Песнь Хомейны - Роберсон Дженнифер - Страница 67
- Предыдущая
- 67/110
- Следующая
Как я и думал, он привел меня в Тронный Зал. Здесь воин взял второй факел, укрепленный на стене, зажег его от того, который уже держал в руках и протянул оба мне:
– Там, куда мы идем, – пояснил он, – темно. Но воздуха там достаточно.
Я почувствовал пробежавший по спине холодок, но воздержался от вопросов, и только в молчаливом изумлении смотрел, как он опускается на колени возле очага.
Дункан начал разгребать незажженные дрова. Пепел взметнулся и осыпал его волосы, словно он внезапно постарел – старик с лицом без единой морщинки, чьи волосы из черных стали седыми, а на руках по-прежнему поблескивало золото. Я закашлялся, вдохнув пепел, и чихнул. Но Дункан уже покончил с дровами и взялся за железное кольцо на дне жаровни – кольцо, которого я никогда прежде не видел.
Я нахмурился: какие еще тайны Хомейны-Мухаар могут быть известны Дункану?
Но мне пришлось заставить себя быть терпеливым, смотреть и ждать.
Дункан даже прищурился от напряжения, ему потребовалась вся его сила и обе руки для того, чтобы поднять кольцо.
Как оказалось, оно было прикреплено к железной плите, прикрывавшей какой-то ход. Чэйсули медленно поднял плиту, потом откинул ее, взметнув облачко пепла, и устало поморщился.
Я подался вперед и заглянул в дыру. Ступени. Лестница. Нахмурился:
– Куда…
– Иди и узнаешь, – Дункан забрал свой факел и начал спускаться вниз. Шаг за шагом, он медленно исчезал в провале. Я последовал за ним, чувствуя себя неуютно.
Воздуха здесь было достаточно, как он и обещал, правда, воздух этот был застоявшимся и влажным – но он все-таки был. Оба факела продолжали гореть, гаснуть они и не собирались, и я понял, что мы в безопасности и не задохнемся.
Так я и спускался вслед за Дунканом, размышляя о том, откуда он знает о существовании подобного места.
Лестница была узкой, ступени – невысокими, мне приходилось нагибать голову, чтобы не удариться. Дункану тоже – он был почти равен со мной ростом, но для Финна, как мне подумалось, высота была бы в самый раз. Внезапно с тем же неуютным чувством, я пожелал, чтобы Финн оказался здесь со мной… Но нет – я послал его к моей сестре, а сам остался в руках его брата.
– Здесь, – Дункан спустился еще на две ступени, на нижнюю площадку лестницы. Он коснулся пальцами стены, и я увидел высеченные в камне древние руны, позеленевшие от сырости и времени. Смуглые пальцы Финна, сейчас серые от пепла, оставляли следы на стене, повторяли очертания рун, а он что-то приглушенно бормотал и под конец кивнул:
– Здесь.
– Что ты… – я не завершил фразу: незачем было. Дункан нажал на один из камней, потом надавил на стену плечом. Один из каменных блоков повернулся на оси, открыв вход.
Еще одна лестница? – нет. Комната. Или склеп. Я поморщился: похоже на катакомбы.
Дункан сунул внутрь факел и огляделся, потом обернулся и кивнул мне, предлагая войти первым.
Я смотрел на него с явным недоверием, растущим с каждой минутой.
– Выбирай, – сказал Дункан. – Войти сюда принцем, чтобы выйти Мухааром… или уйти сейчас – и всегда чувствовать себя ущербным.
– Я не чувствую себя ущербным! – сказал я, моя тревога все росла. – Разве я – не то звено, о котором ты говорил?
– Звено нужно сперва отковать, и закалить металл, – он смотрел мимо меня на лестницу, ведущую вверх. – Путь к отступлению – позади тебя. Но я не думаю, что ты им воспользуешься. Мой рухолли не стал бы служить трусу или глупцу.
Я оскалил зубы в угрюмой усмешке:
– Если ты думаешь, что эти слова повлияют на мое решение, то ошибаешься. Я готов признать за собой и то, и другое, если это поможет мне выжить. И, если ты не убьешь меня – чего, по твоим словам, ты делать не собираешься – я выйду отсюда Мухааром, даже если и не войду в эту комнату.
Я стиснул зубы. пытаясь подавить невольную дрожь, факел плясал в моей руке:
– Ты, видишь ли, не Финн, и ничто не заставляет меня слепо верить тебе мы никогда не были с тобой друзьями.
– Верно, – согласился он. – Но только потому, что между нами стояла женщина – а даже Аликс здесь нет места. Это – твое дело.
– Ты оставил Кая наверху, – сейчас для меня это подтверждало его вину.
– Только лишь потому, что здесь, в этом месте, достаточно лиир и без него.
Он был бы лишним.
Я уставился на него, только что рот не разинув. Лишний лиир? И я слышу это от Дункана? Боги… но если он готов расстаться с половиной своей души ради всего этого, я бесспорно должен доверять ему!
Я вздохнул. Попытался сглотнуть комок, застрявший в горле, и, держа факел перед собой, вошел.
Лишний. Да, Кай был бы лишним здесь, это верно. Потому, что здесь собрались все лиир мира, и еще один был попросту не нужен.
Это был не склеп – скорее, своего рода памятник или, может быть, храм. Во всяком случае, что-то связанное с Чэйсули, лиир и их богами. Потому что стены были из лиир – лиир на лиир – вырезанных из бледного кремового мрамора.
Отблески пламени пробегали по стенам, заставляя прожилки в мраморе вспыхивать золотом. Из гладкого полированного камня проступали очертания орла с распахнутыми крыльями, разинутым клювом и выпущенными когтями, медведя, сутулившего могучую спину, стоящего на задних лапах и вытянувшего переднюю, словно для удара, стремительной длиннохвостой лисицы, повернувшей голову и смотрящей через плечо, кабана со сверкающими острыми клыками и недобрыми маленькими глазками…
И еще, и еще – так много, что я должно быть, даже сосчитать бы их не смог.
У меня перехватило дыхание, безмолвно я обводил взглядом круглую комнату, разглядывая стены. Такое сокровище, такая красота, такое мастерство – и все это похоронено глубоко под землей!
…Ястреб, чьи крылья соприкасались с крыльями сокола. Необыкновенно красивая горная кошка, готовая к прыжку. И волк – конечно же, волк, похожий на Сторра, с золотыми глазами… От пола до потолка вся стена была украшена изображениями лиир.
Кай был бы лишним. Но сейчас лишним здесь был я. Я почувствовал, что слезы жгут мне глаза, а грудь сжала нежданная боль. Бессмысленно жить, если ты хомэйн, а не Чэйсули – на что жизнь, если ты не отмечен благословением богов если у тебя нет лиир?.. Как мелок и ненужен был Кэриллон Хомейнский…
- Предыдущая
- 67/110
- Следующая
