Песнь Хомейны - Роберсон Дженнифер - Страница 74

• Предыдущая
• 74/110
• Следующая

Мы снова сошлись в очередной фигуре танца. Я взял ее руку и провел через весь зал. Там мы развернулись и прошли назад, вызвав аплодисменты зрителей. В этом споре победила дама.

– Может, и не смогу, – согласился я, – Ведь ты станешь матерью моего наследника. Ее зубы оскалились на мгновенье:

– Такова твоя цена? Ребенок?

– Сын. Подари мне сына, Электра.

Мгновение она размышляла, потом улыбнулась:

– Может быть, я слишком стара, чтобы родить ребенка. Об этом ты не думал?

Я до боли стиснул ее руку – кости едва не хрустнули:

– Не говори глупостей, госпожа моя! Я не сомневаюсь, что, подарив тебе вечную юность, Тинстар оставил тебе и возможность рожать.

Ее щеки залил румянец. Танец окончился, более ей не нужно было подчиняться мне. Но на нас все еще смотрели – она не могла резко прервать разговор.

Электра принужденно улыбнулась:

– Если ты того желаешь, господин мой супруг, я подарю тебе ребенка.

Празднество и без того казалось мне слишком долгим, но даже сейчас я все еще не мог пройти с ней в опочивальню. Этикет требовал, чтобы мы задержались еще на некоторое время.

Но это «некоторое время», казалось, тянулось целую вечность.

Электра наградила меня долгим взглядом. Я видел раздумье в ее глазах, она оценивала меня – так же, как и я ее. Я взял ее за руку и коснулся губами прохладных пальцев:

– Госпожа – я преклоняюсь перед тобой. Электра улыбнулась.

Позднее я подумал о том, что мир изменился – быть может, совсем чуть-чуть.

Может, и больше. Что началось с похоти и удовлетворения желания, окончилось чем-то более серьезным. Нет, не любовью – навряд ли: быть может, лучшим пониманием друг друга. Исчезли взаимные уколы и укоры, но я понимал, что путь к окончательному пониманию предстоит неблизкий. Мы слишком долго были врагами.

Ноги Электры переплелись с моими, волосы ее были придавлены моим плечом.

Голова ее лежала, как на подушке, на моем предплечье, мы оба смотрели в окно, где небо начало уже розоветь, и первые лучи восходящего солнца пробивались сквозь щелку в тяжелых шторах.

Конец ночи мы провели в спальне, сбежав из танцевального зала, чтобы предаться утехам супружества. Ни она, ни я не были удивлены, обнаружив, что мы великолепно подходим друг другу. Это мы чувствовали с самого начала. И все же сейчас, проснувшись после недолгого сна, мы оба погрузились в размышления о той жизни, что лежала перед нами.

– Ты забыл? – спросила она. – Я ведь была женщиной Тинстара.

Я мрачно улыбнулся, глянув на покрывала, хранящие наши тела от ночной прохлады:

– Теперь ты делишь ложе со мной, не с Тинстаром. Так что это не имеет значения.

– Не имеет? – она, как и я, улыбнулась, но причина, должно быть, была другой Я вздохнул:

– Ну, хорошо, имеет. Ты знаешь, что это так, Электра. Но ты стала моей женой, не его, так что не будем говорить о нем в первую ночь нашего супружества.

– Не думала, что ты это признаешь, я полагала, что ты свалишь всю вину на меня, – она придвинулась ближе ко мне.

Я подвинул руку и запустил пальцы ей в волосы:

– Что, я должен так поступить?

– Нет, – ответила она, – Не вини меня. У меня не было выбора, – она высвободилась из моих объятий и села на колени рядом со мной, тело ее заливал розовато-серый жемчужный свет раннего утра. – Ты просто не знаешь, что значит быть женщиной, знать, что ты – награда, предназначенная победителю. Сначала Тинстар потребовал меня – я была платой за его услуги моему отцу. Потом ты даже ты – сказал, что возьмешь меня в жены, когда мы проиграем войну. Видишь?

Женщина – вечная награда за победу.

– Плата Тинстару? – я нахмурился, она снова кивнула. – Цена помощи Айлини… – я покачал головой, – Я не подумал об этом…

– Ты думал, я хотела его? Я коротко рассмеялся:

– Ты говорила об этом довольно убедительно. Ты просто бросала мне это в лицо…

– Ты – враг! – в ее голосе звучало недоумение, непонятное мне, – И ты считаешь, что я должна была сдаться сразу? Ты считаешь, я могла позволить тебе думать, что меня так просто заполучить? Ах, Кэриллон, ты мужчина – такой же, как все остальные. Ты считаешь, что все, что нужно женщине – чтобы мужчина пожелал ее, – она рассмеялась.

Я снова притянул ее к себе:

– Итак, война между нами окончена?

Ее лицо лучилось мягким предутренним светом:

– Я не хочу никаких войн у нас в постели. Но если ты захочешь причинить зло какой-нибудь стране, я сделаю все, чтобы помешать тебе.

Я провел по ее лицу, очертив линию подбородка, потом коснулся рукой ее горла:

– Например, снова попытаешься убить меня?

Она вся напряглась и отодвинула голову:

– Ты станешь обвинять меня в этом?

Я сжал в руке прядь ее волос, не позволяя ей отвернуться:

– Зареду могло и удаться. Что хуже, он мог убить мою сестру. Ты ждешь, что я прощу – или забуду об этом?

– Да, я желала тебе смерти! – выкрикнула она. – Ты был – враг! Что мне было делать еще? Будь я мужчиной, господин мой Мухаар, ты не спрашивал бы о моих намерениях. Или ты не солдат? – не убиваешь?

Почему я должна вести себя по-другому с врагом? ее лицо заалело. – Ну, скажи, что я была не права! пытаясь убить человека, угрожавшего моему отцу!

Скажи, что, будь ты на моем месте, ты поступил бы по другому! Скажи, что я не должна была пользоваться тем оружием, что было у меня под рукой, будь то магия, кинжал или слово! – серьезно, почти сурово она смотрела мне в лицо. – Я не мужчина и не могу идти в бой. Но я – дочь своего отца. И, будь у меня возможность, я поступила бы так же…. но он уже мертв. Что выйдет из этого?

Солинда – твоя, меня ты сделал королевой Хомейны. Если ты умрешь, Солинде от этого лучше не станет. Женщина не сможет ею править, – ее лицо дернулось. Потому я вышла за тебя замуж, потому я делю с тобой ложе, мой господин, а большего женщина сделать не может… Я глубоко вздохнул:

– Есть еще одно, – мягко сказал я. – Ты можешь родить мне сына.

– Сына! – горько откликнулась она. – Сына для Хомейны, который будет править ею после тебя. Что это даст Солинде?

– Двоих сыновей, – сказал я, – Принеси мне двоих… и второй получит Солинду.

В ее глазах читалось подозрение. Но я говорил правду.

• Предыдущая
• 74/110
• Следующая