Реальность на продажу - Ридпат Майкл - Страница 4

• Предыдущая
• 4/99
• Следующая

У выхода я остановился налить себе стакан холодной воды. Наши агенты, торгующие акциями, тоже засобирались домой по завершении тяжелого рабочего дня. Все, кроме Карен. Она оставалась за своим столом, щекой прижимая телефонную трубку к плечу, вытянув длинные стройные ноги на соседнем стуле. Несмотря на весь сегодняшний переполох, на желтой юбке и белой шелковой блузке — ни складочки, ни морщинки, выглядела она сейчас так же свежо и опрятно, как и в половине восьмого утра.

— Ой, да ну брось, Мартин! Нет, правда? Фу, скажешь тоже! — хихикнула Карен в телефонную трубку, и я, прихлебывая ледяную воду, прислушался. — Ладно тебе, давай говори, сколько ты этих «Уол-март» хочешь?

Она заговорщицки подмигнула мне, убрав упавшую на глаза прядь светлых волос. Обернулась к агенту, заторопившемуся к выходу:

— Джек! Подожди минутку! Какие у нас есть предложения насчет «Уол-март»?

Я осмотрел группки людей в строгих темных костюмах, рассеянных тут и там по атриуму[4] невероятных размеров. Она еще не пришла.

Почти все пространство в центре строения было занято фонтанами и водопадами, отливающими мертвым блеском скульптурами и живыми деревьями, так что для работы людям оставалось лишь небольшое пространство, тянувшееся по внешней окружности здания. Нас обоих пригласили на прием по случаю открытия в Лондоне нового отделения «Банк де Женев э Лозанн». Обычно я по возможности избегаю подобных мероприятий, однако на этот раз Барри, главный посредник банка в Лондоне, настоял, чтобы я непременно был. Люди все были незнакомые, так что я стоял себе у колонны черного мрамора, грея в ладони бокал шампанского.

Ну и денек! Ухитриться потерять больше двух миллионов долларов! Как ни крути, а это куча денег. Хотя для моего баланса подобный убыток должен в конечном итоге оказаться терпимым. Ведь по сравнению с прошлым годом у нас с Эдом есть, точнее, был в активе прирост в три миллиона долларов. Тем не менее то, что я лишился таких деньжищ, потрясло меня, особенно в свете того, что я предвидел подобный ход Гринспэна, однако никаких мер предосторожности не принял.

И все же я почему-то испытывал своего рода радость, что сегодня все так сложилось. Мне был брошен вызов — вернуть два миллиона долларов, которые у меня предательски увел коварный рынок. И я преисполнился решимости этой цели достигнуть. Мне ведь необходимо думать о своей репутации и послужном списке. И в этом смысле прибыли и убытки для агента — все.

А послужной список у меня чертовски хорош. Торговать собственностью «Харрисон бразерс» я начал два года назад. В первый год заработал фирме восемь миллионов долларов, во второй — уже пятнадцать. Совсем неплохо для парня двадцати восьми лет от роду. Тем более что эти успехи стали находить отражение в размере моего жалованья и особенно премиальных.

Но как же мне вернуть эти два миллиона долларов? Поможет, конечно, «Бондскейп». Он придавал мне ощущение могущества. Я обретал способность обозревать сразу весь рынок облигаций, очутиться прямо внутри его, видеть и осязать его движение. И таким преимуществом обладал на всем рынке только я. Мы с Ричардом пыхтели над «Бондскейпом» несколько месяцев. Пришлось провести целую серию практических испытаний прибора и предложить ряд изменений и усовершенствований. Я знал, что он будет работать, но не мог и мечтать, что аппарат проявит себя так превосходно.

Ощущения испытываешь самые необычные — и вправду оказываешься в новом мире. Честно говоря, я всегда весьма скептически относился к мнению о том, что переживания в виртуальной реальности могут чем-то отличаться от тех, что предлагает компьютерная игрушка. Однако сегодня я на самом деле почувствовал, что живу и передвигаюсь в другом мире, в абстрактном мире облигаций и денег. Интересно, какими же тогда должны быть иные виртуальные миры?

Тут я заметил мелькающую среди строгих темных костюмов светловолосую головку.

— Привет! Прости, опоздала. Боже, мне надо выпить! — Она огляделась, и в то же мгновение рядом с ней материализовался официант, а через секунду она уже держала бокал шампанского. — Примчалась, как только смогла. От Мартина отвязаться просто невозможно, на телефоне он способен висеть бесконечно. И когда только работает!

— Ему просто нравится болтать с тобой, вот и все, — выдвинул я свою версию.

— Ты так думаешь? Что ж, пока он заключает через нас сделки, я не против. Кстати, говорят, у тебя сегодня удачный день?

— Это как посмотреть. На два миллиона долларов меня таки кинули...

— Ну, Грег сказал, что тебе вернуть их — раз плюнуть. Все восхищался, как ты управляешься с этой машинкой виртуальной реальности.

— А, с «Бондскейпом». Да, аппарат что надо, просто класс!

— Спорим, что в этих своих очечках ты смотришься прикольно! — хихикнула Карен.

— Не знаю. Мне они, по-моему, идут. А через пару лет их будут носить все.

— Кошмар!

— Пусть. Главное, чтобы они помогли мне вернуть два миллиона.

— Вернешь. Как всегда.

— Твоими бы устами... А у тебя как сегодня?

— Неплохо. Слабонервные ударились в панику, вменяемые дергаться не стали. Короче, ничего особенного. — Она действительно выглядела так, словно сегодняшняя передряга обошла ее стороной. — Обстановка у нас в группе, правда, паршивая...

— Что так?

— Прошел слушок, что компания намерена реорганизовать свои подразделения, торгующие акциями. Так что у нас в Лондоне все ушли в глухую защиту. Каждый старается прикрыть собственную задницу и норовит подставить ножку соседу.

— Да, команда та еще, ничего не скажешь!

— Просто одна большая дружная семья! — фыркнула она.

— Но с тобой-то все будет в порядке, надеюсь?

— Наверное, — беззаботно кивнула она. — За прошлый год мои комиссионные выросли на пятьдесят процентов. Но кто знает?

Тут она была права. В подобных случаях никто ничего предугадать не может. Хотя я почему-то не сомневался, что Карен переживет любую реорганизацию.

— В субботу утречком сыграем в теннис? — спросила она. — Я заказала корт на девять.

— О Господи, — простонал я. — Начинать выходные таким унижением... Да еще с самого раннего утра!

— Да ладно тебе! Может, выиграешь. У тебя же получалось.

— Ага, два раза.

— Вдруг и в третий раз сумеешь...

— Ладно, — вздохнул я. — Сыграем.

В теннис Карен играет куда лучше меня. И на лыжне мне ее не догнать. О плавании даже не говорю. У нее спортивная натура, координация потрясающая, а главное — она всегда жаждет только победы. Я же лишь обильно потею и стараюсь ударить по мячу что есть силы.

Рядом с Карен появился какой-то похожий на академика парень примерно моего возраста.

— Питер! Как поживаешь? — обрадовалась она, подставляя ему щеку для поцелуя. — Спасибо за приглашение. Контора у вас просто загляденье!

— Недурно, правда? — согласился он. — Не то что прежняя дыра.

— И когда вы переехали?

— На прошлой неделе. И до сих пор пытаемся оживить телефоны. Ну, ты понимаешь.

— И не говори! До тебя дозвониться невозможно, просто ужас какой-то! Ой, кстати, это Марк Фэрфакс, агент из «Харрисон бразерс». Марк, это Питер Тьюсон из управления активами «Банк де Женев э Лозанн».

Я вежливо улыбнулся ему, он в ответ небрежно кивнул и обернулся к Карен.

— А знаешь, с «Крайслером» ты попала в точку. С тех пор как ты нам порекомендовала их акции, они выросли больше чем на десять процентов.

— Я очень рада, — призналась Карен. — Вообще-то я, как только услышу что интересное краем уха, сразу сообщаю своим лучшим клиентам.

Я-то знал, что это, мягко говоря, неправда. Прежде чем рекомендовать акции «Крайслера», Карен долго и тщательно изучала положение на рынке и состояние дел этой компании. Однако ей было известно, что клиенты обычно быстрее принимают решения, если считают, что узнают слухи первыми. Я переключил внимание на толпу гостей, выискивая среди них Барри. Тем временем к нам решительным шагом направлялся высокий седовласый джентльмен, при приближении которого Питер напрягся, одеревенел и смолк.

• Предыдущая
• 4/99
• Следующая