Однажды летом - Робардс Карен - Страница 38

• Предыдущая
• 38/131
• Следующая

– Джим! – Кей смущенно посмотрела на Рейчел.

– Я лишь высказываю свое мнение, не хочу быть лицемером.

– Каждый человек волен высказывать собственное мнение. – Рейчел холодно улыбнулась. – Я, например, считаю, что Джонни Харрис не убивал девушку. Ее убил кто-то другой.

– О, Рейчел, я бы тоже хотела так думать. Но кто же, если не он? – несколько скептически произнесла Кей. Джим заговорил почти одновременно с сестрой:

– Как я уже заметил, ты всегда была слишком благосклонна к нему. Я же уверен, что виноват именно он.

– Эй, Джим-Боб, у тебя сегодня найдется время для партии в гольф? – К компании подошел Уилли Браун, старинный приятель Джима и новоизбранный окружной судья. Он хлопнул Джима по плечу и кивком головы поприветствовал остальных. – Или эта маленькая женщина навсегда пришпилила тебя к своей юбке?

Эми зарделась от такой шутки. Джим нежно потрепал ее за ушко и сказал приятелю:

– Да, время найдется. Как насчет двух пополудни? Буду ждать тебя в клубе. Заодно и перекушу.

– Отлично.

Разговор перекинулся на гольф. Увидев, что мать отошла от своих подруг, Рейчел извинилась и направилась к ней, чтобы успеть перехватить, пока это не сделал кто-нибудь другой. Иногда обязанность шофера особенно тяготила Рейчел.

Уже в дороге Элизабет упрекнула дочь!

– В самом деле, Рейчел, что это ты вдруг затеяла эту беседу в церкви? Никогда еще мне не было так стыдно.

– Извини, мама. Миссис Скагз и миссис Эштон так громко шептались у меня за спиной, что я невольно подслушала их разговор.

– О смерти этого Харриса, так я понимаю? – не преминула съязвить Элизабет. И продолжила уже с вызовом: – Ты что, действительно собираешься на похороны?

– Да. – Рейчел крепче сжала руль.

– Я так и знала! Ты всегда была самым упрямым ребенком! Зачем, объясни мне, ты связываешься с этими людьми? Ведь это же шваль! – в отчаянии воскликнула Элизабет.

Рейчел стиснула зубы. Нога непроизвольно сильнее надавила на газ, и машина рванула вперед по узкой проселочной дороге. За окном, как в калейдоскопе, замелькали поля с мирно пасущимися коровами и лошадьми.

– Ради всего святого, Рейчел, сбавь скорость! – закричала мать, судорожно хватаясь за ручку дверцы, когда «максима» чуть не оторвалась от земли.

Рейчел, вспомнив, кто она и что делает, сбросила газ. Глубоко вздохнув, заставила себя предельно сосредоточиться. Давно уже у нее не было стычек с матерью. Спорить с Элизабет было бесполезно, поскольку она никогда не меняла собственного мнения, независимо от набора аргументов, которые ей предъявляли. Но на этот раз Рейчел не намерена была мириться с несправедливыми высказываниями матери.

– Кого ты называешь швалью, мама? Бедняков? Если бы папа умер, когда мы с Бекки были еще маленькими, мы бы тоже бедствовали. И значит, тоже стали бы швалью? – Несмотря на распиравший ее гнев, Рейчел старалась говорить сдержанно. Покосившись на Элизабет, она убедилась, что мать еще не остыла.

– Ты прекрасно знаешь, что мы никогда бы не стали швалью. И дело тут не в деньгах.

– Тогда в чем? Разве Тильда и Джей-Ди – шваль?

– Рейчел Элизабет Грант, Тильда и Джей-Ди – замечательные люди! Они хотя и негры, но аккуратны, вежливы и честны, к тому же на них всегда можно положиться! И ты это знаешь!

– Тогда что ты скажешь об Уилли Брауне? Он хотя и судья, но пьяница первостатейный, как тебе известно. Между прочим, в день вручения школьных дипломов он явился в класс мертвецки пьяным, заснул и храпел во время церемонии. Разве он не шваль? А Боуэны? Миссис Боуэн сбежала в Европу, оставив своих детей. Они теперь кто – шваль? А как насчет Уолшей? Он педиатр, она медсестра, но у нее вечно синяк под глазом или ссадина, как она объясняет, якобы ударилась об угол. Разве они не шваль? И наконец, Роб. Он разведен. Может, он тоже шваль?

– Рейчел, клянусь, ты сведешь меня с ума! Твои примеры неудачны, и ты это знаешь!

– Тогда объясни мне, что такое шваль, мама. Я хочу знать. Если бедность, черный цвет, кожи, пьянство, сиротство при живой матери, избиение жены, развод – примеры неудачные, то я хочу знать, что же на самом деле кроется за этим словечком.

Элизабет залопотала:

– Я не знаю, как это объяснить, но шваль – она и есть шваль!

Рейчел почувствовала, что дрожит и готова сорваться, это с ней случалось крайне редко. И тем не менее произнесла ровным голосом:

– Послушай меня, мама. Я устала слышать, как ты и все вокруг называют Джонни Харриса швалью. До тех пор пока ты мне не объяснишь, что значит это слово, попрошу его больше при мне не произносить!

– Что?! Каким тоном ты разговариваешь с матерью?

– Извини, мама. Но я говорю серьезно.

Элизабет поджала губы и придирчиво посмотрела на дочь.

– В городе уже поговаривают о тебе и этом парне. Я не обращала особого внимания, поскольку ты моя дочь и воспитана должным образом. Но начинаю думать, что, может, неспроста все эти разговоры. Когда твой отец был молод и еще не женат на мне, он отличался буйным нравом и безрассудством, так что, если бы не я, он наверняка вляпался бы в какую-нибудь историю. Мне горько сознавать, что ты, похоже, пошла по его стопам.

Критика в адрес горячо любимого отца и ее самой больно кольнула Рейчел. Она с трудом сдержалась и лишь окинула мать ледяным взглядом.

– Надеюсь, что так оно и есть, мама. Иначе это было бы слишком печально.

Элизабет округлила глаза, побледнела и в ужасе уставилась на дочь. С упрямо вздернутым подбородком, не вымолвив ни слова раскаяния, Рейчел подрулила к дому и затормозила у крыльца.

– Поставь машину под навес, – напомнила Элизабет.

– Я еду дальше. У меня еще есть дела. А ты иди домой.

– Дела? Ты что, забыла, что у нас в два часа воскресный обед? Придут гости. И я еще вынуждена напоминать тебе об этом!

– К двум я вернусь. Пожалуйста, мама, выходи.

Издав малоприятный звук – то ли фыркнув, то ли засопев, Элизабет выбралась из машины и нарочито аккуратно и тихо прикрыла за собой дверцу, но жест этот был гораздо выразительнее, чем если бы она шумно хлопнула ею. Потом Элизабет наклонилась и бросила в открытое окно:

– Едешь к этому мальчишке, я угадала?

• Предыдущая
• 38/131
• Следующая