Не вариант (СИ) - "Берлевог" - Страница 4

• Предыдущая
• 4/16
• Следующая

— Я должен уйти.

— В чём дело? Всё отлично.

— Нет, всё плохо.

— Тебе не нравятся девочки?

— Не настолько! — голос нехорошо сорвался.

Саша навис над распластанным Иваном. Слишком близко. Слепой, идущий по краю бездны.

— Что случилось? Отвечай, чего ты жмёшься?

— Да не хочу я их, Саш!

— Как это не хочешь? Не стоит?

— Блядь, охуенно стоит! Только не на девочек. На тебя стоит! — и добавил, трезвея от спонтанного каминг-аута: — Я тебя хочу.

Саша ещё произносил растерянное «В смысле?», но уже отшатывался, отползал. Иван про себя ответил: «Нет смысла» и подобрал вещи. Оделся в прихожей. Вышел, хлопнув дверью. Толкнув слепого в пустоту.

   Ни в субботу, ни в воскресенье Саша на Дачном не появился. Иван и не ждал. В качестве сатисфакции выспался на раскладном кресле Саши и запачкал его постельное бельё. Дважды. В воскресенье пришла Люба Кравчук. Она продолжала по-соседски забегать, но теперь ей приходилось выглядывать, не стоит ли Лексус под окнами, потому что Саша гонял её за курение. Она была не в духе:

— Гар жене отказал, — сообщила между затяжками. Оборчатая шапочка для душа превращала Любу в чопорную старую деву. Иван промолчал и Люба добавила: — Он уже уходил от Наташки, но всегда возвращался, когда она его прощала. А в этот раз — не вернулся. В этот раз всё по-другому. Очень сильно по-другому...

Иван молча курил, чувствуя приближение неприятностей. Он всегда предугадывал их появление — жаль, предотвратить не мог.

— Я думаю, это из-за тебя. Ты его пригрел тут, вот он и не спешит домой возвращаться. Чем вы тут занимаетесь? Вдвоём-наедине?

Ну, началось.

— Люба, тебе домой не пора?

— Ты что, жопу ему подставляешь? А то он любит это дело!

— Так, всё. Люба, иди домой.

Люба развернулась, упираясь огромным животом в Ивана:

— Ты думаешь, я слепая, а ты самый хитрый?! Ты перемигивался с ним на свадьбе, увёл за собой и уговорил поселиться здесь! Это нормально по-твоему? Он не педик, у него жена есть. И любовница! А ты считаешь, что можешь захапать его и прятать от всех?

Что-то в её голосе царапнуло Ивана:

— Ты, что ли, его любовница?

На глазах Любы сверкнули слёзы. Чопорная дева стремительно превращалась в блудницу. Она отвернулась, ответила зло:

— Не твоё собачье дело. Отцепись от Гара или пожалеешь. Я могу столько говна тебе устроить, сколько ты в своей жизни не видел.

И ушла, забыв снять шапочку. Иван мысленно пожелал ей напороться на Толика и получить по мордасам за курение в беременном виде.

  Работы было много. Иван мотался с одной встречи на другую, раздавал деньги и до хрипоты ссорился с поставщиками за каждый доллар. Саша не звонил и не появлялся. Иван понимал, что их дружбе пришёл конец. Не в том подстава, что он гей, а в том, что утаил этот факт в обстоятельствах, при которых подобная скрытность выглядела максимально мерзкой. Иван надеялся, что это не коснётся рабочих отношений, но готов был уволиться по первому намёку Саши. Во вторник позвонила Князева, секретарша Саши, и сказала, что директор просит его зайти, когда появится возможность. Такую возможность Иван изыскал в четверг. Решил, что достаточно успокоился для того, чтобы посмотреть в глаза человеку, которого в своём воображении поимел десятком немыслимых способов. Успокоился настолько, что постирал Сашино постельное бельё и собрал сумку с его немногочисленными вещами. Обрубил концы — те, которые мог.

   Зашёл в кабинет, присел на стул. Саша договорил по телефону и обратился к Ивану:

— Сколько долларов я позволяю тебе тратить на закупку одной тонны?

— 290.

— Я читал твой отчёт. Ты иногда по 275 покупаешь. И даёшь премию поставщику, если он привозит больше двухсот тонн.

— И что? Я премию из сэкономленного даю. Всё равно выходит намного меньше, чем 290.

— То есть, ты экономишь мне мои деньги.

— Да.

— Играешь с ценой и придумываешь для клиентов поощрение за увеличение поставок.

— Да. А в чём проблема?

— Проблема в том, что остальные менеджеры берут у меня 290 долларов и кладут на базу одну тонну. Никакой экономии, никаких премий, никакой гибкости в ценообразовании.

Иван задумался. Конечно, проще всего покупать за максимально допустимую закупочную цену.

— Они не хотят заморачиваться с лишними расчётами. Мне просто нетрудно, я бухгалтер…

— Так-то оно так, да только подумай, почему клиент согласен продавать тебе за 275 плюс премия, когда он может продать груз другому моему менеджеру за 290?

Иван понял:

— Никто не покупает за 290, верно?

— Верно, Ваня. Кажется, ты единственный, кто указывает в отчётах реальные цены своих закупок. Я хочу разобраться с этим. Если всё так, как я подозреваю — то это воровство. Поможешь мне? Надо объездить самых крупных поставщиков, пообщаться в приватной обстановке.

— Конечно. Без проблем.

— На твоей машине. Я Лексус продал. Купил квартиру и денег не хватило.

Иван опустил глаза. Не знал, что сказать. Выдавил глухо:

— Саша, я должен извиниться…

— Нет, не должен. Всё нормально. Мне жаль...

Не уточняя, чего именно жаль Саше, Иван кивнул. Ему и самому было жаль, да только наверняка совершенно других вещей.

========== Часть 3 ==========

   Субботнее движение на Мурманском шоссе было плотным: нетерпеливые дачники уже устремились к своим шести соткам, хотя ни земля ещё не прогрелась, ни зелень не проклюнулась. Яркое весеннее солнце гнало людей из пыльного после зимы города. Иван с детства любил апрель — за обещание чуда. В этом году обещание почему-то превратилось в ожидание.

 Саша, неисправимая сова, пытался доспать, но машина дёргалась в пробке, а кресло казалось неудобным.

— Возьми сзади подушку.

Саша перегнулся и вытащил из пакета свёрнутую надувную подушку:

— Её надувать надо? У меня сил на это нет, — отшвырнул обратно в пакет и заметил термос: — А в термосе что? Кофе?

Иван молчал.

— Неужели не кофе?

Саша открутил крышку и заулыбался, почувствовав запах. Отхлебнул горячего какао и пристроил термос в кармане своей двери:

— А ты заботливый. Боюсь даже представить, почему, — с тех пор, как Иван открылся, Саша пытался робко шутить, нащупывая границы дозволенного на новой карте их дружеских отношений.

Но Иван не повёлся на провокацию, и Саша начал рассказывать:

— Шесть лет назад мы начинали вчетвером: мы с Диком, — я его давно знаю, ещё по прошлым проектам, — Князева и Соломин. Мы с Соломиным закупали, Князева на приёмке сидела, а Дик продавал груз папе и обеспечивал нам авансы. Потом уже базу построили, офис открыли. Сейчас вас четверо на закупке, но бывало и десять менеджеров. От ёмкости рынка зависит. Прошлой зимой я Кравчука взял, а потом он своего кореша Петренко подтянул. Братец мой — человек сложной судьбы. Бухал, потом зашился, играл одно время. С Любой связался. Мутная девица, но крепко Толика держит. Не понимаю, что она в нём нашла, звёзд с неба он не хватает.

— Она твоя любовница?

Саша повернулся к Ивану:

— Ха, это она тебе сказала? Один раз по пьяни отсосала. Какой же я мудак! Они тогда ещё не жили с Толиком — я ж не знал, что она залетит и станет его женой. Но ладно, это проехали. Я не могу поверить, что Кравчук мутит с ценником. Я его с детства знаю, мы же ровесники, часто у бабушки жили всё лето. На великах гоняли, в индейцев играли. Это потом уже жизнь развела, а в детстве мы дружили. Он так благодарил меня за то, что я его на работу пристроил…

— А Петренко?

— Не знаю. Друган Толика. Работает и работает. Закупает немного, но проблем не создаёт. Соломину я верю, как самому себе. Тебе — тоже, хотя знаю полтора месяца. Я ещё тогда понял, что на тебя можно положиться.

Пробка рассосалась: дачники посворачивали на свои участки. Солнце немилосердно било прямо в лобовое стекло, и Иван надел тёмные очки. Разумеется, на него можно положиться. Во всех смыслах.

• Предыдущая
• 4/16
• Следующая