Беглецы. Восстание на золотых приисках (с илл.) - Линдсей Джек - Страница 67

• Предыдущая
• 67/69
• Следующая

Томми сплюнул.

— Я ничего не знаю о кладе Макфая, не знаю даже, был ли когда-нибудь такой клад, — уныло сказал Дик, чувствуя, что говорит впустую.

— Тогда нам от тебя никакого проку, — заключил Томми, медленно взводя курок.

— Ещё бы! — сказал швед, облизываясь. — Чёрт подери! Именно так.

— А почему бы ему не присоединиться к нам? — вмешался самый молодой из шайки, на лице которого ещё сохранились следы грубоватого добродушия. — Он ведь тоже вне закона, как и мы!

Они отошли в сторону и начали совещаться. Дик устало сел на берегу пруда. За его спиной высилась скала; эту преграду ему не одолеть. Он не мог кинуться в сторону, где стояли лошади, или начать карабкаться по склону: пуля нашла бы его раньше, чем он нашёл бы какое-нибудь укрытие. Оставалось одно — ждать.

Томми Китаец отошёл от спорящих.

— Мёртвые держат язык за зубами, — сказал он, и его тонкий рот слегка искривился.

Дик пытался приготовиться к смерти. Но он не хотел умирать. Во всяком случае, не так. Если уж ему было суждено умереть молодым, то лучше бы его убили на холме Эврика. В такой смерти был бы по крайней мере смысл. В ушах Дика звучал возглас Рафаэлло: «Свято помните эту субботу!»

Не успел Томми сделать шаг по направлению к Дику, как откуда-то прогремел голос:

— От души спасибо, мальчик. Вот и я.

Дик взглянул наверх и увидел старого Неда, стоявшего на скале, которая нависала над полянкой. Бродяги остолбенели от изумления.

— Ты причинил мне зло, Томми! — воскликнул Нед, и револьвер его щёлкнул.

Томми пошатнулся, дико замотал головой и рухнул на землю. Мгновенно последовал второй выстрел, и большой швед упал ничком.

— Это тебе, Гус!

К этому времени бандиты оправились от неожиданности. Их потрясла небывалая смелость Неда. Они оцепенели при виде того, как бесстрашно он стоит на скале и не торопясь стреляет в них. Но тут они схватились за револьверы и в свою очередь начали палить. Однако от волнения и от необходимости целиться в человека, стоявшего прямо над ними, они стреляли слишком высоко.

Нед подстрелил ещё одного бандита, потом следующим залпом сам был ранен.

— Ура лорду Нельсону и ангелам господним! — завопил он надтреснутым голосом.

По его щеке текла кровь, левая рука беспомощно повисла. Двумя выстрелами он свалил ещё двоих. Потом выстрелил и промахнулся. В него попало несколько пуль.

Он медленно начал клониться, скатился со скалы и упал вниз, на кустарник.

Дик, скорчившись, притаился у ручья. Пятеро бродяг лежало на земле, трое из них были мертвы. Семеро оставшихся в живых бросились к Неду, проверяя, действительно ли старик мёртв. Они стреляли в труп, пинали его ногами, потом стали проверять свои потери. Томми, швед и ещё один были убиты. Двое раненых стонали и бранились, пока товарищи снимали с них одежду и делали перевязки.

«Они придут за водой, чтобы обмыть раны», — подумал Дик и стал отползать подальше. Но где укрыться? Он влез в пещеру и спрятался за камнем, лежавшим слева от входа.

Один из бандитов, вспомнив о нём, обернулся.

— Это всё твоя вина! — заорал он. — Будь ты проклят! Не думай, что ты там спрячешься!

Он подбежал поближе и прицелился в Дика. Курок щёлкнул, но выстрела не последовало. Стараясь попасть в старого Неда, бандит расстрелял все патроны, но в горячке забыл считать выстрелы.

С проклятием он схватился за патронную ленту и начал перезаряжать револьвер. Один на один Дик попытался бы броситься на бандита и схватиться с ним. Но какой в этом был смысл теперь, когда за спиной одного стояло шестеро других? Даже выйди он победителем из борьбы, всё равно они убили бы его.

Но не успел бандит заложить первый патрон в барабан, как в воздухе просвистело копье и, корчась, он упал на землю. В горло ему вонзился длинный зазубренный наконечник. Дик узнал копьё. Такие копья с зазубренными наконечниками были у Джима.

В этот миг воздух зазвенел от пронзительного гортанного вопля, заставившего похолодеть даже Дика. Этот вопль был страшен в ночь корроборри, но сейчас, при ярком солнечном свете, он звучал несравненно грознее, потому что был предвестником кровопролития.

Шестеро уцелевших бандитов принялись лихорадочно перезаряжать револьверы. Но в воздухе мелькало множество копий. Одному копьё попало в бедро, другому — в живот. Вскрикивая от боли, они пытались их вытащить, но только растравляли раны. Тот, кто был ранен в бедро, с огромным трудом вытащил древко копья, а наконечник застрял в ране; всё же бандит медленно пополз к лошадям. Второй раненый упал, на его губах показалась кровавая пена. Третьему копьё угодило в спину.

Трое оставшихся невредимыми бежали с поля боя. Они бросились к лошадям, вскочили на них и, опустив поводья, бешено поскакали к овражку, выходившему в лощину. Снова издав устрашающий вопль, туземцы во главе с Джимом сбежали со склона и начали приканчивать врагов. Джим мгновенно очутился возле Дика.

— Не ранен? — спросил он, помогая Дику встать.

— Не ранен, — улыбаясь ответил Дик.

Он стал расспрашивать, как Джиму удалось узнать о случившемся, и постепенно выяснил из его отдельных слов и жестов, что охотник-туземец видел Дика со стариком Недом и так был удивлён этим зрелищем, что сразу прибежал к Джиму и рассказал ему обо всём. Джим и ещё несколько воинов племени пошли по следам старого Неда. Это было несложно. Не отставая от старика, они добрались до лощины, но так как Нед был один, то туземцы не стали выдавать своего присутствия. Они были свидетелями того, как Нед стрелял в Томми и его сообщников, а когда над Диком нависла опасность, вмешались в побоище.

Слушая Джима, Дик опять обратил внимание на объявление полиции, в шутку прикреплённое к камню. Как жаль, что он не может потребовать вознаграждения! Пятьсот фунтов! С ними он уладил бы все затруднения отца. Но как может объявленный вне закона взывать к закону? Золото, украденное из банка, лежало, должно быть, в сундучке, а на земле валялись семеро убитых и двое раненых бандитов.

Оглянувшись, Дик, к своему ужасу, обнаружил, что туземцы прикончили раненых. Итак, перед ним было девять трупов и сундук. Ему выдали бы пятьсот фунтов, имей он возможность потребовать их. Конечно, золото — вот оно, рядом, но Дику и в голову не приходило, что он может в свой черёд присвоить его. Лучше уж пусть этот проклятый сундук сгниёт в лощине.

Дик горестно и недоумённо смотрел на сундучок и раскиданные вещи, размышляя о том, возможно ли что-нибудь придумать. Заметив среди всякого хлама газету, он поднял её, — ему было интересно узнать, от какого она числа и что произошло в мире за время его отсутствия. Нет ли каких-либо новостей о крымской войне?

В глаза ему сразу же бросился заголовок: «Народ одержал большую победу. Присяжные оправдали старателей…» Дик стал жадно читать. Люди, схваченные в лагере повстанцев, предстали первого апреля перед мельбурнским судом и были оправданы. Присяжные отказались поддержать обвинение. Это был окончательный удар по правительственной партии, требовавшей строгого наказания повстанцев.

Дик впился глазами в отчёт. Газету издавали, по-видимому, сторонники народного дела, потому что в ней почти полностью было приведено решение присяжных.

«В ответ на свой произвол правительство услышало голос народа… Никакого обложения налогами без соответствующего представительства. Всеобщее избирательное право для мужчин… Свободный народ Виктории приветствует мучеников, боровшихся за свободу и противостоявших беззаконию, одетому в мундир закона… Сопротивление беззаконному применению силы — первейшее из прав свободного человека. Эту великую истину подтвердили присяжные, которым мы приносим свои поздравления. После такого отпора правительство, жаждущее жертв, должно одуматься. Мы осмеливаемся предсказать, что больше никто из наших героев не предстанет перед судом. Правительство может быть недовольно, может отказаться от признания своих ошибок и объявления амнистии. Но решение присяжных является амнистией, исходящей от народа. Люди, сражавшиеся на холме Эврика, получат свою награду в виде восхвалений и будут причислены не к уголовным преступникам, как того хотело бы правительство, а к национальным героям».

• Предыдущая
• 67/69
• Следующая