Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры - Сильверберг Роберт - Страница 94

Только внизу, где ровная долина позволяла реке разливаться, случались некоторые затруднения, да и то только в период больших дождей.

Провинции вдоль Глейга тоже были спокойными: зеленые фермерские поля, сменяющиеся большими городскими центрами.

Валентайн вглядывался вдаль, щуря глаза от яркого утреннего света, и искал серую громаду Горного Замка, но на расстоянии двух тысяч миль не видна была даже Гора, как она ни была огромна.

Первым большим городом вверх по реке после Пендивейна был Макропрозопос, славившийся своими ткачами и художниками.

Когда корабли подошли ближе, Валентайн увидел, что порт украшен огромными эмблемами Коронованного, видимо, поспешно вытканными.

— Что означают эти флаги? — задумчиво спросил Слит. — Откровенную преданность темному Коронованному или капитуляцию перед тобой?

— Конечно, это уважение к тебе, милорд, — сказала Карабелла. — Они знают, что ты идешь вверх по реке, вот и повесили флаги, чтобы приветствовать тебя.

Валентайн покачал головой.

— Я думаю, этот народ просто осторожничает. Если мои дела пойдут плохо, всегда можно сказать, что эти флаги — знак преданности темному Коронованному. Если же тот падет, город скажет, что признал меня вслед за Пендивейном. Я думаю, мы не позволим им такой двусмысленности. Эйзенхарт!

— Да, милорд?

— Веди нас в гавань Макропрозопоса.

Валентайн отнесся к этому, как к игре. Особой надобности причаливать не было, и он меньше всего хотел сражаться с ненужным городом так далеко от Горы, но важно было испытать свою стратегию.

Проверка удалась почти сразу. Он был еще далеко от берега, когда услышал крики:

— Да здравствует лорд Валентайн! Да здравствует Коронованный!

Мэр города выбежал на пирс с приветствием и с дарами — тюками прекрасных тканей, изготовленных в его городе. Мэр считал стрельбу и сражения ненужными и охотно отдал восемь тысяч своих горожан для армии восстановления.

— В чем тут дело? — спросила Карабелла. — Может они признают Коронованным любого, кто достаточно громко потребует трон и помашет несколькими энергометами?

Валентайн пожал плечами.

— Это миролюбивый народ, спокойный, привыкший жить хорошо и богато. Он тысячелетиями процветал и хочет жить так дальше. Мысль о вооруженном сопротивлении чужда ему, вот он и сдался сразу же, как только мы вошли в гавань.

— Все так, — сказал Слит, — а если через неделю сюда приедет Баржазид, они столь же охотно будут кланяться и ему?

— Вероятно. Но я пользуюсь моментом. Поскольку эти города стали на мою сторону, другие побоятся отказать мне в преданности. Немножко паники не помешает, верно?

Слит нахмурился.

— То, что ты сейчас делаешь, может сделать любой, и это мне не нравится. Что, если через год появится рыжий лорд Валентайн и скажет, что он настоящий Коронованный? Что, если какой-нибудь лимен потребует, чтобы все вставали перед ним на колени, и своих соперников назовет колдунами? Этот мир сойдет с ума.

— Помазанный Коронованный только один, — спокойно ответил Валентайн, — и народ этих городов, независимо от мотивов, поклоняется воле Божества. Когда я вернусь в Горный Замок, не будет больше ни узурпаторов, ни претендентов. Это я обещаю.

Однако про себя он согласился с тем, что сказал Слит. На какой хрупкой связи, думал он, держится наше правительство! Только одна добрая воля поддерживает ее. Доминин Баржазид показал, что измена может погубить добрую волю, а запугивание тоже можно считать изменой. Но когда закончится этот конфликт, станет ли Маджипура прежней?

После Макропрозопоса были другие города, и все они не замедлили признавать власть светловолосого лорда Валентайна.

На это и надеялся лорд Валентайн. Эти речные жители не испытывали тяги к войне, и ни один из этих городов не подумал вступить в сражение ради того, чтобы выяснить, кто из соперников истинный Коронованный. Раз Пендивейн и Макропрозопос покорились, остальные быстро присоединились к ним. Но Валентайн понимал, что эти города с той же готовностью признают темного Коронованного, если удача придет к нему.

Законность, помазание, воля Божества — все это в реальном мире значит куда меньше, чем предполагают в Горном Замке.

Но все-таки лучше хотя бы номинальная поддержка приречных городов. С каждого он взял рекрутов — немного, по тысяче с города, однако армия его быстро росла и он опасался, как бы она не оказалась слишком неповоротливой. Хотел бы он знать, что думает Доминин Баржазид о событиях вдоль Глейга. Может он трусит, полагая, что все двадцать миллиардов жителей Маджипуры выступили против него? Или он просто тянет время, выстраивая защиту, и готов ввергнуть всю планету в хаос, лишь бы не сдать Замок?

Путешествие по реке продолжалось.

Они приближались к громадному плато, и в иные дни Глейг, казалось, поднимался перед ними вертикальной стеной воды.

Все здесь было знакомо Валентайну, потому что в юности он часто бывал в верховьях всех Шести Рек, охотился или рыбачил с Вориаксом или Илидатом, а то просто убегал с уроков. Его память восстановилась почти полностью, процесс излечения продолжался, и вид хорошо знакомых мест высвечивал из темноты образы прошлого, которые пытался стереть Доминин Баржазид… В городе Джерико, здесь, в верховьях Глейга, Валентайн, однажды всю ночь играя со старым уруном в кости, проиграл кошелек, меч, верховое животное, свое благородное звание и все земли, кроме одного клочка болота, а затем все отыграл. Правда, он всегда подозревал, что его компаньон осторожно поворачивал вспять поток успеха вместо того, чтобы радоваться беде.

Как бы то ни было, это был полезный урок. А в Гизельдорне в одной из войлочных палаток он с Вориаксом провел веселую ночь с черноволосой ведьмой, которая утром привела их в трепет, раскинув семена пингла на их будущее и объявив, что им обоим суждено стать королями. Вориакс был очень расстроен этим пророчеством, поскольку решил, что они должны будут править совместно, как вместе обнимали ведьму, а такое правление было неслыханным делом на Маджипуре. Им не пришло в голову, что Валентайн сможет стать преемником Вориакса. А в Эмблиморне, самом юго-западном из пятидесяти городов, Валентайн, тогда еще почти мальчик, скакал через лес, упал и сломал левую ногу. Обломки кости торчали сквозь кожу, и Илидат сам наложил повязку, прежде чем удалось добраться до лекаря. После этого осталась легкая хромота. Но теперь эта нога, с удовольствием подумал Валентайн, досталась Доминину Баржазиду, а у тела, которое дали Валентайну, нет никаких изъянов.

Все эти и многие другие города сдавались ему. Теперь под его знаменами было пятьдесят тысяч отрядов.

Эмблиморн был слишком далеко, чтобы армия могла отправиться по воде. Река здесь была целым лабиринтом притоков и каналов. Валентайн послал Ирманара с тысячью воинов вперед — найти сухопутные экипажи.

Теперь силы Валентайна были такими мощными, что Ирманар сумел забрать все плавучие повозки в трех провинциях, причем без всяких возражений, так что в Эмблиморне множество экипажей ждало подхода основной армии.

Командовать такой большой армией в одиночку Валентайн уже не мог. Его приказы поступали через его военного маршала Ирманара пяти высшим офицерам — Карабелле, Слиту, Залзану Каволу, Лизамоне и Эйзенхарту, командовавшим дивизиями.

Шанамир, заметно выросший и окрепший, служил главным связным офицером.

— Мы готовы выступить, милорд, — доложил Шанамир. — Я отдам приказ?

Валентайн кивнул.

— Прикажи первой колонне выступить. Если мы выйдем сейчас, то к полудню будем в Бимбеке.

— Есть, сэр.

— Да, вот еще что, Шанамир.

— Да, сэр?

— Я знаю, это война, но ты выглядишь слишком уж серьезным.

Шанамир покраснел.

— Но ведь это серьезное дело? Под нашими ногами земля Горного Замка!

Он, казалось, благоговел перед предстоящим, фермерский сын из далекого Фалкинкипа.

Валентайн понимал его чувства. Зимроель, казалось, был в миллионах миль отсюда.

Валентайн улыбнулся и сказал: