Да здравствует королева! (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 9

Конечно, Андре запретил ей пользоваться магией, но подарки дарить он ей не запрещал. И этим подарком стала рубашка с обережной вышивкой.

— Моя подруга… многое умеет, — ответила она на немой вопрос королевы.

— Например, возвращать седым волосам привычный цвет? — с намеком спросила женщина.

— И это тоже. Эта рубашка убережет от болезней, а может, и излечит от вашего недуга.

— Разве такое возможно? — скептически покачала головой королева. — От моего недуга нет лекарства, и даже маги-лекари тут бессильны. Старость не лечится, моя дорогая.

— Да, вы правы, вторую молодость вам никто не подарит, но если вас не будут терзать старческие боли, то и силы появятся. Поверьте.

— Вряд ли у меня есть выбор, — ответила она, соглашаясь. — В конце концов, я ведь ничего не теряю.

— Думаю, этот подарок вас еще удивит, — улыбнулась Мэл и посмотрела в окно. Страшный лес остался далеко позади, а впереди их ждала столица, которая казалась ей не менее опасной, чем лес, из которого они с таким трудом выбрались. А еще она подумала о том, что в этом лесу живут не только чудовища, иначе откуда утром на ее лежанке взялся букетик маленьких лесных цветов. Мэл сначала подумала, что это Дэйтон, но тот пребывал в таком же недоумении, как и она сама, а перед самым отъездом ей вдруг почудился среди деревьев маленький бородатый старичок. И она поняла — это лесной хозяин за что-то ее благодарил.

Прав был Андре, в этом лесу жили не только монстры. Наверное, так всегда бывает, добро идет рука об руку со злом, как две стороны одной монеты. Вот только, не хотелось бы ей еще раз встретиться с обратной, злой стороной.

— Ну, вот и все. Еще каких-то пара дней, и мы прибудем к берегам Тарнаса, — проговорил капитан Наварро, стоящий у причала вместе с незнакомцем, которого они подобрали в море несколько недель назад. Олли привязался к нему так, что капитан завидовал. Он давно понял, что не простого человека они выловили, по взгляду, жестам, по манере говорить или отдавать распоряжения. Этот человек не помнил даже собственного имени, но до мелочей знал корабль, словно сам принимал участие в строительстве. Даже он о многом из этих вещей не догадывался. Например, о том, что в трюме есть скрытые панели, и если убрать одну из стенок, то пространство можно будет увеличить на треть. То же касалось и навигации, и умения обращаться со штурвалом, картами, ориентирами. Казалось, что даже море этот человек знает вдоль и поперек, в сто раз лучше его самого, а ведь капитан плавал всю свою жизнь.

Очень скоро бесстрашие и решительность помощника Семара, как решили называть его матросы, очаровали и подкупили всех, а капитан мечтал поскорее достигнуть земли и избавиться от этого человека. Мужчина чувствовал это и не спорил. Он надеялся, что там, на земле найдет свой путь, ниточку к потерянной памяти. Ему часто снилось, что кто-то зовет его, женский голос, видел силуэт, тень, дымку, неясный образ, но он ускользал от него точно так же, как утром исчезал туман. Он часами рассматривал свой кожаный браслет, чувствуя в нем что-то светлое, едва уловимое, доброе… магия. Почему-то казалось, что тот, кто дал или подарил ему браслет, очень его любил. И он тоже любил кого-то.

Отношения двух сильных мужчин изменились, когда корабль попал в шторм. Семар спас капитану жизнь, спас корабль, но главное, он спас Олли, который был так беспечен, так хотел помочь, что чуть сам не оказался за бортом. С тех пор они не подружились, но начали понимать друг друга.

— Вы уверены, что хотите этого?

— Вы словно отговариваете меня, капитан. А мне казалось, ждете, не дождетесь, когда сможете высадить меня на берег и навсегда забыть об этой встрече.

— Все меняется, как ветер. Сегодня дует в одну сторону, завтра в другую. Сегодня штормит, а завтра будет полный штиль, — туманно ответил капитан и усмехнулся своим собственным словам. — Я был бы идиотом, если бы хотел потерять такого штурмана, как вы.

— Понимаю. Но я должен найти свой путь, понять, кто я. А здесь, боюсь, мне сделать этого не удастся.

— Очень жаль. Многие здесь привязались к вам. Многие будут скучать.

— Уверен, они переживут, особенно, если кое-кто оставит свою напускную строгость и даст волю чувствам.

— Похоже, вам тоже нравится говорить загадками, — хмыкнул капитан.

— Нет, я не люблю загадки. Вся моя жизнь — одна сплошная загадка. Это тяжело — не знать, кто ты. Не поступайте так с мальчиком, откройтесь ему.

— Это вас не касается, — посуровел капитан и жестко посмотрел на мужчину.

— Простите, если я переступил границы…

— Переступили, — не стал скрывать негодования он.

— Капитан, капитан! — громкий окрик Олли отвлек обоих от неприятного разговора. Мальчик спешил спуститься с грот-мачты, да так, что едва не расквасил себе нос, поскользнувшись. Семар вовремя подоспел.

— Осторожнее, юнга. Так и расшибиться недолго, — грозно проговорил капитан, но юноша был так взволнован, так возбужден, что капитанский гнев сейчас его совсем не волновал.

— Капитан, я видел… я видел…

— Что? Еще одного утопленника? — хмыкнул тот.

— Нет. Корабль.

— Корабль? — насторожился мужчина. — Где?

— В нескольких милях к северу.

— Опознавательные знаки разглядел?

— Нет, капитан.

— Не разглядел или не было?

— Не было, капитан, — отчетливо ответил юноша, а затем чуть понизил голос и спросил: — А что если это тот неуловимый пиратский фрегат, что топит корабли по всему побережью?

— Я посмотрю, — проговорил Семар, на немой приказ капитана и взял у мальчика подзорную трубу.

Спустившись обратно на палубу, он подтвердил слова Олли.

— Корабль действительно не имеет опознавательных знаков и стремительно приближается к нам.

— Успеем уйти? — сосредоточенно спросил капитан.

— Попытаемся, — кивнул Семар. — У нас нет другого выхода. Их 60-дюймовые снаряды против наших 24-дюймовых разметут наш корабль в щепки.

— И как назло, на небе ни облачка.

— Если успеем добраться до Рогатых скал, то будем спасены. Фрегат не рискнет пойти за нами.

— Ладно, действуйте, — кивнул капитан и посмотрел на запад, туда, откуда шла опасность. Красивый корабль, большой, трехмачтовый, сверкающий на солнце. Как жаль, что эта красота приносит смерть, особенно тем, кто рискует путешествовать в море один.

Он подошел к носовой части коробля, погладил чайку «Сеамар», застывшую на кончике кормы в полете и тяжело вздохнул:

— Ну, что девочка? Не подведешь меня? Успеем мы с тобой уйти?

Он всегда приходил сюда задавал эти вопросы, и почему-то верил, что если камень потеплеет, все будет хорошо, а если нет…

Он долго ждал, стоял и надеялся на чудо, но сегодня каменное изваяние осталось холодным и безмолвным.

— Значит, нет, — с грустью заключил капитан и пошел назад, в капитанскую рубку, чтобы отдать приказ — готовиться к бою.

Столица поразила всех. Мэл вспомнила, что когда проезжала здесь в первый раз настолько была поглощена своим горем, что пейзаж за окном кареты ее мало интересовал. Сейчас же она с таким же восторгом разглядывала дома, резные ворота особняков, трактиры, лавки, магазины, мимо которых они проезжали. Ей все нравилось, все вызывало восхищение, но, конечно, жемчужиной города был дворец, большой, величественный и скрытый за своими, большими и неприступными воротами.

Для принца Дэйтона и королевы Юджинии ворота открыли, пропуская кортеж внутрь парка, затем двора, где их ждали самые именитые обитатели замка. Королева вышла первой, поддерживаемая Андре, за ней медленно и степенно шли фрейлины.

Здесь, среди этих людей Мэл видела и будущих врагов, и нынешних союзников, но главной фигурой, вокруг которой собралось большинство, была, конечно, она — леди Ровенна Элиран, дочь графа Мартона, мать незаконнорожденного Солнечного принца и возможная претендентка на роль регента до его совершеннолетия.