Безграничная (ЛП) - Хэнд Синтия - Страница 50

• Предыдущая
• 50/75
• Следующая

После того, как вся тяжела часть работы была завершена, он погрузился в глубокий сон, отчасти благодаря маленькой бутылочке гостиничного виски, которую он выпил, перед тем, как я начала зашивать его. Я понимаю, что ничем не могу помочь, но при этом чувствую, что мир движется к своему концу, и все это только первая часть чего-то ужасного, что обязательно наступит. С этой мыслью я сворачиваюсь калачиком рядом с ним.

Я наблюдаю за Вебом, спящим в своей кроватке. Его дыхание кажется затрудненным и неравномерным, и это пугает меня. Я лежу на кровати на животе, мои ноги, свисают через край, и, слежу, как его крошечная грудная клетка движется вверх и вниз, боясь, что она внезапно остановится, но этого не происходит. Он сохраняет свое дыхание, и довольно скоро, обессиленная, я засыпаю.

Я просыпаюсь от звона своего телефона. В течение минуты, я совершенно дезориентирована. Где я? Что я здесь делаю? Что происходит? Веб начинает плакать, а Кристиан бормочет что-то, поворачивается на кровати, стонет и хватается за бок, как будто он забыл, что ранен, но поднимается, чтобы подхватить Веба.

Я нахожу телефон. Это Билли.

— Ох, Билли. Я так волновалась. Ты в порядке?

— Я в порядке?! — восклицает она. — Что случилось с тобой?

Я рассказываю ей. После того как я заканчиваю, она остается тихой на несколько минут. Затем она говорит: — Это плохо, малышка. «… Подвязка» во всех новостях. Они сообщили, что Анна и Анжела Зербино мертвы. Сказали, что они стали жертвами поджога.

— Подожди, — перебиваю я. — Они думают, что Анжела мертва?

Но за тем я понимаю это. Должно быть, пожарные нашли два тела в «… Подвязке»: Анны и Оливии. Оливия примерно такого же роста и веса, что и Анжела. Они сестры, если верить Азаэлю, но мне кажется, что он все-таки говорил правду. Это естественное предположение для властей, которое они могут сделать. Мне интересно, как много времени займет у них, чтобы понять допущенную ошибку.

— Собрание сообщило о том, что было замечено несколько подозрительных фигур, скрывающихся в Джексоне и его окрестностях, и рыщущих там, где их не должно быть, — продолжила Билли. — Корбетт даже заметил несколько из них, прячущихся возле дома. Они определенно ищут тебя. Где ты?

— В Небраске.

— О, Господи.

— Мы не знали, куда нам отправиться, поэтому мы выбрали случайное место, — говорю я беззащитно. Возможно, это и не самое очаровательное место на земле, но оно и не из тех мест, где кому-нибудь пришло бы в голову искать нас.

— Вы все в порядке? — спрашивает Билли. — Никто не ранен?

Я смотрю на Кристиана. Он стоит у окна, держа Веба прижатым к груди, и говорит с ним низким шепотом. Он поворачивается и встречает мои глаза.

— Мы живы, — отвечаю я. — Думаю, это довольно хорошо, учитывая сложившиеся обстоятельства.

— Отлично, слушай, — говорит Билли. — Я хочу, чтобы вы двое отсиделись в течение нескольких дней. Я созову экстренное заседание собрания, и мы увидим, сможем ли мы придумать какой-нибудь план. Потом я позвоню тебе.

— Да. Отсидеться. Думаю, мы сможем сделать это.

— Вы правильно сделали, сбежав отсюда, — говорит она. — Я хочу, чтобы вы были чрезвычайно осторожны. Не звони больше никому. Вообще никому. Не общайся ни с кем. Я буду чувствовать себя намного лучше, будучи уверена, что я единственная, кто знаю, где ты. Я позвоню тебе, как только у нас появится план действий.

План действий звучит так здорово, что я хочу заплакать.

— Позаботьтесь об этом ребенке, — говорит она. — И не забудьте позаботиться о себе. — Она тяжело вздыхает, а затем добавляет:

— Иногда он бывал таким невыносимым.

— Кто? — спрашиваю я.

— Уолтер. Он говорил, что нечто подобное должно случиться. Меня приводит в бешенство тот факт, что этот человек всегда был прав.

Мы затаились на несколько дней. Мы переехали в более приличную гостиницу, где у нас была полностью оборудованная кухня, столовая и гостиная, две спальные комнаты, благодаря чему мы могли закрывать дверь и смотреть телевизор, пока Веб спит. Мы впали в какую-то рутину: Веб просыпается и начинает плакать. Мы играем в камень-ножницы-бумага, чтобы определить, кто будет менять его пеленки. Пытаемся убедить его взять бутылочку с детским питанием. Мы стараемся давать питание различных марок и бутылочки разных форм, но он давится и сплевывает, выглядя взбешенным тем, что нигде не видит Анжелу, и в конечном итоге, он пьет около двух унций²² детского питания. Мы беспокоимся, что этого недостаточно. После того как он поест, его тошнит, и он начинает снова плакать. Мы умываем его. Мы качаем его, говорим с ним, поем, ездим на лифте вверх и вниз, берем его на длительные прогулки в грузовике, покачиваем, успокаиваем и умоляем, но он плачет часами, и как правило, посреди ночи.

Я уверена, что другие постояльцы гостиницы, невероятно «любят» нас.

В определенный момент он снова засыпает.

Тогда мы уходим на цыпочках, приводим себя в порядок, чистим зубы, съедаем все остатки еды, которые находим в холодильнике. Мы уже помним меню на вынос всех местных ресторанов, в которых в Небраске очень много мясных блюд. Я меняю перевязку на ране Кристиана, которая отказывается заживать. Я пытаюсь вызвать сияние. И снова терплю неудачу. Мы говорим обо всем, кроме того, что произошло в «… Подвязке» той ночью, хотя мы оба знаем, что все, о чем мы можем думать, так только об этом. Мы, словно зомби, сидим на диване, смотря случайные телешоу. А потом, рано утром, всегда слишком рано, Веб просыпается, и мы начинаем все заново.

Я начинаю понимать, почему Анжела была раздраженной.

Тем не менее, хорошие моменты тоже есть. Забавные вещи иногда тоже случаются. Например, однажды, когда Веб пописал на футболку Кристина во время смены пеленок, проявив свой музыкальный вкус на логотип «Coldplay»²³, Кристиан просто спокойно кивнул и сказал:

— Так вот как ты к ним относишься, Веб? — И мы смеялись, пока наши бока не заболели. Смеяться так здорово. Это облегчает напряжение.

На четвертую ночь мы расселись на диване после того, как я провела последний час, расхаживая с Вебом. Кристиан потягивается и привлекает мои ноги к себе на колени и начинает массировать их. Я падаю назад со смехом, потому что, то мне щекотно, то я стону от того, как хорошо это ощущается. Так здорово чувствовать, что мы друг с другом, что мы партнеры, которые собираются пройти через все это вместе.

— Думаю, я оглохла, — говорю я, шутя каждый раз, когда Веб перестает плакать и засыпает.

— Когда Билли сказала, что снова позвонит? — отвечает Кристиан, подшучивая надо мной, и я опять смеюсь.

Но что-то внутри меня неприятно извивается, потому что все это напоминает декорации, где мы разыгрываем чужую жизнь, нянчась с чужим ребенком, и все, что мы делаем здесь делаем, так это разыгрываем спектакль.

Пальцы Кристина все еще движутся по моей лодыжке. Он вздыхает.

— Я побежден, — Кристиан встает и направляется в спальню, где спит Веб. — Я возьму первую смену. Спокойной ночи, Клара.

— Спокойной ночи.

Он идет в его комнату и закрывает дверь. Некоторое время я переключаю каналы, но не нахожу ничего интересного. Я выключаю телевизор. Еще рано, всего лишь девять часов, но я умываюсь и переодеваюсь для сна. Я проверяю Веба последний раз и ложусь.

Мне снится Такер. Мы в его лодке плывем по озеру Джексон, растянувшись на одеяле. Запутавшись в объятиях друг друга, мы греемся на солнце. Я полностью умиротворена, практически сплю. Я прижимаюсь лицом к плечу Такера и вдыхаю. Он играет с короткими, мелкими завитками у основания моей шеи — «детскими волосками», как он их называет. Другая его рука поднимается от моего бедра к нежному месту ниже моей руки.

— Не щекочи меня, — предупреждаю я, улыбаясь напротив его кожи.

Он улыбается, словно я посмела дерзить ему, и медленно движется пальцами по задней части моей руки, слегка касаясь и посылая импульсы вниз по всему моему телу.

• Предыдущая
• 50/75
• Следующая