Пророчица - Резник Майкл (Майк) Даймонд - Страница 54

• Предыдущая
• 54/77
• Следующая

— И кто же этот счастливчик?

— Феликс Ломакс.

— Танцующий на Могиле? И какие же трудности с ним связаны? Черт возьми, он до сих пор уверен, что я работаю на него и на Айсберга.

— Он все узнает.

— Нет, если вы не предупредите его, — уверенно ответил Малыш. — Или, может быть, скажете, что он тоже телепат?

— Ни он, ни я не являемся телепатами, — ответила Пенелопа. — Но с другой стороны, мы оба не дураки. Как только он увидит тебя, то сразу же догадается о причине твоего появления.

Малыш обдумал сказанное Пророчицей и пожал плечами.

— В таком случае я убью его.

— Его не так легко убить, как тебе кажется.

— Я ведь убил Мбойю, не так ли?

— В этом тебе помогла я.

— Вы и пальцем не пошевелили. Я сам убил его.

— Значит, говоришь, «я и пальцем не пошевелила»? — улыбнувшись, переспросила она. — А как ты считаешь, почему не выстрелил пистолет?

— Ладно, не считая этого, — нехотя признал Малыш.

— Нет, ты и впрямь так считаешь? — Пенелопа вздохнула. — Фидо, как же ты глуп.

— Я просил вас не называть меня так! — угрожающе рявкнул Малыш.

Похоже, это позабавило ее.

— Ты что, надеешься испугать меня? Или ты думаешь, что со мной будет так же легко справиться, как с Черной Смертью?

Малыш исподлобья посмотрел на Пророчицу и ничего не ответил.

— Меня восхищает строптивость в молодых животных и даже в молодых людях, — продолжала она. — Но если ты вздумаешь продемонстрировать мне ее еще раз, я буду вынуждена принять к тебе соответствующие меры. За пределами этого дома есть люди, много людей, которых необходимо уничтожить. Ты должен научиться направлять свой гнев в нужную сторону. — Она немного помолчала и добавила: — И ты должен крепко усвоить истину, что быть молодым, сильным, проворным и даже бесстрашным — этих качеств еще недостаточно, когда твоим противником является Феликс Ломакс.

— Да бросьте вы, — презрительно бросил он. — Если у меня возникнут проблемы, то вы просто сделаете то же самое, что сделали в случае с Мбойей, и все дела. Зачем вы пытаетесь представить все более опасным и трудным, чем это есть на самом деле?

— Ты будешь в сотнях, а может быть, тысячах световых лет от меня, — ответила она. — На таком расстоянии я не могу контролировать события столь же четко, как здесь. Если бы могла, ты бы мне вообще был не нужен.

— Я смогу сделать это и без вашей помощи, — уверенно заявил Малыш.

— Если бы это было невозможно, я не стала бы посылать тебя, — ответила она. — Ненавижу бесполезную трату времени и сил.

— Тогда что же?

— Я знаю, что ты можешь убить Помазанного. Я, однако, не знаю: убьешь ли ты его.

— Спасибо за доверие, — сардонически заметил Малыш.

— Существует множество вариантов будущего, в которых ты убиваешь его, и в некоторых из них ты также убиваешь и Феликса Ломакса. Но существует примерно столько же исходов, в которых ты лежишь мертвый у ног Ломакса.

— Ни один из них не станет реальностью.

— Надеюсь что так, но не могу сказать наверняка.

— Я справлюсь. — Малыш помолчал. — А разделавшись с Танцующим на Могиле и Помазанным, я прикончу и Айсберга.

Она покачала головой.

— Он единственный человек, которого я боюсь. Ты не сможешь убить его.

— Он ведь старик, который предоставляет другим сражаться за него.

— Ты не сможешь противостоять ему ни сейчас, ни когда-либо в будущем.

— По-моему, я все же смогу с ним справиться.

— Он ответственен за смерть единственного человека, которого я когда-либо любила, — сказала она так тихо, что Малыш с трудом разобрал слова. — Именно он убедил Республику попытаться убить меня. — Она замолчала, поглощенная воспоминаниями. — По его милости я оставалась в заточении на Аде после того, как уже все устроила для побега. Всякий раз, когда мне приходилось страдать, — а за свою жизнь, поверь мне, я много натерпелась, — всякий раз он был причиной моих несчастий.

— Тем больше причин убить его.

И тут впервые за все время, что он знал ее, маска безразличия спала с ее лица. Она перевела взгляд с окна на него, и в ее глазах вспыхнула неистребимая ненависть.

— Он мой! — прошептала Пенелопа.

Малыш оставил Моцарт спустя шесть дней. Когда его корабль покинул околопланетную орбиту, он все еще ощущал почти осязаемый гнет голоса Пенелопы и чувствовал облегчение от того, что единственное, что он должен будет сделать, это сразиться с лучшим киллером и самым могущественным фанатиком Галактики. Он не завидовал Айсбергу.

А находившаяся теперь уже далеко от него Пенелопа Бейли прижимала к груди свою куклу и мечтала о том, какой могла бы быть ее жизнь, если бы она была обыкновенной женщиной. Неожиданно она обнаружила, что впервые за многие годы плачет. Она вытерла слезы со щек, прогнала прочь мысли о том, как все могло бы сложиться, не обладай она своим уникальным даром, и вернулась к своему обычному занятию: анализу различных вариантов будущего, с которыми могла столкнуться.

• Предыдущая
• 54/77
• Следующая