Такеши Китано. Автобиография - Китано Такеши - Страница 43

Чтобы разобраться в этой социально-экономической ситуации, вернёмся в послевоенный период. С 1950 по 1970 год страховые компании и службы соцобеспечения в нашей стране развивались очень быстро. И японцы этим широко пользовались. В распоряжении банков и, прежде всего, государственной почты оказалось такое количество денег, что эти накопления стали вызывать беспокойство. Отсюда желание бывшего премьер-министра Дзюнъитиро Коидзуми приватизировать почтовые услуги. Он хотел, чтобы японцы получили свою долю этой казны, одного из самых значительных государственных денежных запасов в мире... Коидзуми также намеревался перевести этот сектор на рыночные рельсы и открыть западным компаниям доступ к нему.

Но эта приватизация сказалась на одной из самых уязвимых частей населения — пожилых людях, которые живут в основном за счёт своих почтовых сбережений. Нельзя не признать, что сложилась очень печальная и бесчеловечная ситуация: пожилые люди исключаются из общества и попадают в гнусные заведения, предназначенные для них. Семейное окружение тоже меняется, впрочем, как и на Западе. Раньше дети и внуки редко жили отдельно от старшего поколения. Теперь так бывает всё чаще. В нашем якобы современном и развитом обществе осуждают и отвергают тех, кто достиг старости или олицетворяет её. Я считаю это низостью. Увы, порой это вопрос не столько доброй воли, сколько финансовых возможностей. Зачастую дети больше не могут обеспечивать себя и содержать родителей. К тому же наше медицинское обслуживание пожилых людей откровенно устарело. Если и дальше всё пойдет в том же духе, что ожидает японское общество в будущем?

В 2006 году Японию всколыхнул громкий скандал: дело «Ливдор» (Livedoor). Эта компания долгие годы считалась образцовой в сфере Интернета и новейших технологий. На самом деле её молодой глава Такафуми Хориэ, который из-за своих неуместных заявлений стал объектом неприязни в политических кругах, был спекулянтом и манипулятором. Он мог бы добиться огромного успеха, сколотить состояние и создать целую империю. Но, соблазнившись лёгкими и грязными деньгами, он был показательно раздавлен[32].

Надо сказать, что Хориэ был довольно близок к правительству Коидзуми, который видел в нём ориентир для молодых японских предпринимателей. Начав с нуля, Хориэ сумел в одиночку создать компанию и добиться её развития в рекордные сроки. Но, по мнению некоторых, его успехи были шокирующими, даже дерзкими. К тому же Хориэ запросто критиковал политиков, осуждал военные преступления Японии, неудачи её космической программы и т. д. Какие-то загадочные силы низвергли «Ливдор», и Хориэ вместе с ней. Этот скандал разожгли, чтобы поставить под сомнение ультралиберальную политику бывшего премьер-министра Коидзуми. Некоторые считают, что Сидзука Камэи, в прошлом одно из первых лиц Дзиминто (Либерально-демократической партии) и глава полиции, который за грязные дела был исключен из ЛДП кланом Коидзуми, действовал за спиной премьер-министра и спровоцировал падение Хориэ. Что касается «самоубийства» некоего Ногути, приближённого Хориэ, который был найден мёртвым в номере отеля на Окинаве, — многие факты позволяют предположить, что его убили. Лично я считаю, что это дело красноречиво свидетельствует о пагубной атмосфере, которая царит в Японии уже давно.

В Японии, как правило, тот, кто родился в небогатой семье, всю жизнь и остаётся небогатым. Поэтому такие люди, как Хориэ, которые были почти нищими, но вдруг разбогатели, вызывают подозрение. Их успех считают ненормальным. Политически неправильным. Ведь в Японии всё просто: бедные — это бедные, и только богачи имеют право быть богатыми. Япония — это не Америка. На протяжении десятилетий США формируют и поддерживают идею индивидуального успеха. Знаменитая «американская мечта» — надежда на социальный и материальный рост, дарованная каждому. Но в Японии всё совершенно иначе. Что бы ни говорили, Япония всё ещё остаётся классовым обществом, которое существует по довольно архаичной модели. Семья, которая начинает с нуля и становится богатой, в Японии — редкость. А если бедняк преуспел и заработал миллиардное состояние, то он обязательно привлечёт внимание, вот увидите. И если он будет зазнаваться и хвастаться, то долго не протянет. В этом смысле случай Хориэ показателен. Консерваторы сокрушили его, потому что он был не похож на своих клиентов. Он происходил из небогатой среды.

Также те, кто играет на бирже, пользуются дурной славой. Наша история показывает, что держатели акций, брокеры и другие любители ценных бумаг, процветающие за счёт «лёгких денег», никогда не были на хорошем счету. Некоторые представители токийской элиты считают их кем-то вроде венецианских купцов, от которых не стоит ждать слишком многого.

Что касается меня, я уже давно не играю. Мне перестали нравиться игры на деньги, даже те, которые достались нам от предков, например бакути[33]. Это уже не соответствует моему темпераменту. Теперь меня увлекают только мои телепередачи — по-моему, та еще игра случая, ведь они зависят от аудитории.

Игра на бирже стала особенно популярна в 1980-е годы, в так называемый период «мыльного пузыря». Но когда этот «пузырь» лопнул в начале 1990-х, японцы поняли, чем опасна безудержная спекуляция. И всё же лет десять назад биржевые торги вернулись в нашу экономику и вновь процветают. Особенно торги онлайн. Многие японцы, среди которых немало домохозяек, преумножают свой капитал через Интернет. Но и часто теряют огромные суммы. Ведь «мыльный пузырь» возник и лопнул не просто так.

Начиная с 1970-х в японской экономике один мини-бум следовал за другим. В стране вращались огромные деньги. Слово money царило везде, оно было у всех на устах. Все японцы мечтали стать собственниками и приобретали квартиры, дома, шикарные автомобили по немыслимым ценам. Это было настоящее безумие. И вот однажды «пузырь» лопнул. Когда страна очнулась, её банки просто рушились под тяжестью неоплаченных долгов.

Последствия были ужасны. Они заметны до сих пор: вот уже пятнадцать лет Япония чувствует себя крайне уязвимой. Экономический рост почти нулевой, скандалы следуют один за другим. Например, знаменитое «дело Агэха», названное по имени японского архитектора, который в 2006 году признался, что в двадцати многоквартирных домах, которые он построил, не хватало антисейсмических приспособлений — таким образом он сократил расходы и увеличил прибыль. Этот архитектор подделал всю документацию, подтверждающую соответствие зданий нормам безопасности. Пришлось срочно переселять сотни семей, которые были просто в шоке, и сносить совсем новые дома.

Почти двадцать процентов самых сильных землетрясений, зарегистрированных в мире за год, приходятся на Японию.

В старину японец был честным, храбрым, отважным. А что теперь? Мы окончательно вступили в порочную, скандальную эпоху нового капиталистического строя, который разрушает всё: и уважение, и дружбу, и братство. Не думайте, что я коммунист. Но я решительно против любых проявлений дикого капитализма. У капитализма в его крайних формах есть свои негативные стороны. Он обесчеловечивает.

Повторюсь, что в нашу странную эпоху успех должен быть запрограммирован заранее. Современная культура — жертва приватизации, и последствия этого ужасны. В Японии, например, крупные компании иногда выкупают часть мест или даже все места на концерте или спектакле, чтобы затем подарить билеты своим служащим или клиентам. Это прискорбно.

Надо сказать, что в нашей стране власти почти не поддерживают культуру, и результаты такого равнодушия трагичны. Политики мало или даже совсем не интересуются культурой. Премьер-министры меняются, но ничего не происходит. Дзюнъитиро Коидзуми находился у власти пять лет, с 2001 по 2006 год. И что он сделал для культуры? Почти ничего. Несколько лет назад мне предлагали стать министром культуры — первым в Японии, потому что у нас, к сожалению, до сих пор нет полноценного министерства культуры, в отличие от таких стран, как, например, Франция или Южная Корея. Но лично у меня нет необходимого опыта и знаний, равно как и университетского образования. Представляете, какой из меня выйдет министр? Мне смешно от одной мысли об этом. Не говоря уже о том, что при моём характере, едва вступив в должность, я буду вынужден идти на поводу у якудза, как и многие другие представители власти в Японии.