Разрушитель меча - Роберсон Дженнифер - Страница 25

• Предыдущая
• 25/85
• Следующая

— Нет, — решительно отказывается Шака.

Глаза Чоса простодушно расширяются.

— Но мы ВСЕГДА так делали. Половина тебе, половина мне.

— Нет, — повторяет Шака. — Сейчас дело касается людей.

Чоса наклоняется поближе к брату и доверительным шепотом напоминает:

— Даже если кто-то из них и погибнет, мы просто сделаем их БОЛЬШЕ.

Шака Обре отшатывается.

— Мы не можем. Они ЛЮДИ, Чоса — они живые. Ты должен оставить их в покое.

— Половина их принадлежит мне.

— Чоса…

— Но мы же всегда так делали, Шака! Всегда пополам. Ты что, забыл?

Но Шака непреклонен.

— Только через мой труп.

Чоса заинтересованно смотрит на брата.

— А знаешь, это интересно, — охотно соглашается он. — До сих пор ничего подобного нам в головы не приходило.

Шака полон подозрений.

— Ты о чем?

— Мы никогда не пытались убить друг друга. Как ты думаешь, что-нибудь получилось бы? Я говорю о настоящей смерти? — от волнения лицо Чоса краснеет. — У каждого из нас есть охрана, мы знаем заклинания… Думаешь мы действительно могли бы преодолеть их? Попробуем, просто чтобы посмотреть, что получится?

— Уходи, — говорит Шака. — Мне это не нравится.

Но Чоса настаивает.

— Подожди, подумай. Представляешь, как это интересно?

Шака качает головой.

В глазах Чоса появляется разочарование.

— Ну почему ты так любишь портить другим удовольствие, Шака?

— Потому что у меня больше здравого смысла. Я понимаю, что такое ответственность, — Шака кивает на зеленые поля. — Мы создали этот мир для бедствующих людей, Чоса. Мы засеяли поле. Теперь нужно заботиться об урожае.

Чоса издает ироничный смешок.

— Вот ТЫ и заботься об урожае. А я пойду собирать.

Шака смотрит как брат поворачивается, чтобы уйти.

— НЕ смей вмешиваться! Ты не причинишь зла этим людям, Чоса!

Чоса выдерживает паузу.

— Пока нет. Я позволю тебе наиграться новой игрушкой. Я подожду, пока мне есть чем заняться. Потом пройдут века и тебе тоже все это надоест. Тебе захочется чего-то нового, — он улыбается. — Так?

Только звук. Ничего не видно: я не мог открыть глаза. Я мог только лежать и слушать; мое тело не подчинялось мне.

— Будь ты проклят, — прошептала она. — Я ненавижу тебя за это.

Таких слов я от Дел не ожидал.

— Я НЕНАВИЖУ тебя за это! — голос странный, как будто ее держат за горло, она задыхается и не может говорить. — Я ненавижу тебя за то, что ты сделал; за то, каким ты стал после того, как в твой меч вселился этот волшебник и ты начал бороться с ним… — неожиданно она замолчала, несколько секунд я слышал только тяжелое дыхание, потом она продолжила поспокойнее, но все еще с надрывом. — Что мне делать? Позволить ему захватить тебя? Повернуться спиной и уйти? Притвориться, что не стоило бороться, что этот человек не был мне дорог, просто потому что такое решение было бы самым простым?

У меня не был готов ответ ни на один из ее вопросов, но она и не ждала, что я отвечу. Знай Дел, что я мог ее слышать, ничего этого она бы не сказала… Она говорила для себя, потому что не могла молча бороться с такой болью.

— Если бы ты видел, что он сделал… — она уже не скрывала отчаяние.

— Если бы я могла убить его, я бы убила. Если бы я могла отрубить ему голову, как отрубила голову Аджани, я бы сделала это. Если бы я могла использовать магию или что угодно, чтобы освободить тебя, я бы использовала… — потом она заговорила торопливо, стремясь поскорее избавиться от переполнявших ее переживаний. — Мне многое нужно было сказать тебе, но я никак не могла… такие люди как мы с тобой бояться признаться в собственной слабости или согласиться с поражением, потому что для нас это может стать началом конца. Я знаю это. Я это понимаю. А сейчас, когда мне так нужно знать кто и что ты… ты ничего мне не предлагаешь, а я не могу спросить. У меня на это не хватает мужества.

Я собрал все силы и начал бороться, но слова не получались. Веки не поднимались.

— Что мне делать? — повторила она. — Я слаба. Я БОЮСЬ. Такой враг мне не по силам. Я не Песчаный Тигр.

А потом зашелестел поток высокогорных свистящих звуков, соединенных в причудливые чужие слова. Молебствие, которое должно было защитить от страха.

Тишина. Больно бьющая, суровая тишина. Как же мне хотелось заполнить ее.

— Ты исказил мою песню, — наконец объявила она. — Ты переделал все слова и изменил музыку.

Баска, прости.

— Пожалуйста, — сказала Дел. — У меня в жизни было много бед, я спела много песен, я закалила себя. Я такая, какая есть. Я… не похожа на остальных. Я не могу быть как остальные, потому что в этом есть слабость. Но ты дал мне что-то… большее. Ты сделал из меня что-то большее. Ты не сделал меня меньше чем я была — меньше чем мне приходилось быть и все еще приходится… ты сделал меня больше.

Мне так хотелось ей ответить. Сказать, что я ничего из нее не делал, что это она сделала из меня что-то; что благодаря ей я стал лучше; больше…

— Так что мне делать? — холодно спросила она. — Убить тебя для твоего же блага?

Вот этого мне не хотелось.

Как и Чоса.

Который снова стоял на площадке рядом с Шака Обре.

Снова звук. Шипение отточенной стали, вынимаемой из проложенных мягкой кожей ножен. Шелест Южных сандалий. Приглушенные удары копыт — лошадь мягко ставила ноги на песок.

— Значит он нас все-таки нашел, — пробормотала она.

Позвякивание металла: украшения уздечки и трензель; скрип Южного седла. Я почувствовал, что лошадь заупрямилась, но остановилась.

— Слезай, — пригласила она. — Я окажу тебе честь: ты можешь нарисовать круг.

Ответил мужчина. Голос был странный, ломающий гласные.

— А зачем мне круг?

— Разве ты приехал не для того, чтобы бросить ему вызов?

Он молчал несколько секунд, потом ответил.

— По-моему сейчас он немного не в форме.

— Сейчас — да, — согласилась она. — Но я могу его заменить.

— Я пришел не к тебе. По крайней мере… я не собираюсь встречаться с тобой в круге. Постель гораздо мягче.

— Ты можешь рассчитывать только на встречу в круге.

— А вдруг я у тебя выиграю? А призом будет ночь с тобой? — снова скрип седла. — Но я приехал по другой причине.

— Она послала тебя.

Он не сумел скрыть своего удивления.

— Ты знаешь о ней?

— Наверное больше, чем ей бы хотелось.

— Хорошо, — он прочистил горло, но хрипота осталась. — Что с ним приключилось? Конечно не Незбет… если Песчаный Тигр не постарел настолько и не стал таким беспечным, что даже мальчишка может справиться с ним.

Презрение Дел к Незбету было очевидным.

— Незбет не танцевал с ним. Это… — она остановилась. — Ты все равно не поймешь.

Украшения уздечки зазвенели, когда лошадь мотнула головой.

— Зато я уже давно понял, что Песчаный Тигр изменился и не в лучшую сторону. По Искандару ходят слухи, их подхватили уже и в Харкихале… Люди любят слушать разные истории, когда собираются выпить и поиграть в кости.

— И ТЫ, конечно, в этих историях главный герой. И часто они бывают правдивы?

Он хрипло засмеялся.

— Даже я заметил, что Тигр не такой, как прежде. Ты же не будешь мне возражать, Дел… хотя ты не видела его в расцвете.

— В его расцвете, — она разозлилась. — В его расцвете он был… он и сейчас… трижды мужчина, чем ты.

— Трижды, — заявление Дел его развеселило. — Да, что касается мужчины

— тех требований, которые женщина предъявляет к мужчине — только ты можешь судить. Я с ним никогда не спал.

— Трижды мужчина, — повторила она, — и в постели, и в круге.

Дребезжащий голос стал опасно мягким.

— Откуда ты знаешь? Я ведь никогда не спал с тобой.

— Только не с тобой, — отрезала она.

— Только если я не выиграю у тебя это право.

Ее голос стал не менее опасным.

— Это по-мужски, — сказала она, — в первую очередь думать о женском теле и забывать о женском мастерстве.

• Предыдущая
• 25/85
• Следующая