Все продается - Ридпат Майкл - Страница 31

• Предыдущая
• 31/91
• Следующая

Я положил трубку, вытерся и позвонил Пауэллу домой. В свое время он дал мне номер домашнего телфона. Мне не терпелось узнать, что Джо рассказал ему о Дебби.

– Пауэлл слушает, – отозвался раздраженный, неприветливый голос.

– Это Пол Марри.

– Слушаю вас, мистер Марри.

– Мне только что позвонил Джо Финлей. Он сказал, что вы с ним говорили.

– Да. Сегодня мы его опросили.

– И что же вам удалось выяснить?

– Ничего нового. Финлей сказал, что он уехал на такси с двумя своими приятелями сразу после того, как они вышли из ресторана. Приятели все подтвердили. Все трое сказали, что в последний раз видели Дебби вместе с вами.

– Но этого не может быть! – запротестовал я. – Вы нашли водителя этого такси?

В телефонной трубке прозвучал тяжелый вздох Пауэлла.

– Нет, мистер Марри, не нашли. Без объявлений в средствах массовой информации это практически невозможно. Но если только вы не абсолютно уверены, что они совершили убийство втроем, думаю, мы можем исключить Финлея из числа подозреваемых.

– Нет, не можете. Вы видели его, вы представляете себе, что это за тип. Я уверен, он убил Дебби. Вы проверили, какие у него были отношения с нею?

– Мы говорили с Фелисити Уилсон. Совершенно очевидно, что Финлей – подонок, но у нас нет ни одной улики, которая подтверждала бы его вину в смерти Дебби Чейтер. Больше того, у нас нет никаких доказательств того, что ее смерть была насильственной. И даже если это так, то последним человеком, который видел ее живой, были вы.

– Надеюсь, вы не думаете, что Дебби убил я?

– Нет, мистер Марри, думаю, что и вы ее не убивали, – ответил Пауэлл голосом великомученика. – Лично я полагаю, что это было самоубийство, но и для такого утверждения у меня нет никаких данных. Предварительное слушание назначено на завтра, и я не удивлюсь, если факт самоубийства не будет признан доказанным. Чтобы не причинять лишнее горе родственникам, суды признают самоубийство самоубийством только при наличии очень веских доказательств. Благодарю вас за помощь в расследовании, мистер Марри. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил я и положил трубку.

Итак, Джо каким-то образом вышел сухим из воды. Я ему не верил. Я не верил ему ни на йоту.

Я налил большую порцию виски и попытался уснуть. У меня в голове звенела мелодия колыбельной песенки «Три слепых мышонка». Наконец я задремал. Мне приснилась тощая фермерша, которая бегала, размахивая огромным ножом.

Утром в субботу за мной заехал Кэш. Он оделся специально для Хенлейской регаты – блейзер, белые брюки и невероятно яркий галстук в пурпурную, золотую и серебряную полоску. Он приехал на сером «Астон-мартине» шестидесятого года. Я не очень хорошо разбираюсь в старых спортивных автомобилях, но мне показалось, что такую же модель я видел в фильме про Джеймза Бонда. Я не мог скрыть свое восхищение и чуть было не стал осматриваться в поисках скрытых пулеметов и приспособленных для катапультирования сидений.

Кэш заметил мою реакцию и осклабился в довольной улыбке.

– Нравится? – спросил он. – Я помешан на старых автомобилях. У меня в Штатах старый «мерседес» и два «ягуара». Летом в выходные я обожаю кататься в «мерcе» с опущенным верхом.

– Должно быть, в седом старом Лондоне ощущения другие, – заметил я.

– О да. Но мне здесь нравится. Видишь ли, к европейцам, особенно к британцам, привыкаешь не сразу.

– Что ты имеешь в виду?

– При первой встрече от них всегда за милю несет враждебностью. Ты всего лишь поздороваешься, но тебе сразу кажется, что ты нарушил какие-то правила этикета. Когда их узнаешь поближе, они оказываются отличными парнями. Не сочти за оскорбление.

– Я и не думал обижаться. Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. Британцы не любят иметь дело с незнакомыми им людьми.

Я вполне мог себе представить ужас, который охватывает какого-нибудь сдержанного британского клиента при первой встрече с Кэшем. Но затем клиент постепенно поддается его чарам.

– И не говори. Сначала британец обязательно несет какую-нибудь чепуху насчет того, что все они очень осторожны и консервативны. Можно подумать, что покупка казначейского векселя была самым рискованным приключением в его жизни. Но после недолгих уговоров он как зверь бросается на мои облигации. Я живу в Британии год и за это время совершил несколько очень удачных сделок.

Мы остановились перед светофором. Кэш сосредоточился и при первой возможности рванул с места так, что стоявший бок о бок с нами «порше» словно застыл на месте. Лавируя между машинами, Кэш продолжал:

– В Лондоне многие понятия не имеют, что такое сделки с облигациями. Если они скормят какому-нибудь швейцарскому гному на миллион долларов бумаг нового выпуска, то уже считают, что они продали облигации. Чепуха. Они ничего не понимают. Продажа облигаций – это движение огромной массы денег по всему свету. Это финансирование одной части света другой. Понимаешь, о чем я?

Я кивнул и вжался в спинку сиденья, потому что в этот момент Кэш, стремясь поскорей преодолеть особенно забитый участок дороги, вырвался на полосу встречного движения и ракетой устремился вперед. Казалось, он не слышит рева автомобильных клаксонов, который подняли возмущенные водители.

– Расскажу тебе одну историю про то, как крутятся деньги. В Бостоне был один парень, который хотел вложить пятьсот миллионов долларов в еврооблигации. Мы напечатали три новых выпуска и отдали ему половину каждого. Через три месяца мы становимся обладателями обеспеченных недвижимостью облигаций, от которых не можем избавиться. Облигаций на пятьсот миллионов долларов. Кредитные ставки вырастают в три раза. Тогда я убеждаю того парня из Бостона, что в конечном счете ему нужны не еврооблигации, а закладные. Он продает свои еврооблигации и покупает наши, обеспеченные закладными.

Итак, наша фирма решила одну проблему. Беда в том, что теперь у нас на пятьсот миллионов никому не нужных еврооблигаций. Я выжидаю неделю. Трейдер в отчаянии, он никак не может продать свои еврооблигации. Кредиты снова вырастают в три раза, и я решаю позвонить своему приятелю из калифорнийской страховой компании, у которого на руках миллиард долларов. Он хотел бы их во что-то вложить, но во что именно – он не знает. Получается, что для него я нашел идеальное место для инвестиций.

Рассказывая эту историю, Кэш постоянно смеялся.

– Знаешь, почему меня зовут Кэшем? Слышал когда-нибудь поговорку «cash is king»*? < Наличные – это король (англ.).> Так вот, я – король наличных денег. Я ими управляю. Менеджеры разных фирм верят, что они распоряжаются деньгами своих фондов, но на самом деле ими распоряжаюсь я. Парни вроде меня приводят деньги в движение, а я – самый ловкий из таких парней. И как только деньги начинают двигаться, часть их попадает в мой карман. Знаешь, сколько составляют комиссионные от полумиллиардной сделки с тройной ставкой кредита? Прикинь.

Я прикинул. Существуют разные системы подсчета комиссионных; согласно моим расчетам получалось чуть меньше миллиона долларов. Теперь я понял, почему Кэш может позволить себе дорогие игрушки.

– Но я вижу, что ты не такой, как все, – продолжал Кэш. – Ты не боишься рисковать. Если представляется возможность, ты готов поставить на кон большие деньги. Думаю, мы с тобой можем делать крупные дела.

Определенно, на Кэше замыкалась масса рынков облигаций. Ради него и ради таких, как он, я и ушел из своего старого степенного банка. Я не сомневался, что тоже смогу стать крупным игроком на этом рынке. Мы с Кэшем могли бы всех оставить в дураках.

Потом я мысленно стукнул себя по лбу. Наверно, Кэш говорил то же самое всем своим клиентам. Нет, он не специально завлекал их в сети, на Кэша работала его репутация. Но я не мог отделаться от одной мысли: когда Кэш катал своего бостонского приятеля в «мерседесе» с опущенным верхом, он, очевидно, так же презрительно отзывался о своих британских клиентах и партнерах.

• Предыдущая
• 31/91
• Следующая