Пират - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" - Страница 57

• Предыдущая
• 57/100
• Следующая

— Могу ли я поговорить с Иорданой? — спросил он.

— Она поднялась в свою комнату, — сказала мать. — Я позову ее.

Бадр ждал, пока ее мать снова не подошла к телефону.

— Она сказала, что не хочет говорить с вами.

— Миссис Мейсон, я не понимаю, что происходит. Что с ней случилось?

— Все в порядке вещей, Бадр, — спокойно сказала она. — Во время беременности женщины всегда излишне возбудимы.

— Беременности? — вскричал он. — Она беременна?

— Конечно, — сказала миссис Мейсон. — Разве она вам не сказала?

Через семь месяцев он стоял рядом с ее кроватью в больнице. На руках у него лежал его сын.

— Он похож на тебя как две капли воды, — застенчиво сказала она. — У него такие же голубые глаза.

Он вспомнил слова отца, когда-то сказанные ему.

— У всех новорожденных голубые глаза, — сказал он. — Мы назовем его Мухаммедом.

— Джоном, — сказала она. — В честь моего дедушки.

— Мухаммедом, — повторил он. — В честь Пророка.

Он посмотрел на нее.

— Ну, теперь ты выйдешь за меня?

Она посмотрела на него.

— А ты сначала разведешься?

— Я не могу себе позволить, чтобы неверная была моей единственной женой, — сказал он. — Примешь ты нашу веру?

— Да, — сказала она.

Приподняв ребенка, он прижал его к груди. Малыш начал плакать.

С гордой отцовский улыбкой он посмотрел на Иордану.

— Наш сын будет принцем, — сказал он.

Когда Бадр вошел, старый принц поднял на него глаза. По мановению его руки молодой мальчик, сидевший рядом с ним, встал и вышел.

— Как ты поживаешь, сын мой? — спросил старик.

— Я принес вам новость — у трона есть наследник, ваше величество, — сказал Бадр. — У меня родился сын. С вашего разрешения я хотел бы назвать его Мухаммедом.

Старик пристально посмотрел на него.

— Ребенок от неверной наложницы не может быть наследником престола Пророка.

— Я женюсь на этой женщине.

— Перейдет ли она в нашу веру?

— Она уже перешла, — сказал Бадр. — И она уже знает Святой Коран лучше меня.

— Я разрешаю тебе жениться на этой женщине.

— Я прошу еще об одном благодеянии от вашего величества.

— Каком?

— Не подобает, чтобы наследник трона явился от второй жены в доме. Я прошу вашего разрешения на предварительный развод.

— Для этого должны быть основания, — сказал принц. — Коран воспрещает развод из-за тщеславия или прихоти.

— Основания имеются, — сказал Бадр. — После рождения последнего ребенка моя жена стала бесплодной.

— До меня доходили такие разговоры. Это верно?

— Да, ваше высочество.

Принц вздохнул.

— Я дарую тебе такое разрешение. Но все должно быть организовано как следует и согласовано со Святым Писанием.

— Все так и будет.

— Когда ты женишься на этой женщине, я хотел бы увидеть ее и твоего сына.

— Как вы того пожелаете, ваше высочество.

— Все в воле Аллаха, — сказал старик. — Когда твоему сыну минет десять лет, он будет объявлен наследником престола.

Наклонившись, он протянул руку, которую Бадр поцеловал.

— Иди с миром, сын мой.

Во время свадьбы Иордана поразила и обрадовала его родителей, заговорив с ними по-арабски. Втайне от них она наняла учителя и прошла с ним ускоренный курс языка, так что теперь говорила по-арабски достаточно хорошо, но с легким приятным американским акцентом, который придавал музыкальность ее произношению. Бадр припомнил, как восхищены были его мать и сестры, увидев его наследника, как, нежно лаская, они притрагивались к нему, обмениваясь замечаниями относительно его нежно-золотистой кожи. Он вспомнил также, с какой гордостью его отец взял на руки первого внука.

— Мой маленький принц, — нежно сказал он.

После свадебной церемонии они совершили хадж в Мекку, не на верблюдах, бредущих через пустыню, как довелось его отцу с матерью, а на «Лир джете», который покрыл это расстояние за несколько часов. Бок о бок стояли они рядом в спокойной тишине площади, окруженные другими пилигримами в белых развевающихся одеяниях, одетые точно так же, как они, и когда с мечети донесся призыв муэдзина к молитве, они простерлись на земле перед Каабой, святилищем арабского мира.

На обратном пути, когда они летели к принцу, он, повернувшись к ней, заговорил по-арабски.

— Ну, теперь ты настоящая мусульманка.

— Я была ею с первого же дня нашей встречи, — сказала она. — Только я не подозревала об этом.

Он взял ее за руку.

— Я люблю тебя, моя жена.

По арабскому обычаю, она подняла его руку к губам и поцеловала ее.

— И я люблю тебя, мой повелитель.

— Если твоему сыну суждено быть моим наследником, — сказал старый принц — я хочу, чтобы ваш дом был рядом с моим, и я мог бы смотреть, как он растет и мужает.

Бадр видел, как над вуалью, которую Иордана по мусульманскому обычаю носила на людях, удивленно округлились ее глаза. Движением головы он дал ей понять, чтобы она молчала.

— Вы будете жить в доме внутри дворцовой ограды, — продолжил принц, — так, чтобы вы были вне досягаемости злых сил.

— Но моя работа, ваше высочество, — запротестовал Бадр, — заставляет меня много времени бывать вне дома.

Принц улыбнулся.

— В таком случае, ты будешь чаще бывать здесь. Нехорошо, если мужчина так надолго расстается с семьей.

— Это невозможно, — ночью в их покоях сказала ему Иордана. — Мне здесь нечем заняться. Я сойду с ума.

— Долго это не продлится. Немного погодя мы развеселим его, затем я скажу ему, что ты мне нужна как помощница в работе, и он все поймет.

— Я не выдержу! — воскликнула она. — Я не арабская женщина, с которой можно обращаться как с рабыней!

В голосе Бадра появились ледяные нотки. Таким она его раньше никогда не видела.

— Ты мусульманская женщина, — сказал он, — и ты будешь делать все, что тебе приказывают!

Может быть, именно тогда все стало меняться в их отношениях. Бадр был прав, предполагая, как будут развиваться события. Но прошло не менее шести месяцев, прежде чем ему удалось убедить принца, что они должны иметь дома в самых разных местах. К тому времени между ними уже пролегла глубокая трещина, и оба они чувствовали ее.

• Предыдущая
• 57/100
• Следующая