Хищник - Ридпат Майкл - Страница 63

• Предыдущая
• 63/107
• Следующая

Хотя Крис не был готов к этому вопросу, он тем не менее воспользовался информацией, почерпнутой им в самолёте из специального журнала, и сумел продемонстрировать Руди вполне удовлетворительное знание предмета.

Похоже, его ответ устроил Руди.

— Как у тебя в фонде с котировками бумаг? — спросил Руди.

Крис протянул Руди сводку котировок за февраль. Руди внимательно её просмотрел.

— Тут у тебя в среднем проставлено один евро двадцать четыре цента за штуку. Если мне не изменяет память, в прошлом месяце было тридцать восемь центов. Что случилось?

— Это все из-за падения бумаг «Эврики телеком», которые мы недавно приобрели. Дело было рискованное, и пока они идут уже по семьдесят за штуку, да и то если продавать сразу одним пакетом.

Руди состроил рожу.

— Кошмар. Другими словами, твой фонд теряет ежемесячно примерно десять процентов, — сказал он с насмешливой улыбкой. — Это не слишком хорошо, ты не находишь?

— Я понимаю, что положение неважное, — вынужден был признать Крис. — Но ведь это все из-за «Эврики». Раньше фонд приносил тебе достаточно прибыли.

— Приносил, но в настоящий момент мы теряем деньги — так или нет?

Крис очень надеялся, что ему не придётся этого говорить, но сейчас он был вынужден это сделать.

— Бумаги «Эврики телеком» купила Ленка.

Руди удивлённо выгнул бровь.

— Как-то это не по-джентльменски: винить в своих грехах партнёршу, которая умерла и не может себя оправдать. Не находишь?

Крис почувствовал, что Руди начинает его доставать. Он сделал глубокий вдох, сосчитал про себя до пяти и сказал:

— Ленка отлично разбиралась в ценных бумагах, и до этого момента все её вложения были прибыльными. Но её последнее приобретение, похоже, никуда не годится.

— Тебе известно, зачем она совершила эту покупку? — спросил Руди.

Задавая этот вопрос, Руди надеялся получить представление о том, насколько тесно Крис контактировал с Ленкой и до какой степени он был осведомлён о сделках, которые они заключали вместе и отдельно друг от друга.

Увы, Крису ничего не оставалось, как сказать правду:

— Она приобрела эти бумаги, когда я был в отпуске.

— Из этого следует, что ты ни черта об этом не знаешь. Между тем, заметь себе, это крупнейшее приобретение фонда.

— Руди, доверься мне. Я выправлю положение, — проблеял Крис.

Руди хохотнул.

— Точно так же, как ты в своё время выправил положение в «Блумфилд Вайсе»?

Неожиданно до Криса дошло. Руди решил поиздеваться над ним. Он играл с ним, как кошка с мышкой. Он даже позволил ему приехать в Штаты — но только для того, чтобы доставить себе удовольствие лично его выпороть.

Крис поднялся с места и сказал:

— Спасибо тебе и твоей фирме, Руди, за то, что вкладывали в нас деньги. Теперь, однако, у меня появилась уверенность, что фонд «Карпаты» обойдётся своими силами.

Руди подобное заявление Криса озадачило. Он явно рассчитывал на то, что порка продлится дольше.

Собрав бумаги и уложив их в кейс, Крис произнёс:

— Я ухожу. И не надо меня провожать. Я сам найду выход.

Крис купил билет на самолёт от Хартфорда до Нью-Йорка. Он был зол, как чёрт: проделать такой путь только для того, чтобы получить от Руди плевок в лицо? Невиданное унижение! Но и сам он тоже хорош. Знал же, что Руди не изменит своего решения, и всё же настоял на встрече и полетел в Америку. Вот и огреб по первое число.

И что же теперь? Сбыть по дешёвке бумаги, которые ещё что-то стоят? Или вообще объявить себя банкротом и закрыть к чёртовой матери фонд «Карпаты»? Но Крис знал, что ситуация на фондовом рынке может измениться в любой момент и тогда стоимость бумаг «Эврики телеком» взлетит вверх, как ракета. Когда на рынке начинался необъяснимый бум, Крис ненавидел свою работу; ему казалось, что от его способностей и знаний ничего не зависит.

В который уже раз за эту поездку он чувствовал себя беспомощным. Почему-то вдруг вспомнилось детство.

Ему тогда было одиннадцать, и его отец уже девять месяцев лежал в сырой земле. Тогда жизнь Криса, его матери и младшей сестры резко переменилась к худшему. Им пришлось сменить собственный маленький домик, проданный за долги, на неухоженную городскую квартиру в семиэтажной башне. Мать пошла работать продавщицей, а в свободное время три раза в неделю подрабатывала уборкой. Но она гордилась тем, что её сын поступил в привилегированную школу, хотя это и влетело ей в копеечку. От вечных трудов и недосыпания под глазами у неё залегли тёмные тени, но она не жаловалась и не плакала. Никогда. И у неё всегда хватало времени, чтобы поговорить по душам с ним или с Анной и наставить их на путь истинный.

Но потом произошёл один случай. Крис задержался в школе и зашёл за матерью в магазин позже обычного. Анна в это время сидела у какой-то своей школьной приятельницы. Крис с матерью, болтая о всяких пустяках, поднялись на седьмой этаж и направились в сторону своей квартиры, которая находилась в дальнем конце коридора. Неожиданно мать ускорила шаг, а потом перешла на бег. Крис помчался за ней. Когда они подошли к квартире, выяснилось, что входная дверь распахнута настежь, а в комнатах царит страшный беспорядок. Первым делом мать бросилась к гардеробу, где хранились вещи покойного отца. Все ящики были выдвинуты. Мать замерла и в полном оцепенении уставилась на пустые ящики. Выяснилось, что все мало-мальски ценное украдено. В частности, пропали часы отца и его обручальное кольцо. Исчезли также несколько медалей, которые отец получил за успехи в шахматной игре. Они не были изготовлены из серебра или золота и представляли ценность только для одного-единственного человека на свете — матери Криса. На полу валялись растоптанные свадебные фотографии Шипеорских. Рамки у них были поломаны, стекла разбиты, а сами фотографии безнадёжно погублены грубыми, подкованными гвоздями подмётками.

Мать издала дикий вопль, а потом разразилась безудержными рыданиями. Крис, не зная, что делать и как помочь матери, подвёл её к постели и помог ей улечься на перину. Мать плакала горько, как дитя, да и Крис с трудом сдерживал слёзы, но изо всех сил крепился, понимая, что, кроме него, помочь матери больше некому. Он, как мог, старался её успокоить — подсовывал подушки, укутывал одеялом, гладил вздрагивающие плечи, но ничто не помогало. Помогло другое средство: мать вдруг приникла лицом к его груди, выплакалась, орошая слезами его куртку, и после этого неожиданно успокоилась.

• Предыдущая
• 63/107
• Следующая