Тайна сибирской платформы - Осипов Валерий Дмитриевич - Страница 3

• Предыдущая
• 3/70
• Следующая

Почти вертикально вниз уходят шаткие деревянные мостки. Эти мостки и края шахты облеплены тысячами негров-рабочих. Иногда между ними можно увидеть белый пробковый шлем европейца. Это или надсмотрщик, или хозяин участка. Интересно, что небольшая в общем-то площадь шахты разделена на сотни мелких участков. Каждый хозяйчик владеет одним или двумя-тремя такими «пятачками» размером в несколько квадратных метров.

Хозяин участка имеет десятка полтора негров и надсмотрщика, тоже белого. По утвердившемуся здесь порядку, надсмотрщик с несколькими неграми-рабочими по деревянным мосткам спускается на дно шахты, а хозяин с оставшимися неграми работает наверху. Спустившиеся вниз долбят породу и накладывают ее в ведра из воловьей шкуры, а наверху крутят деревянный ворот, который наматывает на себя побелевшую от долгого употребления проволоку, к которой прикреплены ведра с алмазной породой. Хозяин участка сам берет ведро, высыпает породу на стоящий рядом с воротом гладкий стол и начинает искать кристаллы алмазов (часто ему помогают в этом жена и дети).

Хозяев на Кимберлийской шахте очень много, несколько сот. Через весь колодец шахты, подобно паутине, простирается густая сеть подъемных проволок, каждая из которых идет с нижнего рабочего участка к своему вороту. Вороты на поверхности шахты уже не помещаются в один ряд. Над первым рядом построен настил, и на нем установлен второй ряд воротов, над вторым — третий, а кое-где уже начинает возникать и четвертый. Все это построено «на живую нитку» — поскорее и подешевле. Настилы скрипят, шатаются, и все эти четырехэтажные ярусы стоят на самом краю каменной пропасти в несколько сот метров глубиной.

Часто происходят несчастные случаи: оступится рабочий-негр и с душераздирающим криком летит вниз. Считается удачным, если он погибает один, — внизу ведь тоже сотни людей. Нередко после такого падения наверх в тех же ведрах, в которых поднимают алмазную руду, вытаскивают несколько изуродованных трупов чернокожих. Для хозяина это не представляет никакого убытка — негр здесь «стоит» дешевле метра медной проволоки. Ежедневно они целыми толпами прибывают в Кимберлей и располагаются табором вокруг шахты в ожидании, когда их за нищенскую плату в горстку гнилых бобов возьмут на работу.

Хозяин погибших рабочих подходит к табору и показывает три пальца. Это означает — нужны трое новых. Человек двадцать новичков срываются с места и наперебой начинают предлагать свои услуги. Делают они это очень наивно: бьют себя по мускулам, поднимают с земли огромные куски породы — смотри, мол, какой я сильный. Хозяин выбирает рабочих очень придирчиво, словно покупает лошадей. Потом хлопает троих по плечу и идет к вороту. Трое «счастливчиков» идут вслед за ним и занимают освободившиеся места. Через несколько минут снизу поднимают очередную партию алмазной породы, и все начинается сначала.

Вот тебе, милая Катя, описание знаменитых африканских алмазных рудников.

Начал я вести и дневник. Туда вношу научные рассуждения, которые велено мне раз в месяц отсылать в Петербург, в Географическое общество.

До свидания, Катюша, и прости меня за разлуку. Крепко целую тебя. Твой Павел Лугов…»

«Настоящим имею честь доносить Вашему превосходительству, что наблюдения, проведенные мною в городе Кейптауне, а равно по дороге от оного к городу Кимберлею, позволяют сделать вывод об имеющем место в здешних провинциях серьезном конфликте между британской державой и республикой бурских колонистов, который…»

Павел Иванович вздохнул и отложил перо в сторону. Донесение в Петербург не получалось.

Лугов встал от стола и подошел к окну. Кромешная тьма африканской ночи застилала все вокруг. Только редкие точки раскачивающихся на ветру фонарей напоминали о городе.

Павел Иванович открыл окно. Приглушенный звериный рык донесся издали. Потом послышалась мелодичная музыка и негромкое пение: в бурской колонии, расположенной на окраине города, шло богослужение.

Неожиданно где-то рядом несколько пьяных голосов заорали веселую песню. Это мистер Рей Джэкобс в компании подгулявших друзей возвращался из бара.

Под окном кто-то крепко выругался по-голландски. Лугов узнал голос Питера — молодого бурского парня, приходившего в дом мистера Джекобса к своей сестре — служанке Анне.

Павел Иванович вернулся к столу, скомкал донесение, придвинул ближе свечу и раскрыл толстую синюю клеенчатую тетрадь — свой дневник.

«…Почти невозможно представить, — быстро писал Лугов, — что маленькие прозрачно-сероватые кристаллики алмазов могут служить причиной обостряющихся с каждым днем все сильнее и сильнее англо-бурских отношений. Ключ к пониманию этого конфликта лежит в событии, происшедшем на африканском континенте почти тридцать лет назад. Как рассказывали мне очевидцы, в 1867 году некий англичанин Джон О’Релли, охотник за страусами, путешествовал в долине реки Вааль. Однажды он остановился заночевать на ферме голландского колониста Ван-Никерка. После ужина гость и хозяин сели к очагу со своими трубками. У ног папаши Ван-Никерка расположились его ребятишки. Они играли красивыми разноцветными камешками.

Один из этих камней привлек внимание О’Релли своим необычайно сильным блеском. Охотник поднял его и стал внимательно разглядывать.

— Послушайте, Ван-Никерк! — взволнованно сказал он, вынимая трубку изо рта. — Да ведь это же бриллиант!

Фермер рассмеялся.

— Можете взять его себе. Такие бриллианты кучами лежат вокруг моего дома.

Несмотря на эту шутливую реплику, О’Релли, прихватив с собой камень, в ту же ночь, не теряя ни минуты, отправился в город Кейптаун, чтобы показать находку знающим людям.

По дороге О’Релли остановился в небольшом местечке Кольсбурге, чтобы сменить лошадь. Зайдя в трактир выпить стаканчик вина, охотник увидел возле стойки своего знакомого, доктора Атерстона в компании подгулявших молодых людей.

— Хэлло, друзья! — приветствовал их О’Релли. — Пока вы тут пьянствуете, я открыл алмазные россыпи на реке Вааль.

— Не покажете ли вы нам хотя бы один алмаз, дорогой О’Релли? — улыбаясь, спросил доктор Атерстон.

— Пожалуйста, — ответил охотник и бросил на стойку взятый у фермера камень.

Несколько минут общество разглядывало находку.

— Никакой это не алмаз. Обыкновенный булыжник, — авторитетно изрек кто-то, в с общего согласия камень выбросили в окно, а его владельцу предложили выпить вместе со всеми.

Неожиданно доктор Атерстон с несвойственной для его возраста легкостью выбежал из трактира. Заинтересовавшись, О’Релли пошел за ним. Почтенный доктор, стоя на коленях перед окном, копался в пыли.

— Вот он! — радостно сказал, наконец, Атерстон, поднимаясь с земли.

Увидев О’Релли, доктор схватил охотника за руку и потащил к себе в дом. Там он закрыл дверь и опустил шторы.

— Никто из этих молодчиков ни черта не смыслит в драгоценностях! — тяжело дыша, заговорил Атерстон. — Это самый настоящий алмаз. В нем не менее двадцати пяти каратов! Я покупаю его!

…Известие о находке крупного алмаза на реке Вааль произвело сенсацию среди населения Капской колонии. Началась «алмазная лихорадка». Тысячи людей бросились в те места за наживой.

К началу 70-х годов старательскими работами были охвачены площади на сорок миль выше и ниже бывшей фермы Ван-Никерка. Но вот в самый разгар алмазного промысла на берегах Вааля вдруг пронесся слух о находке бриллиантов у озера Дютуа, на открытой равнине, милях в двадцати от реки. Принесшие этот слух рассказывали о фантастическом богатстве нового месторождения. По их словам, алмазы там можно было собирать руками прямо с земли. В доказательство они показывали горсти прекрасных крупных камней.

Палаточный городок на берегу Вааля опустел в одну ночь. Бросив все имущество, захватив только оружие и необходимые инструменты, толпа бросилась к озеру Дютуа. По дороге между обезумевшими от призрака близких богатств приискателями вспыхивали свирепые схватки. Пешие убивали конных, захватывали их повозки и, сметая все на своем пути, устремлялись вперед. Те, кто не сумел обзавестись транспортом, бегом устремлялись к озеру. Казалось, что злокачественным «алмазным микробом» заражен сам воздух на подступах к месторождению.

• Предыдущая
• 3/70
• Следующая