной линией, установленной в настоящее время между 1 Конной и XIV армиями».[173]

Но, как позднее показали Б.М. Шапошников и А.И. Егоров, эти приказы безнадежно запоздали — их следовало отдать и начать реализовывать еще 5–6 августа. Время было упущено, и хотя Реввоенсовет Юго-Западного фронта 14 августа отдал соответствующую директиву командованию 12-й и 1-й Конной армий,[174] но, как показали дальнейшие события, командование конармии и после этого не отказалось от мысли занять Львов. Тем более что приказ Западного фронта от 15 августа, требовавший перебросить конармию в район Владимира-Волынского, был передан без подписи члена РВС фронта, что позволило не выполнять этот неправильно оформленный документ.[175] На повторный приказ от 17 августа Буденный ответил, что «армия в данный момент для новой перегруппировки выйти из боя не может».[176] 1-я Конная армия продолжала вплоть до 19 августа затяжные, тяжелые бои в районе Львова. Таким образом, и момент решающих боев Красной армии за Варшаву 12-я армия и особенно 1-я Конная армия, являвшаяся мощной ударной маневренной силой, оказались далеко в стороне от главного участка боев и фактически не могли оказать необходимой помощи войскам Западного фронта. В данном случае, по справедливому мнению В.А. Меликова, сказалось прежде всего «отсутствие твердого стратегического пути и до крайности противоречивая линия стратегического поведения Главного командования (особенно в период с 22-го июля по 18-е августа)».[177]

Сражение на Висле началось 13 августа 1920 г. По мере приближения советских войск к Висле и столице Польши сопротивление польских войск возрастало. Противник пытался, используя водные преграды, задержать дальнейшее продвижение советских войск и привести свои части в порядок, с тем чтобы в последующем перейти в контрнаступление. 13 августа 21-я и 27-я советские дивизии овладели сильным опорным пунктом противника — городом Радзимином, находящимся в 23 км от Варшавы. Прорыв в районе Радзимина создал непосредственную угрозу Варшаве. В связи с этим генерал Галлер приказал ускорить начало контрудара 5-й польской армии и ударной группировки на р. Вепше. Подбросив две свежие дивизии из резерва, польское командование предприняло 14 августа яростные контратаки, пытаясь восстановить положение в районе Радзимина. Советские войска отражали натиск противника и даже в отдельных местах продвигались вперед. Советская 3-я армия во взаимодействии с левым флангом 15-й армии в этот день овладела двумя фортами крепости Модлина. В боях под Радзимином у советских войск наглядно проявилась нехватка боеприпасов и особенно снарядов. Не случайно еще вечером 13 августа начдив—27 В.К. Путна предложил командарму—16, «прикрывшись заслонами, отойти обратно к Бугу», поскольку считал, что «лучше уйти из-под Варшавы не разгромленными и по своему почину, чем отступить по принуждению со стороны противника и разбитыми».[178] Конечно, это предложение было отклонено.