Сокровища чистого разума - Панов Вадим Юрьевич - Страница 13

• Предыдущая
• 13/100
• Следующая

– Не выдержит и одного попадания из пушки.

– Она уедет от попадания из пушки, – рассмеялся Павел. – До сих пор мы были рабами аксиомы: поскольку кузель тяжёлый, то и паротяг должен быть тяжёлым. Мы делали их мощными, надёжными, крепкими, а в результате – медлительными. Я пожертвовал всем ради скорости и маневренности и создал новый класс паровых машин. Так что в настоящий момент, Эзра, перед тобой первая в истории Герметикона бронекорда.

– Знаешь, чего у тебя ещё в избытке? – осведомился старик. – Помимо везения?

– Оптимизм?

– Наглость. Никто из тех, кого я знаю, не сообщил бы мне сейчас, что придумал новый класс машин.

– Жаль, что среди твоих друзей так мало амбициозных личностей.

Старик пыхнул трубкой. Гатов обаятельно улыбнулся. Золотая серёжка сверкнула на солнце, а к небу устремился очередной клуб ароматного дыма.

– Зачем может понадобиться корда? – осведомился Эзра.

– Наземная разведка, связь с удалёнными районами, куда не ведут ни обычные, ни железные дороги, а отправлять цеппели слишком дорого и неэффективно, – молниеносно ответил Павел. Чувствовалось, что он плотно обдумывал предназначение своего изобретения. – Я ведь не зря изменил ходовую: корда прекрасно держит бездорожье, способна форсировать небольшие реки…

– Проверял?

– Рассчитал.

– И уверен в своей правоте?

– Всегда.

Задорный ответ не мог не понравиться Кедо.

– Напоминаешь меня в молодости, – заметил он с улыбкой.

– Неужели у меня настолько некрасивый нос?

– Что ты понимаешь в красоте?

Мужчины посмеялись, после чего Эзра негромко и как бы невзначай осведомился:

– Когда собираешься испытывать машину в реальных условиях?

– Нужно дождаться Каронимо. После этого ещё пару дней, не больше. – Павел помолчал и спокойно поинтересовался: – У нас сложности?

Он знал, что рано или поздно обязательно услышит, что нужно бежать, и потому продемонстрировал истинное, а не показное хладнокровие.

– Пока против нас только время, но оно играет без устали, – вздохнул старик. – Уследить за всем и всеми невозможно, и с каждой минутой вероятность случайной или намеренной оговорки возрастает. Тем более что ваши портреты до сих пор ходят по Триберди.

– Я надеялся, что поиск постепенно сойдёт на нет, – тихо произнёс Гатов.

– Тебя будут искать вечно.

– Этого я не учёл.

– Скромность помешала?

Ответить Павел не успел: дверь мастерской со скрипом отворилась и во двор, неуклюже переступив через высокий порог, вышел худощавый черноволосый мужчина в грязноватом, покрытом подозрительными пятнами рабочем халате. Он прищурился на солнце, потом перевёл взгляд на разговаривающих мужчин, поставил на землю ящик, что нёс в руках, снял очки, протёр их, вновь взял ящик и поздоровался:

– Синьор Эзра… Доброе… э-э… утро.

И улыбнулся.

– Доброе утро, Энди. – На «ты» с Кедо был только Гатов, спутники Павла обращались к старику с положенным уважением, и он отвечал им тем же.

– Прогуливаетесь?

– Как всегда по утрам.

– Я тоже сторонник… э-э… соблюдения твёрдого… э-э… распорядка дня, – признался Мерса. – Подъём, работа, завтрак… – Алхимик вопросительно посмотрел на Гатова.

– Я раздобыл нам еды, – ухмыльнулся тот.

– Отлично.

– Над чем работаете? – старик кивнул на ящик.

Вопрос был задан исключительно из вежливости, однако ответ заставил старого Кедо подпрыгнуть, как молодого.

– Бомбы делал, – зевнул алхимик. И небрежно тряхнул ящик: – Наращиваем боезапас для бронекорды.

– Прямо здесь? – Эзра поперхнулся дымом, вытащил трубку изо рта и грозно посмотрел на Гатова. Тот опустил глаза и развёл руками, мысленно проклиная длинный язык алхимика.

– Прямо здесь, – подтвердил Мерса, ещё не понимая, что влип. – А что такого? И снова тряхнул ящиком.

– Стой!

– Что?

– Просто стой! Не шевелись. – Эзра досчитал до шести и медленно, почти по складам, произнёс: – Разве я не говорил, что бомбы, снаряды и прочие взрывоопасные устройства можно собирать исключительно на глухом юго-западе Помойки? – Кедо поднял ногу, чтобы негодующе топнуть, но вперился взглядом во взрывоопасный ящик и передумал, аккуратно вернул конечность в прежнее положение, передохнул, убедился, что не сотряс поверхность планеты, и продолжил: – Там, где вы, алхимики, никому не сможете помешать!

– Я и тут… э-э… никому не мешал, – растерялся Андреас. – Вы даже не знали… э-э… что я в мастерской. Сидел тихо, как э-э… мышь.

– Где вы не сможете никого убить! – поправился старик.

– Я и не собирался.

– Техника безопасности!

– Мне об этом не говорили.

– Я говорил всем вам! – рявкнул Эзра и, тыча трубкой в алхимика, повторил: – Всем!

Из трубки выпал уголёк, и Кедо резко отдернул руку. Андреас перехватил ящик. Внутри что-то звякнуло. Собравшиеся слегка побледнели.

– Всем говорил о технике!

– Не может быть.

– Ты начинаешь врать, как Олли, – меланхолично заметил Павел.

– Правду не врут, правду говорят! – гордо сообщил Мерса. После чего вновь вернулся к старику: – Я действительно ничего такого не слышал, но даю… э-э… слово, что был предельно осторожен. Смотрите сами. – Он сделал пару шагов, вновь перехватил свой груз, заставив Эзру громко выругаться, откинул крышку и наклонил ящик так, чтобы Гатов и Кедо смогли разглядеть десяток выстрелов для среднеразмерного бомбомёта, аккуратно разложенных по выпиленным в размер ячейкам. – У меня всё в полном порядке.

А чёрные бомбы, на бока которых были небрежно нанесены белые пятна, молчаливо подтвердили: «Всё в полном порядке. Ждём».

– Маркировка такая: алые круги – зажигательные, жёлтые – фугасы, зелёные – газовые. Газовых э-э… мало, потому что нет ингредиентов для толковой отравы…

– А белые?

– Белые – бронебойные.

– То есть в них нитробол? – напряжённо осведомился старик. На его лбу выступили капельки пота.

– Разумеется, – кивнул алхимик. – А что?

– И вы таскаете его просто так? В деревянном ящике?

– Нитробол в бомбах, – попытался объяснить Андреас. – А бомбы – в деревянном ящике…

– В деревянном ящике!

– А как я их должен таскать?

– Нитробол нестабилен! – трагически заявил Эзра. Старик много чего повидал в жизни и именно поэтому относился к этому веществу с таким опасением.

Которое совершенно не разделял алхимик.

– Мое умение работать с нитроболом общеизвестно, – с лёгкой обидой в голосе поведал Мерса. – Мои бомбы можно носить с собой…

– Ты можешь даже спать с ними в обнимку, – отрезал Кедо. – Но на юго-западе. – И вновь махнул рукой туда, где разрешал своим алхимикам возиться со снарядами. – На Помойке действуют мои правила. И если здесь долбанёт…

– Никогда.

Несколько секунд Эзра гневно смотрел на взъерошившегося Мерсу, после чего безапелляционным тоном приказал:

– Бомбы немедленно отнести в арсенал! Заберёте, когда будете снаряжать корду. Иначе голову отверну.

Андреас бросил взгляд на Гатова, тот сделал «глаза», и Мерса послушно ответил:

– Считайте, что уже отнёс.

– Изготовлением бомб заниматься только на юго-западе.

– Э-э…

– Эксперименты с нитроболом только с моего личного разрешения.

– Э-э…

– Только с личного разрешения!

– Эзра, ты пугаешь моего алхимика, – хихикнул Гатов. – Он дар речи потерял.

– Я не экспериментирую, – опомнился Мерса. – Я с ним работаю.

Но его никто не слушал.

– Бомбы он делает с нитроболом! Прямо здесь! Ещё бы в спальню мою притащился со своими смесями! Мальчишка!

Недовольный старик потопал к первой мастерской, Гатов потянулся за свёртком с едой! Андреас же поставил ящик на землю, заложил руки в карманы брюк, но тут же вынул их, вытер о бёдра и принял у Павла бутерброд с ветчиной.

– Мне кажется, или сегодня наш хозяин немного… э-э… нервный?

– Полагаю, Эзру… э-э… немного взволновали десять килограммов нитробола в твоих руках, – в тон другу ответил Гатов. – Меня, признаться, тоже.

• Предыдущая
• 13/100
• Следующая