Создатель меча - Роберсон Дженнифер - Страница 85

• Предыдущая
• 85/95
• Следующая

— И когда я узнала, что у меня будет ребенок, я тоже жила ненавистью… она заставила меня выжить. Она не дала мне умереть. Боги не позволили мне умереть, чтобы я могла исполнить свои клятвы. Ребенок был свидетелем этого, хотя я еще не знала о нем.

Я молчал.

Дел посмотрела на меня.

— Ты понимаешь, что такое ненависть. Ты жил ею, как и я… Ты ел и пил ее, ты спал с ней… но ты не позволил ей поглотить тебя. Ты не позволил ей подменить тебя, — Дел спрятала лицо в ладонях. — Я изувечена. Я неправа. Я не женщина, не человек и даже не танцор меча. Я только ненависть… Она сожрала все во мне.

И снова я услышал Чоса Деи: «Одержимость правит, а сострадание вредит».

Дел запустила пальцы в волосы, убирая со лба светлые пряди. Ее лицо кривилось от отчаяния.

— Если Аджани у меня заберут, от «меня» ничего не останется.

Мне было больно, но я заставил себя говорить твердо.

— Значит в итоге ты решила позволить ему выиграть. После шести лет, после всех этих клятв…

— Ты не пони…

— Я очень хорошо понимаю, Делила. Ты сама говорила, я тоже жил ненавистью. Я знаю ее вкус, запах, много лет я не расставался с ней ни на минуту. И я знаю, насколько она соблазнительна, как она старается овладеть тобой… и с каким удовольствием берешь помощником вместо человека.

Лицо Дел совсем побледнело.

— Все, что я делала, я делала ради этой ненависти. Я выносила дочь и бросила ее… Я обучалась в Стаал-Уста… Я убила много людей… — Дел тяжело перевела дыхание. — Я пыталась отнять свободу у дорогого мне человека, а потом чуть не убила его.

Я растерялся и не сразу придумал, что сказать, а потом промямлил:

— Ну не убила же. Я ведь выжил.

Взгляд Дел не изменился.

— А если бы он не выжил, я бы не позволила себе тратить время на переживания. Я бы заставила себя забыть о боли и идти вперед, искать Аджани… одна, как раньше. Женщина, живущая ненавистью, одержимая… — голос сорвался, но Дел нашла в себе силы продолжить. — Почему ты здесь, Тигр? Почему ты не бросишь меня?

Я хотел коснуться ее, но не стал. Я хотел ей все сказать, но не смог. Я не умею объясняться. Такой танец мечей нас с Дел танцевать не научили. Мы умели танцевать только в круге, с оружием в руках.

Мне пришлось пожать плечами и небрежно бросить:

— А я думал, это ты меня никак не бросишь.

Дел не улыбнулась.

— Ты не клялся. Ты не обязан искать Аджани.

Я лениво поддал ногой камень и он укатился в темноту. Проводив его взглядом, я подошел к Дел и прислонился к стене.

— Знаешь, клятвы не всегда нужны. Иногда все просто идет своим чередом.

Дел посмотрела на меня и глубоко вздохнула.

— Из-за тебя мне так тяжело.

Я разглядывал темноту аллеи.

— Ты боишься?

— Аджани? Нет. Я ненавижу его так сильно, что страха не чувствую.

— Нет. Ты боишься того, что будет потом.

Дел закрыла глаза.

— Да, боюсь, — тихо сказала она. — Боюсь, что не почувствую того, что должна почувствовать.

— Что именно баска?

— Радость. Успокоение. Наслаждение. Восторг, — Дел открыла глаза и заговорила с горечью. — То, что чувствует человек, проведя ночь с любимым человеком или убив ненавистного врага.

Я хмуро уставился в землю.

— Когда я был мальчишкой, — начал я, — я поклялся убить одного человека. Я действительно собирался это сделать. В моей душе была только ненависть. Как и ты, я жил ею. Я ею питался. Каждую ночь я ложился с нею спать и повторял звездам: я убью его. Я был совсем мальчишкой. Дети часто произносят клятвы, но редко их выполняют. Я от своих слов отступать не собирался… и эта клятва помогла мне продержаться, пока в лагерь не пришел песчаный тигр и не загрыз детей. Эта клятва заставила меня взять самодельное копье и самому пойти в Пенджу убивать песчаного тигра. Я решился на это потому что знал, если я убью зверя, племя обязано будет выполнить любую мою просьбу. И тогда я бы попросил.

— Свободу, — пробормотала Дел.

Я медленно покачал головой.

— Возможность убить шукара.

Дел резко повернулась ко мне.

— Старика?

— Этот старик больше других старался заставить меня почувствовать, что я живу в аидах. Только он и заставил меня выжить.

— Но ты его не удил.

— Нет. Три дня я был без сознания. За меня говорила Сула. Она сказала, что я хочу получить свободу, — я пожал плечами. — А я хотел убить шукара и этим освободиться — не физически, а морально. Я мог представить только такую свободу.

— А вместо этого Салсет тебя прогнали.

— Я был свободен идти куда пожелаю. Чула умер.

— Что ты говоришь, Тигр?

— Что в конце концов я победил. Больше всего старик хотел, чтобы я умер, а не ушел… А я его обманул.

— Тигр…

Я заставил себя говорить спокойно.

— Иногда мы стремимся не к тому, что нам действительно нужно. А мы этого не понимаем.

Дел не ответила.

Она прислонилась к стене, как и я долго молчала и смотрела в темноту, и наконец заговорила:

— Ты думаешь, я не права?

Я криво улыбнулся.

— Не имеет значения, что я думаю.

— Имеет, — сказала она и повернулась ко мне. — Мне всегда было важно знать, что ты думаешь.

— Всегда?

— Ну, может не сразу… Когда мы встретились, ты был невыносимым, настоящим самоуверенным Южанином, — Дел даже улыбнулась. — Я думала, что тебя обязательно придется ударить по голове, чтобы вбить в нее хоть немного ума… или может кастрировать, чтобы ты начал думать мозгами, а не тем, что у тебя ниже пояса.

— Ты даже не представляешь, что можешь сделать с мужчиной, Делила, когда он впервые видит тебя. Поверь мне, ни один человек — ни один нормальный мужчина — не может думать о чем-то другом.

— Никогда к этому не стремилась, — поморщилась Дел. — Это ноша, а не дар.

— Мило, — лениво сказал я. — А я-то никогда не считал это ношей.

Дел покосилась на меня.

— Тщеславие тебе не к лицу.

— Мне все к лицу.

— Даже Чоса Деи?

Я нахмурился: игра закончилась.

— Он ко мне не имеет никакого отношения, — мрачно сообщил я. — Он не часть меня. Он даже не часть меча. Он просто паразит.

— Но паразит смертельно опасный. Теперь ясно, что мессия не Шака Обре… — Дел помолчала. — Я до сих пор не могу поверить. Аджани — мессия.

Я пожал плечами.

— Он одержим убийством. Может в этой истории с джихади не все подстроено Аджани — ведь первым Оракула и джихади упомянул святой из Ясаа-Ден — а Аджани состряпал план уже потом, услышав о приходе мессии.

Дел покачала головой.

— Не могу поверить, что человек, которого я знала и тот, с кем познакомился Беллин, одно и то же лицо.

Я нерешительно посмотрел на Дел, но все же заговорил:

— А ты уверена, что знаешь, какой он человек? Ты помнишь только жестокость и убийства… ты видела как Аджани и его люди вырезали всю твою семью, ты видела Джамайла в огне, ты страдала от… ухаживаний Аджани. Тебе было всего пятнадцать и в этом кошмаре ты не могла правильно оценить человека, разобраться в нем. Тебя переполняли чувства — а они плохие советчики.

— Зато они помогают забыть обо всем и сосредоточиться только на поиске убийцы, — отрезала Дел.

— И мы вернулись к тому, с чего начали, — я отошел от стены. — А может и нет.

— Может и нет? Тигр, что ты…

— Пошли, — сказал я, направляясь вниз по улице. — Мне надо поговорить с одним человеком.

— Сейчас? Уже поздно…

— Пошли, баска. Дело неотложное.

Эламайн конечно была уверена, что я пришел к ней. Пока не увидела Дел.

— Эснат, — коротко потребовал я.

Сабо, поприветствовавший нас в дверях, сразу отправился за хозяином, а Эламайн осталась стоять в центре комнаты, закутанная в шелк волос, стекавших по ее ночной рубашке из-под которой виднелись изящные ножки. Оторваться от них было трудно, и я подумал, что взгляд Южанина волнует любая часть тела женщины поскольку обычно все эти прелести скрыты под бурнусом.

— Эснат? — повторила она.

• Предыдущая
• 85/95
• Следующая