Чердак дядюшки Франсуа - Яхнина Евгения Иосифовна - Страница 14

• Предыдущая
• 14/58
• Следующая

— О нет! Мы дети трезвого века. Мужа я не любила. Меня выдали за него замуж, когда я была ещё очень молода. Через год его случайно убили на охоте, и я не очень-то горевала… Мне даже понравилось быть вдовой…

— Какие жестокие слова! Ведь он вас любил! Впрочем, сейчас речь не о нём, а обо мне. Вы сами давали мне понять, что я вам не безразличен.

— Послушайте, Вальдек, я скучаю среди людей, которые меня окружают. Неужели я, богатая, независимая, как говорят, красивая женщина, должна всегда видеть возле себя бездарных, похожих один на другого поклонников, все дела и мысли которых я могу заранее угадать? Не вы один атакуете меня. Недавно я должна была выслушать признание в любви или, вернее, предложение руки и сердца… как вы думаете от кого?

Воклер был ошеломлён и немного задет. Вот так же легко Жанна будет рассказывать о притязаниях Воклера его сопернику!

Не дождавшись ответа Воклера, Жанна пояснила:

— От Леона Виранду. Кстати, он числится в ваших приятелях. Леон, правда, немного заикается. Но зато будет менее разговорчив, а это очень важно для семейной жизни.

— И что же вы ответили Леону? — спросил уязвлённый Вальдек.

— Как вы нескромны!.. Но я буду откровенной. Ответила ему то же, что и вам: «Я не спешу».

Жанна явно насмехалась, но Вальдек решил не проявлять больше нетерпения и только спросил как мог хладнокровно:

— Так чего же вы хотите?

— Я? Чего я хочу? Я хочу, чтобы тот, на кого падёт мой выбор, чем-нибудь прославился, отличился… Ну, вот будет у нас война, предположим, с Алжиром, с кем угодно. Вы поедете туда, будете драться как лев и привезёте мне оттуда трофей — бороду бея или… на худой конец, жирафу.

— Вы смеётесь надо мной… А меж тем я страдаю…

— Смеюсь, конечно, но ведь и вы не очень-то серьёзно уверяете меня, что страдаете. Шутки в сторону! Поймите меня хоть вы… Я не выйду замуж просто за де Воклера. Я могу выйти за Вальдека де Воклера, того, который… Вы можете присоединить к этому «который» что хотите. Может быть, вы придумаете и предложите новый закон, который войдёт в силу как закон Вальдека де Воклера, изобретёте новый вид ружей, и он будет называться системой Вальдека де Воклера… Звучит красиво? Или, наконец, придумаете новую моду… Всё годится, лишь бы не это скучное: некий де Воклер…

Вальдек был подавлен. Ему пришлось вытащить из кармана обшитый кружевом носовой платок и обмахнуться им. Что мог он ответить? В самом деле, кто он такой? Де Воклер, и больше ничего. Сотня таких, как он, полируют каблуками полы светских гостиных…

— Я отвечу вам анекдотом, прекрасная повелительница, — сказал Вальдек, пытаясь овладеть собой. — Рассказывают, что когда Наполеон неожиданно вернулся с Эльбы, чтобы продолжить войну…

— Наполеон? Я люблю анекдоты о Наполеоне, — подбодрила его Жанна.

— Так вот, Людовик Восемнадцатый, испуганный его возвращением, всё же счёл нужным выказать патриотические чувства и срочно пожертвовал на нужды войны свою серебряную посуду.

Но король от этого ничуть не пострадал: его жертва была вознаграждена сторицей. Взамен серебряной, от которой он так великодушно отказался, двор не замедлил преподнести ему золотую. Людовик предложил одному из придворных последовать его примеру, но придворный, намекая на случай с посудой, ответил: «Ваше величество, когда Христос шёл на то, чтобы его распяли, он был уверен, что назавтра воскреснет. У меня, увы, такой уверенности нет!» Анекдот хорош, не правда ли? Я хочу сказать вам, о жестокая Жанна, что и у меня нет такой уверенности. Нет уверенности, увы, что, прославившись, я получу вашу руку.

— Ну что же, ваша притча или анекдот мне нравится, — сказала Жанна, искренне рассмеявшись. — Он, по крайней мере, хоть не пресный. А то мне до смерти надоело всё скучное и пресное, всё будничное. Даже в оперу я перестала ездить… Куда приятнее слушать уличные песенки, которые распевает весь Париж. А что до ваших притязаний на меня… я могу лишь повторить то, что говорила раньше…

Она хотела ещё что-то добавить, но увидела, что выражение лица Вальдека вдруг изменилось. Как будто его осенила неожиданно пришедшая счастливая мысль.

— Я ловлю вас на слове, — поспешно сказал он. — С какой бы стороны ко мне ни пришла слава, вы снизойдёте ко мне?

— Обещаю!

— Какой срок вы назначаете?

— Бог мой, я ведь не тороплюсь… Я молода. Мне всего двадцать один год. Я могу ждать.

И Жанна протянула Вальдеку руку. Он осторожно коснулся её губами.

Жанна была совершенно искренна, когда говорила Вальдеку, что деньги её не интересуют. Она была и впрямь уверена, что доходов с имений ей хватит на много лет. Правда, в последнее время управляющий Ленен всё чаще напоминал ей о каких-то закладных и неоплаченных залоговых квитанциях. Но Жанне быстро надоедали эти разговоры, у неё не хватало терпения выслушивать до конца господина Ленена, и она перебивала его длинную речь словами: «Ну хорошо, хорошо, делайте и впредь всё, что надо… Я вам доверяю… Что подписать? Кстати, мне нужны пять тысяч франков…»

Разговоры Жанны с управляющим были всегда одинаковыми. Менялась только сумма, требовавшаяся ей в данное время.

Поэтому она удивилась, когда очень скоро после ухода Вальдека горничная Сюзанна доложила ей, что некий господин Горан просит его принять.

— Горан? Это ещё кто такой? — Жанна небрежно повертела в руках поданную ей на серебряном подносе визитную карточку. На ней значилось: Жорж Горан, нотариус. И всё.

— Что надо этому господину, Сюзанна?

— Мадам, господин Горан говорит, что у него к вам очень важное дело, и будто бы он был хорошо знаком с вашим покойным мужем, графом д’Эрикур…

— Забавно! Пусть войдёт!

Поскольку гость был только нотариусом, Жанна даже не сочла нужным ради него посмотреться в ручное зеркало, что она всегда делала, когда ждала какого-нибудь визитёра.

Но когда Сюзанна ввела в комнату высокого мужчину, благоухающего самыми модными и дорогими духами и одетого в безукоризненно строгий сюртук, клетчатые панталоны и такой же клетчатый жилет, Жанна приняла свой обычный, кокетливо-насмешливый вид.

Она сразу же оценила внешность нотариуса. Высокий лоб, густые каштановые волосы, умные серые глаза, крупные красивые руки, уверенные, спокойные манеры.

— Прошу садиться. Что привело вас ко мне?

— К моему великому сожалению, графиня, не совсем приятное дело.

— Давайте сначала условимся, что называть приятным или неприятным. — И Жанна беспечно рассмеялась.

— Тогда разрешите мне перейти прямо к тому делу, которое привело меня сюда.

И Горан монотонно и сухо начал излагать длинную историю о том, как несколько лет назад у графа д’Эрикур оказалась нужда в наличных деньгах, и он вынужден был заложить имение, как…

Жанна не вслушивалась в подробности, она сразу же схватила главное. Её муж, а значит, теперь и она оказались в денежной зависимости от этого человека.

Жанна считала, что с людьми другого круга, не принадлежащими к светскому обществу, можно нарушать принятые правила поведения, и потому она позволила себе перебить Горана на полуслове:

— Я всё поняла, господин… Простите, не помню вашей фамилии… Чего вы хотите?

— Горан, — спокойно ответил нотариус. — Но я ещё не кончил, графиня. Поверьте, я не говорю ничего лишнего. Вам нужно знать все подробности, я не хочу воспользоваться вашей неопытностью или неведением — называйте как хотите, — чтобы извлечь побольше выгоды для себя…

— Да нет, — запротестовала Жанна, — я вовсе этого не думаю…

— И напрасно. Конечно, я хочу извлечь побольше выгоды из сделки, совершённой вашим покойным мужем, — хладнокровно пояснил Горан. — Но хочу получить только то, что мне следует по закону, и ни франка больше.

• Предыдущая
• 14/58
• Следующая