Эпизод I. Призрачная угроза - Рэде Патриция - Страница 41

• Предыдущая
• 41/53
• Следующая

– На этот раз вам не спустят, – прошептал он вместо объяснения.

Куай-Гон повернулся к нему. Оби-Ван тут же сделал вид, что все в порядке, что просто он долго смотрел на солнце по примеру учителя, и ему режет глаза яркий свет, и… он хлюпнул носом. Хотелось стать очень маленьким, чтобы, как раньше, спрятаться от всех бед и напастей, заснуть, положив голову на колени учителю. Куай-Гон положил руку ему на плечо. -.Тебе так много еще нужно узнать, мой юный падаван, – улыбнулся он.

Теперь Анакин Скайуокер стоял перед Советом: так же, как несколько часов назад стоял сам Куай-Гон Джинн. Когда Куай-Гон привел его сюда и поставил перед двенадцатью джедаями, мальчик был сильно взволнован. Страшно и неуютно было стоять в мозаичном круге перед молчащими джедаями.

Выставленный на всеобщее обозрение, Анакин чувствовал себя беззащитным.

Взгляды джедаев были бесстрастными, но мальчик был уверен, что они проникают в его душу. Молчание, как казалось, было невыносимо долгим.

Потом, без всяких предупреждений и объяснений, ему начали задавать вопросы.

Никто не пытался ни ободрить, ни успокоить Анакина. Некоторых он узнал:

Куай-Гон говорил о них, а Анакин достаточно легко составлял портрет по имени и двум-трем словесным штрихам.

Джедаи очень долго терзали Анакина вопросами, проверяли его память, оценивали знания, словно искали в нем нечто… Но что?.. Они узнали о его рабстве. О жизни на Татуине, о матери и друзьях, о гонках и Уотто – обо всем, что было в его небольшой и небогатой истории.

А сейчас Мэйс Винду смотрел на экран, невидимый Анакину, и требовал называть объекты, которые появлялись на этом экране. Образы проявлялись в мозгу Анакина с такой скоростью, что он невольно вспомнил ландшафты пустыни и гор, стремительно летевшие мимо кокпита его гоночной машины.

– Банта… генератор гипердрайва… протонный бластер… – Образы мгновенно растворялись, едва он называл слово. – Республиканский крейсер… родианская чашка… ховер хаттов…

Мэйс погасил экран, поднял взгляд и посмотрел на мальчика.

– Хорошо, хорошо, молодой человек. – похвалил невысокий морщинистый и ушастый старичок, которого все называли Йода.

Его глаза, казавшиеся Анакину сонными, зорко смотрели из-под приспущенных век. – Что ты ощущаешь?

– Мне холодно, – сознался Анакин. + Страшно тебе?

Мальчик помотал головой.

– Нет.

– Страшно за свою жизнь? – чуть наклонившись вперед, спросил смуглолицый Мэйс Винду.

– Нет, – ответил Анакин и осекся: ему почудилась фальшь в собственном ответе.

Йода прищурился и шевельнул длинными ушами.

– Видим тебя насквозь, – негромко сказал он.

– Доверься своим чувствам, – сказал Мэйс Винду.

Худощавый старик по имени Ки-Ади-Мунди разгладил бороду:

– Ты все время думаешь о матери.

При упоминании мамы Анакин закусил губу.

– Я скучаю по ней.

Иода повел взглядом по замершим фигурам джедаев. + Ты потерять ее боишься, м-м?

Анакин вспыхнул.

– А это имеет какое-нибудь значение? – нерешительно спросил он.

Глаза Йоды вновь подернулись сонной поволокой.

– Огромное. Страх – это путь к темной стороне. Страх рождает гнев. Гнев рождает ненависть. Ненависть – залог страдания… Сложнейшее решение Совет должен принять. Серьезное. Очень… Сильный страх я в тебе ошушаю.

– Я не боюсь! – с досадой воскликнул мальчик.

Ему захотелось оборвать этот разговор и убежать прочь.

Но казалось, Йода его не слышит и не видит:

– Джедай должен владеть умением сосредоточиваться. Должен обладать искусствами размышления и отрешения. А я чувствую в тебе слишком много обычного человеческого страха, юный Скайуокер.

Анакин медленно выдохнул. Когда мальчик заговорил, румянец волнения сошел с его лица и голос вновь звучал спокойно:

– Я не боюсь.

Йода задержал на нем взгляд.

– Тогда продолжим, – негромко сказал он.

У окна королевских покоев стояли двое, и более странной пары трудно было вообразить. Она – царственна и бесконечно спокойна. Он – перепуган и издерган. Но они делили друг с другом молчание и беспокойство. Королева Набу Амидала и гунган Джар Джар Бинкс смотрели, как закат окрашивает небо Корусканта ослепительным золотом, отражается от металла и стекла города, заставляет шпили домов вспыхивать ослепительными бликами.

Они ушли с заседания Сената, не дождавшись, чем все закончится. Королева решила, что больше не может ничего изменить, и захотела подождать результатов в отведенных ей апартаментах. Анакин сначала был с ними, потом ушел вместе с Куай-Гоном в Храм джедаев. Палпатин остался в Сенате вместе с Панакой; королева приказала капитану дворцовой стражи известить ее о новостях – о любых новостях, как только таковые появятся.

Джар Джар не знал, как ему поступить. Королева сменила церемониальное одеяние для Сената на более простое – с точки зрения Набу, разумеется. Сам гунган никогда бы не стал надевать на себя таких одежд. Но было красиво.

Бинкс мучался. Ему хотелось сказать что-нибудь утешительное королеве, но его язык вновь онемел, хотя он вроде бы и не совал его никуда. Если бы это была не Амидала, а скажем Ани или же Падме, Джар Джар мог бы просто погладить ее по голове. Но, во-первых, голову королевы украшала корона из черных перьев, перевитых золотыми шнурами. А во-вторых, хотя стражи и не было видно – только Эйртае и Рабе замерли в отдалении, одинаковые в своих алых платьях, – это еще не означало, что гвардейцев поблизости нет. Может быть, Бинкс и растяпа, но не дурак. Он не будет гладить королеву Набу по голове или обнимать за плечи только потому, что она одна и грустит.

Но поговорить-то с ней можно. Вот только упрямый язык прилип к глотке и не ворочается. Он откашлялся. Амидала повернула к нему выкрашенное белым лицо с ярко-красными точками на каждой щеке и алой полосой на нижней губе, словно испачканной кровью.

– Моя интересно: зачем боги сделать боль? – спросил ее гунган.

Взгляд Амидалы был по-прежнему невозмутим.

– Может быть, для того, чтобы дать нам причину для поступков? – предположила она.

– Твоя думай: ваша народ погибай? – Джар Джар попытался придумать другие слова, не такие жестокие, потому что от горечи этих у него свело губы.

Но ничего не придумал.

Королева-обдумала вопрос и медленно покачала головой.

– Я не знаю.

– Гунган тоже уничтожен? – наконец он задал вопрос, который объединял их тревоги. Вновь качнулись черные перья:

– Надеюсь, что нет.

Джар Джар гордо выпрямился. Да, он растяпа, но он гунган!

– Гунган без боя не сдавайся, – заявил он. – Наша – воины. У наша сильная армия.

– Армия? – без выражения повторила Амидала.

– Наша много, – заверил ее Джар Джар. – Наша имеет оружие. Наша никогда не сдавайся машинкам. Поэтому ваша наша не люби, я думай, – завершил он речь немного неожиданным заявлением.

Теперь Амидала смотрела на него с интересом У королевы загорелись глаза, как будто она обдумывала неожиданно пришедшую в голову мысль. Но едва Амидала открыла рот, как в дверь стремительно вошли сенатор Палпатин и капитан Панака, коротко поклонились и остановились перед королевой.

– Ваше величество! – начал капитан, не в силах скрыть волнение.

– Королева…– Сенатор тоже был явно взбудоражен.

– Сенатор Палпатин выдвинут на должность верховного канцлера вместо Валорума!

Довольно улыбавшийся Палпатин сказал, тщательно выбирая слова и интонацию:

– Сюрприз, безусловно, но сюрприз приятный. Ваше величество, я обещаю: если меня выберут, я восстановлю в Республике демократию. Я обещаю положить конец коррупции, процветающей в Сенате. Торговая Федерация потеряет свое влияние, и наш народ освободится из-под ига захватчиков, нарушивших закон и вторгшихся…

– Кто еще баллотируется? – резко спросила Амидала.

• Предыдущая
• 41/53
• Следующая