Разгневанная земля - Яхнина Евгения Иосифовна - Страница 85

• Предыдущая
• 85/104
• Следующая

Поляк согласился с доводами нотариуса, поблагодарил, а как только все разошлись, разбудил хозяина и попросил немедленно нанять для него возок в Галицию.

Как хозяин ни уговаривал постояльца дождаться утра, поляк не согласился. Прощаясь с хозяином, он выразил надежду, что сложные военные операции не помешают ему продать партию вина, которая уже заготовлена и только ждёт часа отправки:

— Вино ведь пьют при всех обстоятельствах, независимо от того, встретится ли Шлик с Гёргеем или опять Гёргей от него ускользнёт, — пошутил он.

Предчувствуя щедрые чаевые, возница лихо гикнул, и тройка помчалась на север, как приказал весёлый, разговорчивый седок, с трудом выговаривавший венгерские слова.

Однако спустя четверть часа седок велел остановиться и повернуть лошадей в противоположную сторону, на юг.

— Это дорога на Банску — Штиявницу, — недоуменно заметил возница.

— Ну, и что ж из того?

— Как прикажете, мне всё одно… Только хозяин другое место называл… Сюда-то ближе будет. Я вас за четыре часа доставлю.

— Вот и хорошо! А цена останется та же, что условлена, так что не беспокойся!

— За это спасибо!

В городе путешественник остановился около небольшого особняка с вывеской, гласящей, что здесь помещается канцелярия комитата, и расплатился с возницей.

Спустя час из ворот дома комитатской канцелярии выехал всадник. Он был одет в красный, шитый золотом доломан, в собольей шапке с развевающимся султаном, и с кривой саблей на боку. Исполненная достоинства осанка как нельзя больше гармонировала с национальной венгерской генеральской одеждой, в которой всадник походил на легендарного мадьярского воина времён Арпада[65] или Баториев[66]. И надо было присмотреться к его умному лицу, к живым глазам, чтобы узнать в этом генерале того самого виноторговца, который накануне в гостинице изгонял простуду подогретым лимонадом.

Это был генерал Гюйон де Ге, барон де Пампелуна, ирландец по происхождению, предложивший свои услуги мадьярской армии в тот самый день, когда узнал о заговоре против независимости Венгрии. С тех пор храброго генерала видели во главе его всадников повсюду, где завязывались наиболее горячие дела.

Напав на след отступающих дивизий Гёргея, генерал Гюйон спешил в свой лагерь. «Если Гёргей два дня назад играл в шахматы в трактире “Кружка пива”, — размышлял Гюйон, — значит, теперь он беспрепятственно движется к Тиссе…»

Размышления генерала были прерваны появлением на горизонте всадника, скакавшего ему навстречу.

Генерал сдержал коня и поехал шагом. Всадник оказался курьером Гёргея. Гюйон обрадовался полученным вестям и особенно тому, что армия Гёргея расположилась на отдых в Ципском комитате.

— Вам это было неизвестно? — с тревогой осведомился Янош.

— Нет, но я намеревался следовать в том же направлении.

— Значит, Андраш до вас не дошёл?

— Кто?.. Андраш, говоришь?.. Никого не было.

— Андраш, мальчик-разведчик. Его послали на несколько часов раньше меня. Правда, он пошёл пешком, зная горные тропинки. Но и мне пришлось задержаться в дороге.

Янош сообщил, как натолкнулся на вражеский разъезд и попал в плен к Тибору Фении. Рассказал всё, как было, не утаив ни одной подробности.

— Вот это в моём вкусе! — рассмеялся Гюйон. — Если ты кое-что и разукрасил, всё равно здорово!.. Нет, нет! Я верю тебе, — остановил он Яноша, когда тот, зардевшись, попытался рассеять сомнения генерала. — Береги свой бич как зеницу ока. В твоих руках это действительно грозное оружие!

Корпус Гюйона был в пути, когда к генералу подъехала молодая женщина, лет тридцати пяти. Великолепный конь, богатая сбруя, подбитая мехом амазонка, шляпа с пером не оставляли сомнения в знатном происхождении дамы.

Гюйон радушно её приветствовал:

— Здравствуйте, мадам Раушас! Я вас заждался и теперь полон внимания!

— Сведения невесёлые, — заговорила госпожа Раушас. — Обе дивизии Гёргея заперты в ущелье у перевала Браниско. Войска Шлика с неожиданной быстротой спустились с Карпат и закрыли выход из ущелья с обеих сторон. Без помощи извне выбраться из этой западни невозможно.

Гюйон поблагодарил мадам Раушас за ценные сведения.

— Не надо меня благодарить, генерал! Я делаю это по велению сердца.

— Знаю, знаю! — Гюйон пожал руку лазутчице.

Клара фон Кеттевиц по страстной любви вышла замуж за венгерского барона Раушаса, горячего патриота. Он был убит в одном из первых сражений с Елашичем и молодая вдова поклялась мстить за его смерть до конца дней. Она щедро тратила своё огромное состояние на нужды армии, а став лазутчицей, использовала среди австрийской и венгерской аристократии свои связи, равно как обе свои фамилии — австрийскую и мадьярскую: где надо, выдавая себя за австриячку, где можно, называясь славным мадьярским именем мужа. Как и все свободолюбивые люди, она понимала, что от поединка, завязавшегося между австрийской монархией и маленькой Венгрией, зависят судьбы европейских наций.

На прощание Гюйон ещё раз крепко пожал ей руку.

Генерал раскрыл карту и вместе с Яношем, лишь накануне покинувшим позиции Гёргея, стал изучать местность, окружающую Ципское ущелье.

— Говори своё мнение вслух, не стесняйся! — сказал Гюйон.

Янош неуверенно заговорил:

— Эти горы… Тамошние крестьяне да и наши офицеры считают их в эту пору непроходимыми… Люди хоть и с великим трудом, но всё же смогут подняться, а вот пушки?..

Гюйон улыбнулся, Янош натолкнул его на мысль чрезвычайно опасную и рискованную, но тем более заманчивую для смелого генерала.

— Это хорошо, что на тебе одежда объездчика. Лети назад, свяжись с местными крестьянами, отбери людей сильных и отважных… Для них найдётся дело! Ждите нас!

Сводный оркестр из музыкантов нескольких полков исполнял бравурные марши и танцевальные мелодии. Гёргей уже не впервые прибегал к таким увеселениям, чтобы озадачить неприятеля и одновременно поднять дух войска. Сегодня для бала был особый повод: торжественно отмечался день рождения генерала.

Офицеры танцевали, разбившись на отдельные группки, рассказывали солдатам разные небылицы. Было весело и оживлённо.

Ночь подходила к концу, но командующий армией ни разу не показался среди офицеров.

Он сидел один в своей комнате.

Как всё произошло?.. Неприятельские войска подошли внезапно, армия оказалась запертой. С западной стороны стоят войска Яблоновского и Геца, с востока ущелье заполнили солдаты австрийского полковника Нетте.

Наблюдениями установлено, что выход из ущелья сторожит корпус из пяти тысяч пехотинцев.

Ущелье слишком узко, и попытка прорваться обречена на неминуемую катастрофу. Спасение может прийти только сверху, с гор, если бы там оказалась венгерская артиллерия.

Только что ушёл парламентёр: Виндишгрец предложил Гёргею сложить оружие во избежание бесполезного кровопролития. Гёргей ответил: венгры прекратят борьбу, если австрийское правительство гарантирует соблюдение конституции, дарованной Фердинандом V.

Гёргей не был взволнован. Он рассуждал спокойно. Что привело его армию к столь критическому положению? Были ли им допущены ошибки со времени первых декабрьских боёв с войсками Виндишгреца? Нет, ошибок он не совершал: нельзя было принимать решающее сражение с численно превосходящим и лучше вооружённым неприятелем, да ещё вблизи от австрийской границы. Правда, Кошут с поразительной быстротой мобилизовал народ на борьбу. Но радикальные идеи Кошута не по душе генералу. Кошут стремится к созданию самостоятельного венгерского государства. Он, Гёргей, считает это утопией. «Партия мира» придерживается более осуществимой программы. У неё другая цель. Венгрия должна свободно развиваться, однако в пределах австрийскской монархии. Если Кошут будет упорствовать, придётся его устранить. Теперь, когда имя Гёргея стало не менее популярно, чем имя Кошута, можно действовать смелее. Но прежде всего надо вырваться из капкана… Забавно, именно в день, когда Гёргею исполняется тридцать один год, решается роковой вопрос: быть или не быть?

• Предыдущая
• 85/104
• Следующая