Обратимость (СИ) - Дьюал Эшли - Страница 16

- Умереть? – сглатываю. – Но почему? Кто хочет нас убить?

- Люди. – Усмехается она. – Обычные люди, которые, так же как и мы, боятся завтра не проснуться.

Собираюсь воскликнуть, что не желаю причинить кому-то боль, не желаю кому-то портить жизнь, а затем вдруг вспоминаю про Андрея, и замолкаю, не сказав ни слова.

- Нам надо держаться вместе, слышишь? Ты и я – мы семья с тобой, кажется.

- Кажется? – я нервно прохожусь пальцами по волосам и втягиваю воздух. – Это так странно. Я и подумать не могла, что у меня есть…, ну…, ты понимаешь…

- Да, наверно, это удивительно.

- А ты тоже не догадывалась о моем существовании?

- Аня. Всегда, - шепчет незнакомка и поджимает губы, - я всегда о тебе знала, и каждый день о тебе помнила.

- Тогда почему же мы не встретились раньше?

- Потому что хорошего в этом столько же, сколько и плохого.

Я задумчиво прикусываю губу: как же мне относиться к тому, что сейчас происходит? У меня есть родная сестра. Господи. Она обладает странной силой и может останавливать время, как в том сериале про ведьм. Матерь Божья! А еще есть люди в черной униформе, о которых страшно даже просто подумать.

Прикрываю ладонями лицо, громко выдыхаю и зажмуриваюсь. Может, я еще сплю?

- Меня зовут Маргарита. – Говорит девушка, и я непроизвольно поднимаю на нее взгляд. Незнакомка вскидывает подбородок – прямо как я делаю, когда хочу выглядеть решительней – и пожимает плечами. – Правда, мне больше нравится просто – Рита.

- Рита, - повторяю я. – Хорошо. Я – Аня.

Девушка усмехается и закатывает глаза к потолку. Все-таки она красивая. Худая и высокая. Вряд ли мы с ней чем-то похожи, и уж точно я бы не сказала, что нас связывает нечто помимо любви к черному цвету. Однако жизнь - интересная вещь, сотканная из различных стечений обстоятельств. Вот и нас что-то свело. В судьбу я с трудом верю, хотя с тем, что сейчас вокруг происходит – давно бы уже пора.

- Наверняка, у тебя есть вопросы.

- Да, но…, - сглатываю и впервые смотрю на Риту дольше нескольких секунд. Думаю, она сразу же улавливает ход моих мыслей. – Мне надо вернуться домой. Найти отца, брата.

- Аня, это опасно. Те люди…

- Понимаю. Но папа сказал мне бежать, и…, - откидываю назад голову, пытаясь утихомирить в себе эмоции. Господи. Как же объяснить то, что я оставила его? Как объяснить мой порыв удрать из дома со всех ног? Ведь я могла не согласиться. Могла задержаться и помочь ему. Но нет, я убежала. Как эгоист, как трус или как послушная дочь? Не знаю. В любом случае, вряд ли отец воспитывал человека, способного спастись самому, обрекая на гибель других. Так что же тогда со мной произошло в ту минуту? Почему я бросила его? Почему я оставила его одного? – Я должна найти отца. – Сквозь стиснутые зубы, шепчу я и вновь смотрю на девушку. Меня трясет, но я борюсь с собой. Сжимаю в кулаки руки и повторяю. – Должна.

Рита задумчиво отворачивается. Скулы играют на ее щеках, глаза расширяются. Такое чувство, будто в голове девушки созревает план. Хмыкнув, она тянется к телефону, набирает что-то на клавиатуре и отрезает:

- Готово.

- Что готово?

- Машина. Так, Аня, - шатенка поворачивается ко мне и серьезно сводит брови. Сестрой ее назвать пока что очень сложно, - мы поедем только в том случае, если ты пообещаешь слушаться.

- В смысле слушаться?

- В смысле, я скажу – бежать, ты побежишь. Я скажу остаться в машине – ты останешься. Скажу молчать – ты замолчишь.

Сужаю глаза. Мне не нравится то, что она говорит. Не нравится, что она командует. Рядом с ней я ощущаю себя маленьким, беззащитным ребенком, и это уже не просто мне не нравится, а выводит из себя. Однако гордость остается в неудел, когда я понимаю, что стоит на кону. Нет смысла строить из себя того, кем я не являюсь. Так что мне абсолютно понятны ее условия, пусть они и вызывают во рту привкус горечи.

- Хорошо.

- Хорошо, - громко повторяет Рита и срывается с места. Я следую за ней в зал, затем в подъезд, на улицу, в машину. Как хвост. Чувства смешанные. Еще непонятно, нравится мне наше приключение или нет.

Рита открывает заднюю дверь, сама прыгает вперед. Я ни о чем ее не спрашиваю, послушно залезаю в салон, и вдруг вижу за рулем еще одного человека. Мужчину. Он не поворачивается, когда я хлопаю дверью. Он не здоровается даже тогда, когда мы трогаемся с места. Отлично. Мне не по себе, и поэтому я смущенно начинаю мять ладони. Атмосфера гнетущая. Еще несколько секунд я рассуждаю над тем, что меня вообще занесло в эту темно-серую Камри, как вдруг Рита говорит:

- Это Рувер.

Недоуменно хмурюсь:

- Что? Рувер?

- Да, - она кивает в сторону незнакомца и поворачивается ко мне лицом. – Не обращай внимания. Он не слишком разговорчив.

Что вполне нормально для людей с таким именем – Рувер. Что это вообще такое? Он из Германии? Его назвали в честь речки? Хм. Я бы тоже ходила, помалкивая. Или сидела. Как он сейчас. Смотрит перед собой, сжимает руль одной рукой, словно вторую придумали только для того, чтобы она вальяжно лежала на колене. Волосы черные. В вечернем свете их едва ли видно. Но, кажется, они вьются и закрывают пол-уха. Удивительно, как внешний вид, порой, определяет характер человека. И у меня почему-то складывается впечатление, будто с этим Рувером уж очень сложно общаться.

Отворачиваюсь к окну. За стеклом пролетают знакомые дома, однако теперь я не могу смотреть на них, как прежде. Теперь все старое, кажется, мне новым. Будто мир изменился. Или я изменилась. Не знаю.

- Кто эти люди? – спрашиваю я, вновь повернувшись к Рите. – Люди, которые напали на папу.

- Они напали на тебя. – Исправляет она со вздохом. – Клан Аспид.

- Что? Клан?

- Да. Сборище верующих фанатиков, отрицающих всякую возможность необычного, если она выходит за рамки религии.

- Не понимаю, - хмурю лоб. – На нас охотятся священники?

- Чисто теоритически священники лишь руководят процессом. Грязную работу выполняют венаторы. Именно с ними ты встретилась.

- Кто?

- Венаторы. Охотники.

- Поразительно похожие, широкоплечие близнецы?

- Можно и так сказать.

- Но что им нужно? Я двадцать лет жила спокойно, и тут вдруг они решили, что пора свести со мной счеты? – Паника подскакивает к горлу. Удивляюсь своей поразительной способности выговаривать слова даже тогда, когда язык отказывается двигаться. Или у меня галлюцинации, и, на самом деле, тело превратилось в огромный, бесформенный кусок льда, не способный жестикулировать? Встряхиваю головой. Затем откашливаюсь и вновь спрашиваю, - неужели они знают о том, что случилось позапрошлой весной?

- Не просто знают. – К моему сожалению, соглашается Рита. – Именно данное событие и привлекло их внимание. Что ты сделала?

- Я…, - пожимаю плечами и нервно отворачиваюсь, - ничего особенного. Просто.

- Просто что?

Выдыхаю. Мне действительно сложно об этом говорить, поэтому я прошу:

- Давай сменим тему.

- Но, Аня, ты можешь мне доверять.

Оставляю ее слова без внимания. Я и себе-то с трудом верю, ей и подавно.

Салон машины давит на меня, словно клетка. Я сжимаю в кулаки руки, неуверенно осматриваюсь и стараюсь глубоко дышать. Но как? Как это возможно, когда сердце вырывается из груди? Стучит, как сумасшедшее! Я не могу смириться с тем, что произошло – это слишком сложно, нереально! В городе неожиданно появляется моя родная сестра, отец жертвует собой, да еще и щепотка мистики в каждом из этих блюд. Господи, неужели я не могу и дальше отрицать то, что случилось со мной позапрошлой весной? Неужели я должна поверить в то, что совершила нечто невообразимое, нечто всколыхнувшее мою жизнь на сто восемьдесят градусов. Нет, не хочу! Это не может быть правдой. Я ведь два года оглядывалась назад и не видела ничего. Ничего кроме пустоты. Мои воспоминания были сном. И я поверила в это. Искренне поверила в то, что выдумала тот день, тех людей, ту смерть. Однако теперь все становится реальным, и это все падает на мою голову, расшибая ее на тысячи частей! И я заслуживаю этого. Я знаю, я понимаю! Но мне страшно. Мне очень страшно.