Эпизод I. Призрачная угроза - Рэде Патриция - Страница 36

• Предыдущая
• 36/53
• Следующая

Было холодно и темно. Темно, потому что везде потушили свет, после недавних похождений всем хотелось как следует выспаться. А холодно… кто ею знает?

Просто холодно. Вот он сидел и придумывал, что бы такое сделать, чтобы согреться. Остальные практически все спали. Королева, которую он так и не видел, спала в окружении похожих, как песчинки в пустыне, служанок, и Падме была среди них. Темнолицый мужчина в мундире, наверное, тоже спал и подозревал всех во сне. Анакину он не понравился, но это не повод, чтобы не спать. Анакин с удовольствием поговорил бы с Куай-Гоном, но тот уснул, едва его голова коснулась свернутого вместо подушки плаща. Он остался бы в рубке, но пилот – Анакин выяснил, что его имя Рик, – отослал его спать. Да и кресло, в котором он мог бы сидеть, никому не мешая, было занято, в нем спал молодой джедай. Анакин уже знал, что он пока что не рыцарь, а только лишь ученик, падаван. Они даже успели слегка повздорить. Анакин в запале сказал, что учить его будет Куай-Гон, и никто другой, молодой джедай хмуро возразил, что у учителя может быть только один ученик, и у Куай-Гона ученик уже есть… И вот теперь этот ученик ухитрился занять единственное кресло.

Невезение какое… Парень намучался, заметил пилот Рик, кивая на мирно посапываюшего Оби-Вана. Он тут и сам извелся, и всех довел до исступления, пока Куай-Гон не вернулся. Перенервничал слегка. Анакин решил простить ОбиВана. Он согласился с пилотом, что не стоит будить молодого джедая, пусть спит. И ты иди спать, добавил пилот.

Он так и поступил. Только сон не пришел. Встреча не состоялась, и вот он сидит и придумывает: как бы согреться. Рядом громко храпит Джар Джар, закинув длинные нижние конечности на столик. Ничто не остановит гунгана, который хочет поспать. Разве что большая порция вкусной еды. Анакин улыбнулся. Тут же пристроился и Р2. Ему сон был не нужен, но он все-таки приглушил свои огоньки и тихонько посвистывал сам себе, как будто мурлыкал колыбельную.

Анакин смотрел в темноту. Может быть, он поспешил, согласившись уехать?

Раньше, когда ему не спалось, всегда приходила мама, накрывала его одеялом, шептала на ухо всякие смешные истории, чтобы он уснул, улыбаясь. Ему захотелось спросить у Куай-Гона, правильно ли, что он скучает по маме?

На глаза навернулась непрошеная влага. Может быть, он совершил ошибку?

Может быть, не следовало ему ехать? Может быть, лучше пойти домой? Анакин сердито смахнул ладонью слезы.

Чья-то тонкая фигурка в кроваво-красном платье скользнула из коридора в каюту. Не оглядываясь, подошла к пульту, и мягкий голубой свет голограммы осветил лицо Падме. Анакин точно знал, что это Падме, он даже ни секунды не колебался, даже если бы ему пришлось, как в той сказке, выбирать из всей свиты одинаковых служанок. Минуту Падме стояла неподвижно, слушая просьбу к королеве Амидале вернуться домой и спасти народ от страданий в час нужды.

Она не шевелилась, просто стояла и смотрела на голограмму. Потом выключила приемник.

Она повернулась и увидела, что он смотрит на нее. Улыбнулась, хотя ей совсем не хотелось. Анакин тоже улыбнулся, хотя не испытывал такого желания. И понадеялся, что Падме не заметит ею мокрых щек.

– С тобой все в порядке, Ани? – спросила она.

– Очень холодно, – пробормотал Анакин в ответ.

Падме взяла теплый плед и укутала его. Совсем как мама.

– Ты с теплой планеты, – улыбнулась она. – А в космосе холодно.

– Тебе грустно, – сказал Анакйн. Падме села возле него. Стало теплее. И спокойнее.

– Королева обеспокоена, – объяснила она. – Ее народ умирает. Она должна убедить Сенат прекратить вторжение на ее планету, иначе…

Она отвернулась, и он с удивлением понял, что Падме тоже плачет. Он хотел сказать ей, пусть не отворачивается, девочкам можно плакать, и он вовсе не из тех, кто считает, будто они все слабачки, только потому, что позволяют себе пару раз всплакнуть. И ангелам, наверное, тоже можно плакать…

– Вот, – тяжелый плед придавил Анакина, а от тепла и близости Падме клонило в дремоту, но он все-таки сумел достать из кармана вырезанный из дерева талисман. – Я сделал его для тебя. На память. Он из дерева джапор. Возьми.

На удачу.

Он еще хотел сказать, что джапор – очень редкое дерево. И еще – что собирался отдать подарок после гонки, но она так быстро уехала, что он не успел, и что он… Тут Падме улыбнулась, и все это стало неважно.

Девочка развязала свой капюшон и надела талисман на шею.

– Он очень красивый, – сказала она, вновь укладывая рассыпавшиеся волосы и пряча их под повязку, – Но мне вовсе не нужны какие-то вещи, чтобы помнить тебя. Разве я могу забыть своего будущего супруга?

Ее тонкие пальцы играли подарком. Потом Падме как будто спохватилась и опустила талисман в вырез платья, спрятав его на груди.

– Многое может измениться, когда мы прибудем на Корускант, Ани, – сказала она. – Но только не мои чувства к тебе.

Анакин кивнул без улыбки.

– Я знаю. А я никогда не перестану любить тебя. Только я скучаю…

– По маме, – негромко закончила его фразу Падме.

Он опять кивнул и попытался отвернуться, чувствуя, как щиплет в носу. Но очень сложно повернуться, если сидишь, завернутый, точно в кокон, в толстый плед. Падме придвинулась поближе и обняла его.

Не нужно совершать посадку на Корусканте, чтобы сказать, что эта планета отличается от всех остальных обитаемых планет. Другой такой нет ни в одной звездной системе. Далее бравые космические волки поражаются, как необычно выглядит Корускант из космоса, что же говорить о салагах. Безумное число дурацких предрассудков просыпается в их душах, когда вместо привычного голубовато-белого шара они видят каплю расплавленного металла. Если подлетают с дневной стороны. А если пересечь терминатор, то покажется, будто светляки со всей галактики собрались на поверхности, чтобы устроить там свои игры. И все это потому, что Корускант по большому счету не был планетой. Он был городом.

День, когда Корускант был обычным, давно миновал и погиб под грузом веков.

Столетие за столетием строился город, здание за зданием поднималось, чтобы со временем на планете не осталось ни клочка свободной земли. Леса, горы, водные пространства, все исчезло под натиском зданий. Воздух теперь очищали не растения, а машины. Вода собиралась и сохранялась в искусственных аппаратах. Флора и фауна обитала теперь лишь в музеях или маленьких заповедниках с тщательно контролируемым климатом.

– Столица Республики, – сказал Анакину пилот Рик Олие. – Это место стоит того, чтобы его посмотреть. Но жить бы здесь я не стал.

– Он такой огромный… – пробормотал мальчик, оглядываясь на Куай-Гона.

Рыцарь стоял в дверях рубки и смотрел на мерцание огней Корусканта со странным выражением на лице. Не похоже было, что ему нравилась эта планета.

Из-за его плеча высунулся Джар Джар, полюбовался планетой и уныло опустил уши, присоединившись к всеобщему мнению. Он скучал по родному хлюпающему, квакающему, чирикающему болоту не меньше, чем Анакин – по пустыне.

Корабль королевы медленно вошел в слои атмосферы и – растворился в потоке летательных аппаратов всех мастей и размеров. Интересно, подумал Анакин.

Наверное, здесь можно прожить целую жизнь и ни разу не ступить ногой на поверхность планеты. Посадочная площадка плавала в воздухе высоко над землей. На его взгляд, даже чересчур высоко. Несколько сотен этажей разделяли площадку и голубоватый туман, затянувший пространство внизу.

Анакин с сомнением заглянул в искусственную расщелину этих искусственных гор. Голова закружилась немедленно. Он сглотнул и решил, что лучше будет смотреть на что-нибудь другое.

– Пойдем, – позвал мальчика рыцарь.

Королева уже ждала их в коридоре у шлюза в сопровождении служанок, стражников и, конечно, Панаки. Амидала кивнула Куай-Гону, показывая, чтобы он шел первым. Тот не возражал. Мальчик нашел Падме и улыбнулся ей. Затем поспешил за Куай-Гоном.

• Предыдущая
• 36/53
• Следующая