Песнь Хомейны - Роберсон Дженнифер - Страница 51

• Предыдущая
• 51/110
• Следующая

Я слышал дыхание Лахлэна – прерывистое, клокочущее в горле. Роуэн тоже взглянул на него. В глазах Роуэна было любопытство, в глазах Электры понимание. Она должна была хорошо знать, что чувствует сейчас Лахлэн – мужчина, любящий женщину и глядящий на нее со страстью.

– Ну? – наконец сказал я, – Мы так и будем молча стоять друг перед другом до заката, или займемся делом?

Лахлэн перенес свое внимание на меня:

– Я должен сопровождать Электру вниз и привезти назад Торри.

– Так давай же, действуй.

Он потер лоб, сдвинув серебряный обруч:

– Больше ничего?

– Я что, должен предположить, что ты хочешь предупредить меня о какой-то подлости? – я улыбнулся. – Делай, что нужно. Я хочу получить назад мою сестру.

Его лицо стало напряженным. Он бросил короткий взгляд на Электру. Как и Торри, она неподвижно застыла в седле, почти не шевеля поводья, но я заметил, что ее пальцы напряглись, а сама она чуть сдвинулась вперед на седле. Она собиралась бежать сейчас, пока Турмилайн все еще была под стражей.

Потянувшись к ней, я перехватил ее запястье и крепко сжал его:

– Нет, – спокойно промолвил я. – Ты забываешь, что у меня есть лук.

Ее взгляд скользнул по луку Чэйсули и полному колчану стрел:

– Нескольких солдат ты успеешь убить до того, как тебя схватят, – холодно заметила она, – но не всех.

– Конечно, – согласился я, – но кто тебе сказал, что я буду стрелять в солдат?

Она поняла мои слова. Щеки ее заалели гневным румянцем, ледяные серые глаза потемнели от отчаянья – но только на мгновение. Она улыбнулась:

– Что ж, тогда убей меня, и Тинстар решит твою судьбу.

– Я не сомневаюсь, что он и без того собирается сделать это, – спокойно заверил ее я. – Думаю, моя сестра заслуживает того, чтобы умереть за нее, но вот стоишь ли этого ты?

– Да – если речь идет о твоей смерти, – отпарировала Электра, не глядя на меня: она смотрела на отряд, который послал за ней ее отец.

Я рассмеялся и разжал руку:

– Ну же, иди, Электра. Расскажи своему отцу – и своему колдуну – все, что захочешь. Но помни – ты все-таки будешь моей женой.

На ее лице отразилось отвращение:

– Меня ты не получишь, принц-самозванец. Тинстар позаботится об этом.

– Господин мой, – с тревогой заметил Роуэн, – их пятьдесят, а нас только трое.

– Верно, – я кивнул Лахлэну. – Забери ее и привези назад мою сестру.

Лахлэн протянул руку, чтобы схватить поводья коня Электры, но она не позволила ему этого. Она заставила своего коня отстраниться и пустила его шагом вниз с горы. Лахлэн почти мгновенно поравнялся с ней, я остался смотреть, как они приближаются к отряду и взялся за лук так, чтобы командир отряда видел это.

Я вовсе не собирался пускать его в ход. Я не думал, что это понадобится.

Солиндские солдаты мгновенно окружили Электру, скрыв от меня цель. Если, конечно, не считать целью командира и его людей. Но тут Электра была права: я не смог бы убить их всех. Даже вместе с Роуэном.

Он пошевелился в седле:

– Господин мой…

– Терпение, – остановил я его.

Лахлэн оставался ждать. Солнце, пронизывавшее его крашеные волосы, делало их тусклыми и неживыми. Только блеск серебра на его челе возвращал ему подлинность. Я снова задумался, что делало его тем, кем он был, и каково быть служителем бога.

Отряд расступился. Турмилайн выехала вперед на своем сером в яблоках коне.

Как и Электра, она не торопилась, но я видел, как напряжено было ее тело. Без сомнения, она опасалась, что дело еще не завершено.

Что ж, здесь она была права.

Лахлэн протянул ей руку. Она коротко пожала ее, словно благодаря менестреля за заботу, я наблюдал за ними с веселым интересом. То, что менестрель любит принцессу – дело самое обычное и случается часто, судя по их же балладам и песням, но я не был уверен в том, что мне нравились взгляды, которыми дарила его Турмилайн. Он был, в конце концов, только менестрелем – а ей нужен был в мужья принц.

– Они приближаются, – тихо сказал Роуэн, обращаясь скорее к себе самому, чем ко мне.

Они приблизились. Кони их шли голова к голове, и руки они уже разжали. По тому, как напряжены были их плечи, становилось ясно, что они спиной чувствуют присутствие солиндской стражи. Поднявшаяся с земли пыль покрывала их одежду и припудривала волосы, глаза Турмилайн были прищурены от пыли – я сумел разглядеть это, когда она подъехала ближе. И тут, рассмеявшись, Торри ударила пятками в бока коню, пустив его вскачь, выкрикивая мое имя.

Я не стал спешиваться, хотя на земле нам было бы легче поприветствовать друг. Она поставила своего коня рядом с моим, и наши колени столкнулись, когда она потянулась обнять меня. Не то чтобы на лошади это было слишком удобно, но нам удалось. Но только она открыла рот, чтобы что-то сказать, я жестом призвал ее к молчанию.

– Господин мой! – это был Роуэн, – Они едут сюда!

Так оно и было. Почти все пятьдесят воинов поднимались по склону холма, направляясь к нам – рука в стальной перчатке, готовая схватить нас.

Я мрачно улыбнулся: меня это не удивило. Я видел отчаянный бессильный гнев на юном лице Роуэна, когда его рука потянулась к мечу – но он даже не стал доставать клинок из ножен. Это было бесполезно.

Лахлэн что-то пробормотал по-элласийски – может, проклятье, может, молитву его Всеотцу, я не разобрал слов. Что бы это ни было, звучало так, будто он готов был глотки перегрызть всему отряду, подойди они ближе.

Побледневшая Турмилайн бросила на меня взгляд, говорящий о том, что она все поняла. Страх, который читался на ее лице, был страхом не за себя – за меня. За ее брата, который пропадал где-то шесть долгих лет, и только теперь вернулся домой. Вернулся – чтобы тут же снова попасться.

Командир солиндского отряда был в шлеме с кольчужной сеткой, оставлявшей открытым только лицо. Широкое жесткое лицо со следами боевых шрамов, карие глаза, видевшие все, что можно увидеть на войне, в которых, однако, не отражалось излишней самоуверенности, рожденной опытом и разочарованием. Его хомейнский был искажен выговором Солинды, однако это не мешало мне понимать его:

– Даже мальчишка не попался бы на это!

• Предыдущая
• 51/110
• Следующая