Черно-зеленый лес, или Шофер оранжевого грузовика - Моррис Мак - Страница 6

— Альберт Тейлор, — проговорила женщина, устремляя на мужа взгляд широко раскрытых глаз, — ты что, с ума сошел?

— Но ты только послушай меня, прошу, послушай.

— Я запрещаю тебе это, — сказала жена, — раз и навсегда. Ты больше не даешь моему ребенку ни единой капли этого мерзкого молочка, ты меня понял?

— Но, Мейбл…

— Помимо всего прочего, в прошлом году мы собрали как никогда мало меда, так что если ты немедленно не прекратишь свои дурацкие эксперименты с ульями, я даже сама не знаю, что может произойти.

— Мейбл, с моими ульями полный порядок.

— Но тебе прекрасно известно, что в прошлом году мы сняли только половину обычного урожая.

— Пожалуйста, окажи мне услугу, — проговорил он. — Позволь объяснить тебе, какие чудеса способно проделывать это вещество.

— Но ты до сих пор даже толком не сказал мне, вообще что это такое.

— Хорошо, Мейбл, я сделаю и это. Но ты станешь меня слушать? Дашь мне возможность объяснить тебе кое-что?

Она вздохнула и снова взяла в руки вязанье.

«Я полагаю, Альберт, ты давно уже мог мне все рассказать. Ну, давай, говори».

Он немного помедлил, не зная, с чего и начать. Не так уж просто объяснить подобные вещи человеку, детально не знакомому с пчеловодством.

— Ты ведь знаешь, не так ли, — писал он, — что в каждой колонии имеется одна-единственная пчеломатка?

— Да.

— И что эта самая пчеломатка занимается кладкой всех яиц?

— Да, дорогой. Это даже я знаю.

— Хорошо. Итак, матка откладывает яйца двух видов. Этого ты, видимо, не знала, но это действительно так. Мы называем это одним из чудес улья. Из одного сорта яиц вылупляются трутни, из другого — рабочие пчелы. Если это не чудо, то я вообще не знаю, какие бывают чудеса.

— Да, Альберт, конечно.

— Трутни — это мужские особи. Нас они сейчас не интересуют. Рабочие же пчелы — особи женские; матка, естественно, также принадлежит к их числу. Однако рабочие пчелы являются, если так можно выразиться, бесполыми женскими особями. Их половые органы совершенно неразвиты, тогда как матка, напротив, неимоверно плодовита. За один-единственный день она может отложить столько яиц, сколько весит ее тело.

Он чуть замешкался, собираясь с мыслями.

— Итак, происходит следующее. Матка ползает по сотам и откладывает яйца в то, что мы называем ячеей. Ну, ты видела эти маленькие отверстия в сотах? Так вот, гнездовые соты — это почти тоже самое, с той лишь разницей, что меда в них нет — одни яйца. Матка откладывает по одному яйцу в каждую ячею, и за три дня каждое яйцо превращается в крохотную личинку. Мы называем ее черва.

Теперь, как только появляется эта самая черва или личинка, пчелы-кормилицы — это молодые рабочие пчелы — собираются кругом и как сумасшедшие начинают ее кормить. И ты знаешь, чем они ее кормят?

— Маточным молочком, — терпеливо сказала Мейбл.

— Правильно! — воскликнул он. — Именно им-то они их и кормят. Вещество это вырабатывается специальной железой, расположенной у них в голове, и именно его они закачивают в ячейки в качестве продукта питания личинок. А что происходит потом?

Он сделал драматическую паузу, глядя на нее своими помаргивающими, маленькими, серовато-водянистыми глазками. Затем он неторопливо повернулся в кресле и достал журнал, тот самый, что читал накануне вечером.

— Хочешь знать, что происходит потом? — спросил он, облизывая губы.

— Жду не дождусь.

— «Маточное молочко, — прочитал он вслух, — является веществом с необыкновенно питательными свойствами, ибо на одной лишь подобной диете личинка рабочей пчелы всего лишь за пять дней увеличивается в весе до полутора тысяч раз!»

— Сколько?

— Полторы тысячи раз, Мейбл. Представляешь себе, что это значит применительно к человеку? Так вот, — он понизил голос и подался вперед, вперив в нее взгляд своих маленьких бледных глаз, — это означает, что за пять дней ребенок с начальным весом в семь с половиной фунтов достигает веса в пять тонн!

Мисс Тейлор во второй раз прекратила свое вязание.

— Но, Мейбл, не надо воспринимать все это так буквально.

— Это почему же?

— Ну, просто так принято выражаться в научных кругах.

— Очень хорошо, Альберт, продолжай.

— Но это лишь половина моего рассказа, — сказал он. — Самое интересное впереди. Я еще не рассказал тебе про поистине поразительное свойство маточного молочка. Сейчас я тебе объясню, каким образом оно может превратить бесцветную и некрасивую маленькую рабочую пчелу, практически лишенную половых органов, в прекрасную, большую и способную к размножению пчеломатку.

— Ты хочешь сказать, что наш ребенок бесцветен и некрасив? — резко спросила она.

— Мейбл, пожалуйста, не надо говорить за меня. Ты только послушай. Известно ли тебе, что и пчеломатка, и рабочая пчела, несмотря на их абсолютную непохожесть во взрослом возрасте, вылупляются из одного и того же вида яиц?

— Я не могу в это поверить, — сказала жена.

— Мейбл, это так же верно, как и то, что я сейчас сижу перед тобой, честное слово. И всякий раз, когда пчелам надо, чтобы из яйца вылупилась пчеломатка, они вполне могут это сделать.

— Каким образом?

— О, — проговорил он, покачивая пальцем в ее направлении. — Именно к этому я и веду. В этом-то весь секрет. Итак, Мейбл, как ты считаешь, благодаря чему становится возможным подобное чудо?

— Благодаря маточному молочку, — ответила женщина. — Ты мне уже говорил.

— Вот именно, маточному молочку! — воскликнул он, хлопая в ладоши и подпрыгивая в кресле. Сейчас его большое круглое лицо сияло от возбуждения, а на верхней части щек проступили ярко-красные пятна.

— Вот как все это происходит. Я постараюсь изложить все это тебе с максимальной простотой. Пчелам требуется новая матка. Тогда они строят особенно большую ячею, мы ее называем маточной ячеей, и делают так, чтобы старая матка отложила туда одно из своих яиц. Остальные тысячу девятьсот девяносто девять яиц она откладывает в обычные рабочие ячеи. Далее. Как только из этих яиц вылупляются личинки, пчелы-кормилицы начинают суетиться и подносить туда маточное молочко. Его получают все — как рабочие пчелы, так и матка. Но здесь, Мейбл, есть одно крайне важное обстоятельство, поэтому слушай внимательно. В этом и заключается вся разница. Червы рабочих пчел получают это особое чудесное питание лишь в течение первых трех дней своей жизни в стадии личинки. Затем их диета полностью меняется. Их, в сущности, отлучают от этой пищи, хотя этот процесс весьма специфичен, поскольку происходит резко, внезапно. По истечении трех дней их сажают на более или менее регулярную пчелиную диету — смесь меда и цветочной пыльцы — и примерно две недели спустя они покидают улей уже как взрослые рабочие пчелы.

Совершенно иначе обстоят дела с маточной ячеей! В нее маточное молочко поступает на протяжении всей стадии личиночного развития. Пчелы-кормильцы попросту закачивают его в ячею, в результате чего маленькая черва буквально плавает в нем. И именно благодаря этому она превращается в пчеломатку!

— Ты не можешь этого доказать, — сказала жена.

— Мейбл, пожалуйста, не говори глупости. Тысяча людей многократно уже доказали это, известные ученые едва ли не всех стран мира подтвердили данный факт. Все, что требуется проделать, это извлечь черву из рабочей ячеи, поместить ее в маточную ячею — мы называем это прививкой — и, если пчелы-кормилицы в достаточной степени снабжают ее маточным молочком, мы получаем— гоп-ля! — ее превращение в пчеломатку! Но все это выглядит еще более поразительным потому, что между взрослыми рабочими пчелами и пчеломаткой существуют громадные, невероятные различия. У них совершенно разная конфигурация брюшка, разное жало, разные ноги, разн…

— А что с ногами? — спросила она, явно проверяя его.

— С ногами? Ну, у рабочих пчел на ножках имеются маленькие «корзиночки», в которых они переносят пыльцу. У матки таких «корзиночек» нет. Но это не все. У пчеломатки имеются вполне развитые половые органы, которые отсутствуют у рабочих пчел. Но самое поразительное из всего этого, Мейбл, это то, что пчеломатка в среднем живет от четырех до шести лет, а жизнь рабочей пчелы не насчитывает даже такого числа месяцев. И все эти различия имеют место лишь потому, что кто-то получал маточное молочко, а кто-то нет!