Это знал только Бог - Соболева Лариса Павловна - Страница 69

• Предыдущая
• 69/70
• Следующая

Но Далила не пошевелилась, она крепко зажмурилась, поджав губы, словно ей мешали присутствующие осмыслить услышанное. Распахнула глаза, когда услышала звук пощечины. Мила врезала Серафиму и процедила:

– Где мой сын?

– Ты веришь этому кретину, возомнившему себя Шерлоком Холмсом? – потирая щеку, окрысился он. – Ни одного доказательства, ни одного свидетеля не предоставил, так обвинить можно любого. Пустой треп.

– Одно то, что вы не являлись сыном Терезы, заслуживает пристального внимания к вашей персоне, – сказал Анатолий Тимофеевич.

– Это не преступление, – вяло ухмыльнулся Серафим. – Кого хочу, того и считаю матерью.

От его наглости все опешили. Серафим не то что не раскаялся, но и не собирался признавать вину. Следователь бросил ему:

– Доказательства ты сам мне предоставишь.

– А ему остается только все отрицать, – сказал Вячеслав. – Светит-то… остаток жизни провести за государственный счет.

– Где мой сын? – повторила Мила сквозь зубы.

– Я не знаю, – проговорил Серафим зло.

– Мила, ребенка найдем, – пообещал Анатолий Тимофеевич, подошел к двери, пригласил милиционеров, указал на Серафима: – Отведите его, он задержан. Остальным желаю здравствовать. Повторяю: ребенка найдем, идея, как найти, у меня есть. Мила, раз он был им нужен, с него пылинки сдувают.

В наступившей паузе чувствовались опустошение и незавершенность, когда не хватает малости, чтобы окончательно вздохнуть с облегчением. Хотя откуда взяться облегчению при глубоком разочаровании? Конечно, все это касается Далилы и ее дочери, но мужчинам, находившимся под напряжением довольно длительное время, тоже нелегко, что очень тонко почувствовал Алик:

– Вот интересно: подлость чужая, а тебя словно ведром помоев окатили. Скажи, Вячеслав, ты же все знаешь, почему мне неловко?

– Этого я не знаю, – вздохнул тот. – Спроси у более умных.

– Так я у тебя и спрашиваю. Ну ты его и прищелкнул! Я б никогда не додумался. У меня одни овации.

– Нет, какие сволочи! – потрясла кулаками Далила. – До меня только сейчас дошло! Нас пытались убить за то, чего мы не знали! Даже не подозревали! Уроды!

– Далила! – остановил ее Игорь. – Ребята, мне так выпить хочется… я водителем работал, ни грамма не пил.

– Ты же не пьешь, – напомнила Далила.

– А сейчас напьюсь! И буду буянить.

– Намек понял, – сказал Вячеслав. – Спустимся в ресторан. Мила…

– Я не могу… не хочу.

– А надо. – Игорь поднял ее насильно. – Идем, идем. Раз дяденька следователь обещал найти парнишку, найдет. Все пройдет, жить будешь.

– Ой-ой, папаша нашелся, – язвительно сказала Далила и обняла дочь за плечи. – Но он прав, Милка, пройдет. Урод, козел паршивый…

Неделя прошла в пассивном ожидании, Серафим не кололся. Мила удивляла стойкостью – ни слез, ни жалоб, ни возмущения от нее не слышал никто. Казалось, откуда она брала силы? Ей не требовалась и опека, ведь обычно люди, пережившие удар за ударом, нуждаются в поддержке. Видимо, одних удары закаляют, других ломают. Мила терпеливо ждала, когда Анатолий Тимофеевич выполнит обещание и найдет ребенка. Пару раз Игорь возил ее проведать Тошу, которой покупались сигареты и тайно выдавались деньги. Заодно договаривались уменьшить срок ее пребывания, на что врачиха, прекрасно помня, что это за люди, склонялась. Тоша обещала помочь Миле с ребенком, работы по душе все равно не светит в ближайшее время.

Далила, ощутив счастье безопасности, успокоилась быстро, чтобы убить время, вязала. Но ждать – нуднейшее занятие. Развлечений нашли немного, да и то на них настояла Далила, соскучившись по свободе. Один раз сходили на концерт Алика, на котором Игорь уснул, а Вячеслав украдкой зевал. Посетили цирк, где было чуточку веселее, на этом с походами по культурным заведениям завязали. Настроение не то. Вячеслав регулярно наведывался к Анатолию Тимофеевичу, а у того ответ один: «Пока нет». На что же он рассчитывал? Элементарно:

– Ребенок был нужен Терезе здоровый, а не доходяга. Она позаботилась, чтоб он ни в чем не нуждался, следовательно, за ним кто-то ухаживает. Но для ухода нужны деньги, а их давала Тереза. Надо ждать, когда деньги у нянек закончатся, они обязательно позвонят ей.

Вячеслав бесцельно гулял по городу. Однажды завернул к роддому, вызвал Арину, которая, увидев его, чуть не упала:

– Что еще случилось?

– Не надо пугаться, я с мирными целями, – улыбался он. – Пришел пригласить вас… А куда вы хотите пойти?

Она растерялась настолько, что не придумала, как отказаться:

– Не знаю. У меня рабочий день не кончился…

– А у меня времени полно. Сколько ждать?

– Полчаса… – заикаясь, произнесла она.

Вячеслав чувствовал себя победителем. А разве нет? Линдер доволен, ждет встречи с Далилой и Милой, в ближайшее время прилетит прямо сюда, ведь внучка не сможет приехать, когда найдут ребенка. Даже Арина, приняв его поначалу в штыки, не отказалась от свидания, потому что победителю не отказывают.

Шли пешком по весенним улицам, он рассказывал, как разворачивались события, она слушала, распахнув глаза. Рисовался? А как же. Но чуть-чуть.

– Вы знаете, – после повествования сказала Арина, – я ведь тоже пыталась разобраться, наблюдала за всеми в отделении. Мила не казалась мне ненормальной, но она же не говорила, почему уверена, что ее сына подменили. Если б сказала, я бы с главврачом посоветовалась, как быть, он очень порядочный человек. После Кукушкиной весь персонал перетряс.

– Это все в прошлом. А сейчас… я голоден. Давайте поужинаем?

Арина засмущалась.

– Я только позвоню маме.

Чудный вечер выдался, а прервался так некстати звонком следователя:

– Есть, Вячеслав, есть! Нянька позвонила. Берите Милу, Далилу, и поедем за ребенком.

– Извините, Арина, не могу вас проводить, – поднимаясь, сказал Вячеслав. – Нашелся сын Милы, я должен ехать.

– Ничего, ничего. Сама доберусь. Я очень рада. Передайте Миле, все необходимые бумаги на ребенка она получит.

Он отправил домой Арину на такси, взял машину и поехал в гостиницу.

– Она позвонила на домашний телефон, но с сотового, – по дороге рассказывал Анатолий Тимофеевич. – Просила Терезу привезти продукты и деньги, как я и предполагал.

– Как среди ночи найдем женщину? – беспокоился Вячеслав.

– Там есть милицейский участок. Поскольку в деревнях, даже больших, жители знают все и про всех, думаю, найти няньку будет несложно.

Водитель остановил машину возле милиции, следователь побежал туда.

…Нянькой и кормилицей оказалась молодая мамаша, живущая с родителями, но без мужа. За вознаграждение она согласилась кормить малыша, мать которого «умерла». У нее дочка на два месяца старше Даньки, а молока хватит еще на двоих. Но как обрадовалась, что мать Даньки жива! Она главный свидетель против Серафима, который заезжал посмотреть на сына, и самое замечательное – мамаша не отказалась пойти в свидетели, как и ее родители. Все же в деревнях люди добрее, подумал Вячеслав. Дети спали в разных кроватках, Мила не решилась взять малыша, лишь стояла с Далилой рядом, всматриваясь в его щекастое личико. Хозяйка на стол собрала, нежданные гости не отказались. Тут и возник вопрос: что делать с Данькой, он же не на искусственном вскармливании, забрать его никак нельзя.

– Ты, Мила, оставь его покуда, – предложила мать кормилицы. – Приезжай, когда тебе удобно. А то поживи у нас, приучишь к смесям, хоть я и против них.

Вопрос разрешился, Мила на время осталась.

Настал день встречи. Далила поправляла на себе вязаное платье, которое сама связала.

– Волнуешься? – спросил Игорь.

– Чего мне волноваться? – подняла она плечи, напустив на себя беспечный вид. – Я его не знала, никогда не видела. Он мне чужой.

– Конечно, волнуется, вы разве не видите? – сказала Мила.

– Я думаю: как с ним себя держать, как его называть, не папой же! – взорвалась Далила, обнаружив все волнение. – В пятьдесят лет знакомиться с отцом – немного поздновато, вы не находите?

• Предыдущая
• 69/70
• Следующая