Нечисть (ЛП) - Байерс Ричард Ли - Страница 45

– Вы и правда можете устроить это?

– А почему бы и нет? Пирас Ауториан мой друг – не меньше, чем вы сами.

Вообще-то больше, подумал Хезасс. Пирас был союзником Сзасса Тэма, а, если быть честным, его подчиненным, всего лишь простой марионеткой в руках лича, послушным болваном, который делал все, что прикажет ему хозяин. Сейчас это показалось жрецу чрезвычайно полезным качеством, особенно учитывая то, что Сзасс Тэм, очевидно, даже не рассматривал возможность отказа.

– Что же мне следует сделать, – спросил Хезасс, – чтобы все это золото потекло к нам с гор?

– Почти ничего, но вот что мне понадобится, если выяснится, что мне вообще что-нибудь нужно…

Пальцы Таммит с силой огра впились в шею Барериса. Её рот открылся, обнажая увеличивающиеся до размера клыков резцы. Она потянула его вниз.

Бард попытался воззвать к ней, но её руки перебили ему дыхание и лишили голоса. Он двинул ей кулаком по лицу, но удар всего лишь заставил её огрызнуться. Она не потеряла сознания и не ослабила хватку.

Наконец юноша прибег к приему, которому его научил один из его бывших товарищей – боевой жрец Илматера и прекрасный борец. Предполагалось, что с его помощью можно было вывернуться из захвата любого противника, как бы ни был тот силен.

Метким ударом рукой с разворота ему удалось освободиться от её удушающей хватки, хотя вспышка боли и сказала барду о том, что часть его кожи осталась под её ногтями. Таммит тут же попыталась вновь схватить его, но он отступил туда, где она не могла его достать.

Он поднялся на ноги, и она последовала его примеру.

– Разве ты меня не знаешь? – прохрипел юноша. – Это же я, Барерис.

Она скользнула вперед, стремясь отрезать его от двери.

Он вытащил меч.

– Остановись. Я не хочу причинять тебе вред, но ты должна держаться подальше.

К его удивлению, она действительно остановилась. Его оружие было выковано мастером-кузнецом, который наложил на него заклинания, чтобы лезвие могло наносить повреждения даже неуязвимым для обычного оружия существам. Возможно, создание, которым стала Таммит, сумело почувствовать опасность, исходящую от заключенной в стали магии.

– Хорошо, – произнес Барерис. – А теперь посмотри на меня. Я знаю, что ты узнаешь меня. Ты и я…

Её тело взорвалось, разделившись на множество темных силуэтов. Пораженный, бард на мгновение застыл, и летучие мыши набросились на него.

Охвативший юношу страх настойчиво призывал его уничтожить тварей. Вместо этого он сдернул с плеч плащ и принялся им размахивать, пытаясь на время пения заставить их держаться подальше.

Что-то ударило его в руку и верхнюю часть головы. Несмотря на все усилия отогнать их, летучие мыши продолжали опускаться на него и впиваться в тело. Бард старался не обращать внимания на боль и ужас, чтобы не нарушить артикуляцию, требующуюся для заклинания.

Внезапно стаю резко отшвырнуло прочь, словно их подхватил невидимый вихрь. Фактически они попали под действие того же заклинания, что отогнало огромных блох. Оно должно было работать на всех паразитах, и, по-видимому, даже такие создания оказались подвержены его эффекту.

Закружившись, летучие мыши опять превратились в Таммит. Её клыки уменьшились до размера обычных зубов, а лицо перекосилось от боли.

– Прости меня! – прошептала она. – Прости меня!

Барерис сделал вывод, что магия смогла то, что не смог удар, – вырвала её из состояния кровожадного неистовства и более-менее вернула в разум. Убрав меч в ножны, он опять накинул на плечи плащ, протянул руку и сделал к ней шаг.

– Всё в порядке.

Она отскочила назад.

– Держись подальше! Я не хочу причинять тебе вред.

– Тогда не причинишь.

– Причиню. Пусть даже я уже… насытилась бедной Ильдрой. И почему-то от того, кто ты и что мы значим друг для друга, все становится только хуже. Разве ты не понял, что со мной произошло?

Он понял, что отказывался сказать «вампир», словно, произнеся это слово, закрепит проклятие навечно.

– У меня есть кое-какие соображения, но, что сделано с помощью магии, может быть исправлено с помощью неё же. Поговаривают, что самые праведные священники даже знают ритуалы, чтобы… возвращать к жизни мертвых. Сейчас нужно поскорее убраться отсюда, а потом мы непременно найдем необходимую тебе помощь.

Она покачала головой.

– Мне никто не в силах помочь. Даже если кто-нибудь и найдется, я не смогу до него добраться. Я теперь ещё в большей степени рабыня, чем до того, как Ксингакс меня изменил. Он сковал мой разум, обязав служить волшебникам и их целям.

– Может, я смогу с этим что-нибудь сделать. Это будет не первым заклинанием, которое я разрушил с помощью пения.

– Его разрушить ты не в силах. Пожалуйста, уходи отсюда, пока ещё можешь.

– Без тебя я не уйду!

 Таммит ожгла его яростным взглядом.

– А почему нет? Ты уже бросал меня раньше.

Её неожиданная злость поразила его.

– Это неправда! Я оставил Безантур, чтобы обеспечить нам будущее.

– Ну, вот такое ты мне и обеспечил.

– Это не так. Я собираюсь спасти тебя. Просто доверься…

Над его головой раздался голос:

– Что ты тут делаешь?

Посмотрев вверх, Барерис увидел самое нелепое создание из всех, с кем он когда-либо сталкивался. Тварь, восседавшая на спине зомби горного великана, выглядела, как гноящийся, изуродованный зародыш размером с человека. Юноша предположил, что она не может быть никем другим, кроме «отродья», Ксингакса.

Барерис напомнил себе, что все ещё носит алую робу и окутан заклинанием, уменьшавшим подозрительность окружающих и делавшим его более привлекательным в их глазах. Вдобавок Ксингакс смотрел на него искоса, словно его расфокусированные глаза на искривленном лице видели не слишком хорошо. Возможно, эта неожиданная встреча ещё не означает провал.

Бард снова опустил взгляд. Он надеялся, что Ксингакс примет этот жест за выражение уважения или естественную человеческую реакцию на свое очевидное уродство, а не за попытку избежать более внимательного взгляда на незнакомое лицо.

– Мне просто интересно было посмотреть, что вы сделали с рабыней.

– Я тебя знаю?

Капля пота поползла по брови Барериса. Хотел бы он знать, в каком тоне стоит вести разговор. Был ли Ксингакс слугой, тем, с кем Красному Волшебнику стоило обращаться с тем же высокомерием, что и с большинством остальных, или эта мерзкая тварь ожидала к себе немного уважения?

– Я новый. Пока что выполняю рутинную работу. Поднимаю зомби и все такое.

– Понятно. Как тебя зовут?

– Ториак Каканос.

– Хорошо, Ториак, дай же мне хорошенько рассмотреть твое лицо, чтобы я смог узнать тебя при следующей встрече.

Барерис неохотно подчинился. Когда он встретился взглядом с Ксингаксом, его сущность пронзила злобная сила, иссушая и заставляя сотрясаться в спазмах ослабляющей боли. Он рухнул на пол.

– Неплохая попытка, – произнес Ксингакс. – Но я лично встречаю каждого волшебника, который проходит через портал. Возможно ли, что это… как там его звали?.. а, не важно. Тот самый бард, который пытался спасти тебя раньше?

– Да, – простонала Таммит.

– Выпей его и попытайся изменить так же, как ритуал изменил тебя саму. Это будет ещё одним неплохим испытанием для твоих новых способностей.

С трудом выровняв дыхание, Барерис тихо запел.

– Пожалуйста, – взмолилась Таммит, – не заставляй меня делать этого.

– Почему нет? – ответил Ксингакс. – Разве ты его не любишь? Разве ты бы не хотела, чтобы он думал, чувствовал и помнил? Разве это не лучше, чем оставить от него только безмозглую оболочку?

– Нет!

Отродье фыркнуло.

– Никогда мне не понять человеческих решений. Они такие извращенные. Мне горько отказывать своей доченьке, но правда в том, что, если этот парень использует бардовскую магию, выжил в бою с Мутотом, Со-Кехуром и их слугами и нашел дорогу в наше секретное убежище, тогда его мужество и талант, как и твои, слишком ценны, чтобы бросать их на ветер. Вынужден настоять на том, чтобы ты обратила его. Позже ты сама меня за это поблагодаришь.